"Хотели "Путин введи", теперь радуйтесь", - Анти-Колорадос

"В те далекие времена, когда отправиться на три буквы значило поехать круто отдохнуть на ЮБК, на том самом ЮБК жил дед со своею старухой", - пише у своєму блозі Анти-Колорадос, повідомляють Патріоти України, і продовжує:

"Любил он выйти море, забросить свой невод и вытащить его пусть и не с обильной, но рыбой: бычком, камбалой, а иногда и морским петухом. Но была у деда за душой одна ходка (а кто ее не имел?) и пару раз - просто пришлось побывать под следствием, а потому рыбину с названием "петух" он просто отпускал. Приносил дед улов домой, а баба принималась его жарить, парить или просто так сырую в строганину превращать.

Был у деда как-то постоялец из самого Крайнего Севера, из города Надым, так это он и научил приготавливать рыбу таким удивительным образом. Жирную и еще живую рыбу надо было забросить в морозилку и когда она доходила до состояния полной заморозки, но еще не камня, нехитро избавить ее тушку от всего лишнего и нарезать тонкими полосками со спинки, после чего - макать в уксус с перцем или другими специями и в рот. Деду это сильно понравилось, особенно под водку "Столичная", которую по знакомству получал из соседнего "закрытого" санатория.

В те времена приезжало сюда много интересных людей из самых дальних мест. Как-то один постоялец рассказывал, что довелось ему жить на юге острова Сахалин и он тоже, как и дед, хаживал в море за рыбкой. Но очень часто невод приходил с диковинными вещами: обувью, одеждой, бутылками замысловатой формы, вовсе непонятными, но красивыми и яркими предметами или даже использованными, но вполне целыми презервативами, разной расцветки и конфигурации. Все это находило в быту свое место и люди были очень довольны.

На это дед с горечью отвечал, что ничего подобного ему вылавливать не удавалось, а многие санатории вовсе не имеют очистных сооружений, просто прокладывают трубу стока на несколько сотен метров в море и все, потому в невод, иногда, попадалось такое, что домой его никак не понесешь. Хотя несколько раз он вылавливал что-то плотно упакованное, за что имел неприятности с пограничниками и тот самый срок, которым он всегда хвастался, когда принимал на грудь более одного стакана водки.

Так всегда было в межсезонье и делал он это скорее для души, а не чтобы выжить. А в сезон он сдавал свою лачугу отдыхающим. Шкуру не драл и брал всего лишь как за простой пятизвездочный Хилтон Шарк Бэй в Египте, но не наглел, как другие, и не выворачивал карманы как за президентский люкс, как делала соседка Нюрка, сдавая на лето пустующий курятник. Это потому, что кроме лачуги сдавал он свою лодку, по цене яхты Абрамовича и невод, по цене трала океанского траулера "Хогоромо Мару", да и бабку дед бы сдавал, если был бы спрос.

Но все течет и меняется. Теперь приходилось идти в море, чтобы наловить рыбы на "поесть" да и бабку все сильнее одолевала деменция. Стала она сварливой и злобной, а образование провизора, которое никуда не денешь, обещало деду неприятности, если он будет с ней спорить. Вот и в этот раз отправила деда не просто за рыбой, а непременно за камбалой и не простою, а за "тюрбо", которую он отродясь не ловил. Беда была в том, что лодку у него давно отжали заезжие люди и он утратил надежду найти ее следы.

И вот вышел он к самому синему морю, закинул невод и пришел он с тиною морскою, и снова дед закинул невод, пришел он с зеленым пакетом, на котором белыми буквами написано "Ашан", и в третий раз дед закинул невод и пришел он с одною рыбкою, но не простою, а золотою. Взмолись тут рыбка жалобным голосом:

- Отпусти меня дед в море, дорогою ценою отплачу тебе за это - выполню любое твое желание.

Почесал дед репу и хитро так спрашивает рыбку:

- Почему же не три? Вроде бы раньше три было?

