На Львівщині попрощались з загаблими на шахті "Степова": "Жінки вили від жаху і непритомніли, коли на поверхню виносили тіло чергового загиблого"

Трагедія сталася 2 березня в 12.46 на шахті № 10 «Степова» (підприємство «Львіввугілля»), розташованої в селі Глухів Сокальського району, інформують Патріоти України із посиланням на «ФАКТИ».

— На горизонте 550 метров в результате взрыва случилось обрушение горной породы, — сообщили в Госслужбе по чрезвычайным ситуациям. — На шахте работали 172 горняка, на аварийном участке — 34 человека, из которых восемь погибли. Причины обрушения устанавливаются, к проведению аварийно-спасательных работ привлечены подразделения Минэнергоугля и спасатели.

«У пострадавших ожоги дыхательных путей и до 40 процентов поверхности кожи»

Операция по спасению продолжалась более двух часов. На поверхность подняли всех — и мертвых, и живых. Пострадавших доставили в Червоноградскую районную больницу.

— К нам поступило 14 человек, из них двое в тяжелом состоянии, — сообщил в первые часы после трагедии главврач Игорь Грондзаль. — Характер травм у всех одинаковый — ожоги дыхательных путей и кожи. Все пациенты сейчас получают противошоковую терапию.

— В числе погибших — начальник участка, горный мастер и шесть шахтеров, — говорит глава Львовской областной государственной администрации Олег Синютка. — Самому младшему было 18 лет, старшему — 42 года. У выживших — ожоги разной степени. В случае необходимости мы готовы перевести всех во Львов или обеспечить лечение за рубежом.

Тем временем количество пострадавших горняков достигло 24 человек. Осматривать их в Червоноград приезжали львовские медики, к счастью, угрозы для жизни не нашли. И утром 4 марта 23 шахтеров перевезли в ожоговый центр городской больницы № 8 Львова.

*По словам горняка Олега, ни один из приборов не зафиксировал превышения уровня метана в воздухе

— Состояние девяти из них тяжелое, но стабильное, 14 — средней тяжести, — сообщили во Львовской областной государственной администрации. — У пострадавших ожоги дыхательных путей и 30—40 процентов поверхности кожи.

Палаты ожогового отделения городской больницы № 8 Львова заполнены перевезенными сюда из Червонограда на лечение шахтерами, в коридорах и возле больничных коек — пришедшие их навестить родственники и друзья с полными пакетами всякой снеди. Тем не менее шума нет — все стараются разговаривать негромко, чтобы не тревожить соседей. В воздухе стоит резкий специфический запах медикаментов.

Кто тут горняк, определить несложно — на обнаженных торсах большие волдыри от ожогов, лица черные, часть волос выгорела, некоторые шахтеры перевязаны, у других — пострадавшие участки кожи покрыты белой мазью. Почти все кутаются в простыни — видно, знобит. Многие разговаривают с журналистами неохотно, не скрывая раздражения:

— Не могу и не хочу говорить…

— Ничего комментировать не буду. Поймите, люди измучены. Как все получилось — эти вопросы не к нам…

Проходивший мимо медик сочувственно поясняет:

— Не обижайтесь на них. Ребята еще не отошли от шока — видели смерть своих товарищей, сами чуть не погибли. Сейчас с пострадавшими работают наши психологи.

«Женщины падали в обморок, когда на поверхность выносили тело очередного погибшего»

— Они до сих пор сами не свои! — тихонько говорит жена пострадавшего горняка Мария, приехавшая из Червонограда проведать мужа. — Новость об аварии на шахте разнеслась у нас по семьям мгновенно. Начали созваниваться, выяснять, кто что знает. По дороге к шахте каждая женщина молилась, чтобы уцелел ее мужик. Метались там, как сумасшедшие, путаясь под ногами и мешая спасателям. Выли от ужаса и падали в обморок, когда на поверхность выносили тело очередного погибшего, когда слышали, что еще кого-то откапывают.

Мой муж, слава Богу, не очень пострадал. Вот, принесла ему любимые котлетки и соленые помидорчики, пирожки, вареники, сигареты, даже маленькую бутылочку домашнего вина прихватила. А он ничего не ест! Отвернется к стене лицом и тихонько плачет. Друг там у него погиб. Со мной муж почти не разговаривает. Тяжело с ним. Хорошо еще, что шахта и власти выделили деньги на лечение.

Но и те из пострадавших, которые идут на контакт, толком ничего рассказать не могут — слишком все быстро произошло.

