"Трампа выбрали голосами рассчитывающих на возвращение рабочих мест жителей «ржавого пояса» США. Вскоре «ржавым поясом» станет остальной мир", - Портніков

"Инаугурационная речь нового американского президента Дональда Трампа, вне всякого сомнения, войдет в историю не только самих Соединенных Штатов, но и всего мира. Прежде всего потому, что эта эмоциональная речь может оказаться последним документом привычного нам времени, если угодно – ностальгическим посланием ХХ века. 45-й президент Соединенных Штатов прекрасно выразил все страхи и устремления не только «маленького американца», но и «маленького человека» вообще", - пише оглядач Віталій Портніков у своїй статті для 7days.us, передають Патріоти України.

Человека, который хочет жить в привычном ему мире. Мире, в котором есть рабочие места, в котором его государство защищает его интересы, в котором не нужно думать, что происходит на других континентах – уютный и большой мир недавнего прошлого. Только этого мира почти уже нет. Мир, в котором чертят схемы «глобального метро» по эскизам Илона Маска – и эти схемы больше не кажутся нам фантастическими – это маленький мир. Мир, в котором любая ошибка политиков приводит к затяжному конфликту, миграционному кризису, войне – это не уютный мир. Но самая большая опасность – это современный мир, мир новейших технологий.

Президент Соединенных Штатов может защитить своих соотечественников от мексиканской рабочей силы и китайской продукции. Но президента, который способен защитить своих соотечественников от роботов, история еще не придумала. Более того, в нашем мире любой протекционизм автоматически приводит к исследованиям по удешевлению стоимости продукции. Если нельзя удешевить ее с помощью дешевой рабочей силы, то можно – с помощью робота. Отечественного робота made in USA. Но этот робот заберет рабочие места у куда большего количества людей, чем мексиканцы и китайцы вместе взятые.

Еще двести лет назад британские предки Дональда Трампа и других американцев поняли, что ткацкий станок – это зло, которое разорит их и лишит рабочих мест. Так, из-за отсутствия применения миллионам людей после технической революции и появились Америка, Австралия, Новая Зеландия. Но дальше бежать некуда – разве что к звездам, но это еще не скоро.

А значит, в ближайшие десятилетия изменится не только психология людей, но и психология государств. Мы живем в мире, который основан на приоритете работы как на прочном фундаменте. Мы не можем представить себе мир, в котором работать смогут лишь немногие люди. Но именно в таком мире нам предстоит вскоре оказаться. Найти достойное применение людям, которые не будут работать не месяцами, а десятилетиями – это серьезный вызов. Это не создание рабочих мест там, где их все равно никогда не будет. Это поиск модели жизни и успеха, не связанного с ежедневной профессиональной деятельностью. Утверждают, что Дональда Трампа выбрали голосами рассчитывающих на возвращение рабочих мест жителей «ржавого пояса» Соединенных Штатов. Что ж, вскоре «ржавым поясом» станет весь остальной мир.

Дональд Трамп сам станет мощным катализатором этого всемирного процесса. Он является преданным сторонником «сланцевой революции» и отказа от любых ограничений для американских нефтяников. «Сланцевая революция» – плод американского технического гения. Но она одновременно ставит точку на модели «петрогосударств», сырьевых стран как таковых. И жертвой конца этой модели станет отнюдь не только Россия, срок существования нынешнего политического режима которой подходит к непредсказуемому по последствиям концу.

Жертвами конца этой модели могут стать и монархии Персидского залива, и шиитская автократия Ирана. Мы уже видели, как обрушилась на наших глазах модель светской арабской националистической диктатуры. Монархии и автократии – следующие на очереди. И в этом смысле ставка Дональда Трампа на Израиль вполне оправдана.

Израиль добился успеха благодаря интеллекту и труду, а не благодаря ренте и если ему удастся сохраниться как еврейскому демократическому государству с высокой долей высокотехнологичной экономики, именно он и станет не только лидером нового Ближнего Востока, но и одним из немногих островков региональной стабильности. Впрочем, наряду с теми монархиями Персидского залива, кто понял, как правильно вкладывать и инвестировать нефтяные деньги. Но эти страны уже не будут врагами еврейского государства.

Если Трамп действительно выполнит свои обещания относительно экономического протекционизма, это только ускорит возможный экономический кризис и даже развал Китая. Мы привыкли сравнивать СССР и КНР – и постсоветские адепты Китая всегда поражались мудрости Дэн Сяопина, который понял то, чего не смог понять Горбачев – важна кошка, которая будет ловить мышей, а не свободная дискуссия о цвете этой самой кошки. Но мы забываем, что политические процессы в СССР и КНР никогда не были синхронными.

Смерть Мао Цзэдуна по своим последствиям сравнима вовсе не со смертью Брежнева, а скорее со смертью Сталина. Мудрый Дэн Сяопин не был китайским Горбачевым. Он был китайским Хрущевым. За прошедшие после начала реформ Дэна десятилетия в Китае появилось то, что уже было в Советском Союзе на момент прихода к власти Горбачева – относительное благосостояние большого количества жителей мегаполисов. Выживание – а при Мао китайцы выживали – сменилось, наконец, жизнью. А жизнь предполагает совсем другие ценности, чем шопинг в тени красных флагов Коммунистической партии. И если китайские руководители не понимают этой простой истины, они убедятся в ее смысле уже в ближайшее десятилетия.

Если политика Трампа приведет к замедлению экономического роста Китая, то это вполне способно вызвать общественное недовольство. Но даже ограниченные последствия этого курса не могут отменить факта появления пласта мыслящих и благополучных людей, нуждающихся в свободе. Китай подходит к своему 1991 году и мы не знаем, как руководство и общество этой великой страны отреагирует на вызовы исторического масштаба.

Наконец, важно понять, как будут выстроены отношения Соединенных Штатов и Великобритании. Найдет ли Соединенное Королевство свое место в новом англо-саксонском мире и есть ли вообще исторический шанс у появления этого мира – или же дальнейший ход событий ясно продемонстрирует, что только сильная и единая Европа может ответить на вызовы технологического прогресса и дестабилизации в странах «третьего мира». Сегодня европейский проект переживает глубокий кризис, но этот кризис – все то же «восстание луддитов», все та же мечта о мире, которого не будет уже никогда.

Популярность правых и левых популистов в европейских странах опасна, но временна по одной простой причине, той же самой – можно защититься от польского сантехника в Англии и сирийского уборщика в Германии, но британский и немецкий роботы непобедимы. Именно поэтому люди, которые голосуют за мечту о счастливом прошлом, будут разочарованы, когда поймут, что в будущем места для их мечты, к сожалению не осталось.

Впрочем, один прямой путь для возвращения в прошлое есть. Это – третья мировая война. Гибель миллионов людей, разрушение крупных промышленных центров, упадок технологий. Если за ближайшее десятилетие такой конфликт действительно произойдет, то для тех, кто останется – и даже для их детей – останутся и рабочие места, и традиционный жизненный уклад, и привычные семейные и религиозные ценности. Мы не знаем, в какой век возвратится человечество в результате третьей мировой войны – просто потому, что ее результаты не предсказуемы так же, как результаты технологического прогресса или сланцевой революции. Но одно я знаю наверняка. Такой мир – это точно не тот мир, за который голосовали избиратели Дональда Трампа.