- Инфляция, старик. Сколько ты раз мог от пола отжаться лет сорок назад? - дед вспомнил бабку и ничего не ответил – а сейчас? – спросила рыбка.

- Ну-у-у-у… - только и смог ответить старик.

- Вот видишь – давай свое желание и я поплыла.

- Да нет у меня особого желания - дед лихорадочно пытался сообразить, но ничего, кроме бабки и его, отжимающегося несколько раз, в голову не шло, ибо деменция настойчиво постучалась и в его седую голову.

- Ты это, ступай себе, ничего мне от тебя не надо.

Сказал и отпустил рыбку в воду. Рыбка отплыла на несколько метров и вернулась изображая улыбку на своей рыбьей морде:

- Ты это, заходи, если что.

И снова уплыла, но уже не по поверхности воды, а сразу уйдя на глубину. Ошалевший дед еще долго смотрел ей вслед, пока огненный шар солнца с размаху не шлепнулся в море там, где должна быть Румыния.

Пришел домой уже затемно, а бабка не спит, ждет деда с рыбой. Увидела, что тот без улова и ну его корить, мол – нету с тебя толку, даже рыбу изловить не можешь. В общем, баба и так сварливой была, но по мере прогрессирования деменции, становилась просто нестерпимой. Хотел было дед сказать, что когда еще были деньги, надо было таблетки пить, чтобы голова не перестала работать, а теперь уже – поздно и он стал оправдываться.

- Это почему же я ничего не поймал? А вот и поймал! Не простую рыбу, а диковинную - говорящую.

- И что же эта селедка тебе наговорила такого, что ты домой приплелся с пустыми руками, да еще и посреди ночи?

- А сказала она, что исполнит любое желание, только надо ее отпустить.

- И ты ее взял вот так и отпустил? Сколько хоть весу в ней было? До начала сезона еще пара месяцев, что есть-то будем?

- Ну килограмма три - точно было. - сказал дед и привычно развел руки до отказа, демонстрируя габариты улова.

Взбеленилась тут баба, накинулась на старика и кричит ему злобным голосом:

- Мудачина ты, простофиля! Воротись к рыбке о потребуй взад свое желание! Пускай исполняет, раз уже пообещала!

- Да что же она должна исполнить? Что нам с тобой надо? Рыбы я завтра наловлю, пенсии хватит до сезона, а там – пойдет отдыхающий, с голоду не помрем…

- Слышать ничего такого не хочу, я не хочу быть лоховкою столбовою, а желаю быть владычицей морскою, чтобы меня все боялись и уважали, чтобы пенсия была как у Ленина, чтобы колбаса была такая же толстая и упругая, и чтобы по 2.10 была! Слышишь? - глаза ее налились кровью и она совсем уже чокнувшись, стала похожей на демона из старой сказки "Ленин в октябре" - и мороженое чтобы сладкое было "бломбир", и чтобы отдыхающие были с такими длинными отпусками и с такими длинными рублями, как тот красавчик Резо…

Тут дед, наблюдая такие дела, закашлялся и робко подал голос:

- Не упомню я всего этого. Пойдем со мной, ты ей все это и расскажешь. Но она четко сказала – одно желание. Так что ты выбери из всего, что ты сейчас рассказала, что-то одно.

Бабка, только что расправившая плечи и перевоплотившаяся в демоницу, вдруг обмякла и бессильно рухнула на диван, перед телевизором. Она долго что-то пыталась изобразить и через ее гофрированную физиономию, пыталась проявится гримаса натужно думающего индивида и вдруг она просто преобразилась и молвила четким дикторским тоном:

- Ступай - говорит - к рыбе и скажи ей, что желание будет простым, но емким: "Путин введи!". Слышишь? Всего два этих слова, не больше и не меньше!