— Сейчас некоторые говорят, что взрыв метана был связан с нашей авральной добычей угля. Неправда! — уверяет шахтер Николай. — Да, готовились запустить новую лаву, увеличить добычу угля. Но в тот день ничего этого еще не было, работали в обычном режиме. Шутили, смеялись. Тут вдруг услышали взрыв, на голову начала сыпаться порода. Сначала, разбрасывая всех, «врезала» взрывная волна, потом — «дохнуло» горячим. Вмиг обожгло руки и лицо, нечем стало дышать. Мне потом ребята рассказывали: в шахте температура была такая, что в респираторах расплавилась резина. Как подняли на поверхность, плохо помню…

— Где-то на расстоянии нескольких десятков метров раздался сильный резкий хлопок, — вспоминает горняк Сергей Бутрей. — В нашу сторону повалили пыль, огонь, дым. Стало нечем дышать. Дальше все, как в тумане.

*"На расстоянии нескольких десятков метров от нас раздался резкий хлопок, а потом повалили пыль, огонь, дым", — вспоминает Сергей Бутрей

— Я вообще не должен был в этот день выходить на работу, — говорит Андрей Олийник. — На шахте есть традиция: в день рождения — выходной. Но для этого нужно показать паспорт. А я, собираясь утром, случайно его забыл. Не знаю, как уцелел. ЧП произошло из-за старого оборудования.

— Шахтеры услышали грохот и бросились в забой, — рассказывает председатель профсоюза шахты Василий Семкавич. — Практически в темноте из-за густой пыли выносили на руках раненых и погибших. Может быть, если бы вентиляционная система, которую мы давно требовали заменить, действовала нормально, то и не было бы этой трагедии. Профсоюз несколько лет просил обновить старое оборудование, но пока не погибли люди, на шахту никто не приезжал.

— Самый главный вопрос, который задаем себе мы, и предстоит решить государственной комиссии: почему не сработали установленные под землей сенсоры? — присоединяется к разговору шахтер Василий. — Они должны были сигнализировать, что уровень содержания метана смертельно опасный. Если бы это произошло, всех людей успели бы вывести из забоя.

«Из-за транспортной блокады Донбасса планировали увеличить добычу угля»

В причине трагедии будет разбираться государственная комиссия, но уже известно, что «Степная» работала в обычном режиме.

— Из-за транспортной блокады Донбасса планировали на шахте увеличить добычу угля, начали подготовительные работы, готовились к пуску новой лавы, — уточняет руководитель Львовской облгосадминистрации Олег Синютка.

Несколько другой точки зрения придерживается глава Независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец: «Шахты из-за хронического недофинансирования находятся в аварийном состоянии, они не способны добывать больше угля. По этой причине часто нарушаются условия работы, травмируются люди и происходят аварии».

Приехавший на Львовщину премьер-министр Украины Владимир Гройсман выразил соболезнования всем родным и близким погибших горняков.

— На всех шахтах по поручению президента будет проверена техника безопасности, — пообещал премьер-министр. — Требуется 200 миллионов гривен, чтобы обеспечить качественную защиту наших шахтеров. Мы найдем эти средства. Семьям погибших выделим по 500 тысяч гривен, хотя, конечно, понимаем, что это не заменит потерю родного человека. Все виновные в данной трагедии будут наказаны.

Как сказал Владимир Гройсман одному из телеканалов, по предварительным данным, вспыхнула воздушно-газовая смесь. Но приборы не показали превышение содержания газа.

Как сообщили «ФАКТАМ» в пресс-службе прокуратуры Львовской области, по факту взрыва на шахте открыто уголовное производство по статье «Нарушение правил безопасности во время выполнения работ с повышенной опасностью», которая предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет.

…На шахтной проходной вывешены фотографии погибших. В каждом селе на похороны собираются десятки людей. Тут практически все друг друга знают: «Степная» — единственное место работы, где еще более-менее неплохо платят, хоть и с перебоями.

— Тарас Старошельский был самым молодым, 6 марта ему исполнилось бы 19 лет, — рассказывают мне о погибших товарищах горняки. — На шахту пришел совсем недавно. Он был единственным кормильцем в семье — его бабушке за 90, отец — инвалид, а мама давно умерла. Саша Клак более десяти лет проработал на шахте. Незадолго до гибели он говорил, что собирается уволиться. А потом решил дотянуть до пенсии. Не успел… Василий Мыхныч прошел АТО, через год вернулся. А смерть его, оказывается, подстерегла дома. Да что тут говорить — все были отличными парнями. Плохие в шахтах не работают. Тут всегда нужно рассчитывать на помощь товарища, иначе просто не выжить. Жалко ребят, жалко их семьи, десять детей остались сиротами…