- Да что ты такое - начал было дед, но в руках старухи сверкнули кухонные принадлежности и он просто не стал выяснять, что это: тяжелый тупой предмет или колюще-режущий инструмент. В глазах старухи снова блестел огонь и выяснять эти подробности он не имел никакого желания, а потому - смело и даже отчаянно выскочил на ночную улицу.

Небо покрылось тучами и к земле устремлялись ломанные росчерки молний, сопровождающиеся сухим треском а потом – грохотом. Дождя еще не было, но ветер с моря все крепчал, поднимался шторм. На душе тоже было неспокойно. Старик понимал, что баба удумала что-то страшное, но до конца не мог понять всего безумного замысла и это пугало его больше всего, но и перечить бабке тоже было поздно. Такой заведенной он ее никогда еще не видел и как будто перед ним был совсем другой, страшный и неизвестный человек, да и человек ли - кто его знает. С такими тяжелыми мыслями он пришел на берег. Еще не видя моря, он слышал, как гулко волны рушатся на берег, а ветер далеко разносил маленькие капельки соленой воды. Но вот, между черным небом и черным морем, он увидел более светлые полоски гребней волн. Пена хоть и не была белой, в это ночное время, но все равно отличалась и от воды и от неба.

- Смилуйся, государыня рыбка! - начал свою речь старик. - Ты обещала мне одно желание и я пришел за ним!

Он долго всматривался в бушующую темноту, надеясь хоть что-то там рассмотреть. Какое-то время он ловил себя на мысли о том, как дико сейчас выглядит. Если бы не такая отвратительная погода, кто-то непременно вызвал бы "Скорую" и поехал бы он на принудительное лечение. Но желающих бродить у такого моря среди ночи не оказалось и он остался наедине со своими тяжелыми мыслями.

В какой-то момент он увидел стремительно приближающееся к берегу светлое пятно. Будь это лет тридцать назад, он поклялся бы в том, что это – подлодка стран НАТО хочет высадить диверсантов, но сейчас это было что-то другое. И тут волна как бы замерла на месте, а на ее верхней части оказалась та самая золотая рыбка, так ярко светящаяся ночью.

- Смилуйся, государыня рыбка! - повторил дед. - Не надо мне было от тебя ничего, но старуха моя взбеленилась и сказала, чтобы я не приходил домой, пока не потребую от тебя исполнения того желания, которое ты обещала.

Рыбка хоть и не имела человечьего виду, но выглядела сонной. Ей явно не нравилось все это мероприятие, но у них - в темных глубинах моря, привыкли отвечать за базар и деваться было некуда.

- Короче, Склифосовский, - вымолвила рыбка, - давай свое желание и расходимся спать.

- Видишь ли, я толком не понимаю сути того, что она хочет. Она сказала, чтобы я тебе передал вот это: "Путин введи!"

- Только это? Больше ничего? Ты уверен?

- Да. Только это.

- Будь по-твоему. Отправляйся домой и ложитесь спать. Проспите вы четыре с половиной года, а когда проснетесь, все будет так, как хотела твоя бабка.

Сказала и растворилась в пучине моря. Дед уже дважды ощущал себя дураком. Он ничего не понял из того, что ему велела передать бабка, но увидел, что рыбка это поняла. Но ее ответ оказался еще большей загадкой, особенно, про четыре с половиной года сна. Нет, именно это бабке рассказывать не надо точно. Ничего хорошего из этого не будет. В любом случае, рыбка сказала, что уснете, а когда проснетесь - все будет исполнено. Такие мысли придали ему сил и уверенности.

Домой он зашел уверенно, как это было много лет назад и небрежно ответил на вопросительный взгляд бабки:

- Все, спим. Когда проснемся – все будет, как ты хотела.

И вот наступило утро. Дед с бабкой проснулись и как водится – сразу включили телевизор. Бабка нервно уцепилась в пульт и стала переключать каналы. Ни одного украинского! Она просияла, но все же - еще не верила своему счастью. Выглянула в окно - ни одной украинской вывески, а кое-где - развеваются триколоры.

- Вот шельма, - радостно подумала бабка, - таки выполнила все!

По всем телевизионным каналам либо сам Путин что-то рассказывал, либо кто-то рассказывал о том, что сказал Путин. Опять же - чемпионат мира по футболу в Москве показывают. Баба аж взвизгнула от радости, когда на одном из каналов услышала о том, что пенсионный возраст повышается и они с дедом уже пролетают мимо пенсии. Тут ее что-то насторожило и она снова выглянула в окно. Триколоры – вот они, ни одного желто-голубого флага и по улице проехал автомобиль, на котором по-русски написано "полиция". И тут она поняла! Уснули они зимой, а проснулись летом.

Она быстро собралась и побежала в в ближайший продуктовый магазин. Вместо "Велика кишеня" там было неизвестное название, а в самом магазине бабка не обнаружила ни одного украинского товара, что ее несказанно обрадовало. Но потом она стала обращать внимание на цены, особенно на колбасу, по 2.10 не было вообще никакой. Она долго терла глаза, но так ничего и не помогло.

Домой пришла в полной растерянности и рассказала деду пусть не все, но кое-что, мол – цены все в рублях, а рублей-то нету, может самая малость в заначке. Решили они мотнуться на вокзал и перехватить постояльцев, лето же! Вот и деньги будут. Сезон есть – сезон! То что они увидели на вокзале – совершенно сбило их с толку. Нет никаких толп желающих снять комнату или что-то еще. Пляж был недалеко и они спустились к пляжу. Тоже, почти никого. Такого не было никогда, на их памяти. Лето – вот оно, море – тоже, солнце жарит как положено, а людей нет!

Пока они стояли с разинутыми ртами и смотрели на необычную картину, сзади них по улице проехала колонна военных машин и тут они поняли, что выход к морю полностью закрыт металлическим сетчатым забором, ни конца ни края которого – не видно.

Как-то совсем грустно сделалось бабке и она сказала твердым голосом:

- Идем к скалам, там забора не будет. Зови рыбу, я не этого хотела.

Делать нечего, пришли на скалы и дед снова прокричал в море:

- Смилуйся, государыня рыбка!

Голос разнесся по окрестным скалам и где-то там отразился. За это время старик насчитал несколько военных кораблей в море и над ними низко пролетели два реактивных самолета. Бабка почувствовала, что ее руки нервно дрожат и сейчас бы ей в самый раз жахнуть грамм сто, сто пятьдесят водки, но в это время появилась рыбка. Причем, ее вид был очень похож на Матвиенко.

- Только из уважение к тебе, старик. В чем дело?

Но в разговор вмешалась старуха.

- Мы этого - она широко повела рукой – не заказывали…

- Тихо-тихо, перебила рыбка. У меня все записано, – и достала блокнот, – вот, нашла, желание записанное даже не на деда, а на тебя. Он тогда сказал, что это – твое желание, все правильно? Вот так и есть: "Заказчик – Вата".

- Я не Вата, я - Валя!

- Нет, - поправила рыбка. - Валя это - я, а ты - Вата. Ты заказала желание "Путин введи!", все верно? Все доставлено четко и без вопросов, вы даже момент доставки проспали и проснулись только на финал.

- Да, но колбаса, "пломбир", богатые туристы, где? А откуда такая коммуналка, я видела ее, а пенсионный возраст?

- Минуточку, - остановила ее рыбка, - вы заказали "Путин введи"? Не Резо, а именно Путин? Так вот, Путин вводит именно так. Вы думали будет приятно? Он так не делает. Вы заказали, он ввел – радуйтесь!

Сказала, вильнула хвостиком и скрылась в пучине волн. Старуха со стариком еще долго что-то кричали в морской прибой, но баба быстро поняла, что как была лоховкою простою, так ею и помрет, только теперь все будет куда больнее".