"Вопрос о том, чтобы остаться в Крыму, передо мной не стоял", - льотчик, який не зрадив Україну

"Приход в Крым "русской весны" полковник запаса Михаил Лампик встретил в Феодосии. Было трудно, очень трудно. Но летчик-испытатель, в прошлом член элитной пилотажной группы "Украинские соколы", четко знал, что должен делать, особенно не заботясь о возможных последствиях, как говорится - делай, что должен, и будь что будет", - пише у своєму блозі Василь Хмелевський, повідомляють Патріоти України, і продовжує:

"...Он умеет летать практически на всем, что может летать: на самолетах, вертолетах, автожирах, парапланах, парашютах... и только случай не дал ему попасть на орбиту планеты Земля на корабле многоразового использования «Буран». Как ученый участвовал в разработке многих отечественных авиаприборов, пишет компьютерные программы. Настоящего патриота Украины и профессионала своего дела в нем выдает острое желание передать свои знания и опыт нашим молодым авиаторам. Собственно, ради этого вместе с семьей покинул оккупированный Крым, снова надел офицерские погоны и, главное, снова поднялся в небо.

Летную жизнь полковника Лампика условно можно разделить на два основных этапа, как когда-то говорили, дореволюционный и послереволюционный. До Революции достоинства — это история львовянина, который осуществил свою мечту стать военным летчиком, прошел отбор в отряд космонавтов в Звездном городке, летал в известной на весь мир пилотажной группе, и в то же время — это история офицера, который первым из летчиков своей части в Черткове в 1989 году сдал партбилет, мотивируя это тем, что не хочет оставаться членом партии, которая устроила геноцид его народа. Публичный демарш одного из лучших пилотов полка вызвал не менее показательное его отстранения от полетов, но вместе с тем не оставил у молодого офицера никаких сомнений, когда пришло время принимать присягу на верность украинскому народу.

После этого — желанная школа летчиков-испытателей, полеты на грани возможного в пилотажной группе «Украинские соколы», огромный успех на международных авиашоу в разных странах Европы и... Скниловская трагедия, главным виновником которой стал один из «соколов» — Владимир Топонарь. Эта катастрофа фактически стала приговором для группы, заставив ее членов найти себе другие занятия.

После «Украинских соколов» полковник Лампик с головой погрузился в работу, связанную с модернизацией штурмовиков Су-25. Все бы неплохо, но работал преимущественно в интересах не Украины, а других государств. Михаил Лампик побывал во многих странах мира, демонстрируя возможности нашей авиационной промышленности, обучая зарубежных летчиков. Но хотелось работать для своих и в своей стране!

Преодолевать диссонанс между реальностью и желаемым помогали полеты на параплане с известной для всех любителей воздухоплавания горы Клементьева (в крымскотатарской топонимике — Узун-Сырт) под Коктебелем. Здесь Михаил Лампик наслаждался свободными полетами и сам, и учил летать других, и приучал к небу своего сына, тогда еще дошкольника Антона. В конце концов, через некоторое время постоянные «жители» горы: пилоты, планеристы, дельтапланеристы, парапланеристы уговорили полковника запаса ВСУ возглавить Национальный заповедник «Узун-Сырт». Соглашаясь на должность начальника горы, вряд ли бывший «сокол» догадывался, что фактически вступает в бой с «прихватизаторами» этой «золотой» земли, с горе-бизнесменами, готовыми превратить уникальную гору, где зарождалось отечественное воздухоплавания, на кучку щебня для частного строительства, с бюрократами, которых, кроме собственных доходов, больше ничего не интересовало. Но та война оказалась цветочками по сравнению с тем, что началось после прихода на полуостров путинских «зеленых человечков». Именно тогда и начался второй, послереволюционный этап в жизни полковника Лампика.

— Вопрос, ехать ли с полуострова, передо мной даже не стоял, — вспоминает Михаил. — Во-первых, все крымские знакомые прекрасно знали о моих прозападных взглядах. Во-вторых, я хотел, чтобы мои дети учились в украинской школе. Старшая дочь Яна училась тогда в украинском классе, а младший сын Антон уже брал уроки украинского языка. Вот так «притесняли русский язык» еще до начала так называемой крымской весны! Вообще, когда я жил на полуострове, то «законсервированный совок» там ощущался почти везде, причем в его худших проявлениях, с тоской по сталинским временам. Все мы прекрасно знаем, каким контингентом в советские времена заселяли полуостров, и почему именно на поддержку пенсионеров как антиукраинскую основу рассчитывали оккупанты в 2014 году. Однако мне, честно говоря, даже жаль этих обманутых преимущественно пожилых людей. К тому же я уверен: пройдет не так много времени, и они попросятся обратно в Украину по той же логике, что и просились в Россию. Для этого нужно немного — дешевле, чем в РФ, колбаса и больше, чем там, пенсии и зарплаты.

Из Крыма семья Лампиков перебралась в Тернопольскую область — на малую родину жены Светланы. Там она сразу же нашла работу по своей медицинской специальности, дети продолжили обучение, а сам летчик-испытатель еще раз убедился в чрезвычайной гостеприимности тернополян.

— Сострадание — это то, что сразу вспоминается о тех первых месяцах вынужденного переселения, — продолжает он. — Все вокруг нам искренне сочувствовали и пытались всячески помочь. Даже как-то неудобно было, пока я занимался своими летными делами, жене постоянно предлагали гуманитарную помощь, давали бесплатно лекарства, интересовались, не обижает ли нас кто-то. Нас даже вызывали в СБУ поговорить и спросили: а как к вам относятся, есть ли у вас проблемы или жалобы? Если да, мы поможем. В общем, я был приятно удивлен, хотя, наверное, так и должно быть.

Государственный научно-испытательный центр Вооруженных Сил Украины, где перед выходом в запас служил полковник Михаил Лампик, после оккупации Крыма новую страницу своей истории начал в Чернигове, на базе бывшего военного летного училища. Здесь круг судьбы замкнулся. Бывший курсант вернулся в свою альма-матер начальником школы летчиков-испытателей. Но какой ценой! Год полковник запаса, который вместе с семьей выехал на материковую Украину, не получал пенсию! Бюрократы из Пенсионного фонда требовали его личное дело в бумажном виде. Как будто не знали, что оно хранится по месту прописки, словно не понимали, что идет война и Крым оккупирован. Не меньше времени у Михаила Лампика заняло прохождение многочисленных медицинских «экзекуций» и сбор целой кучи бумажек для того, чтобы доказать некоторым чрезмерно испуганным врачам, что и после 50-ти можно иметь очень крепкое здоровье. Наверное, все это воспринималось бы не так горько, если бы именно в это время на Донбассе не погибали молодые летчики.

— На мой взгляд, главная причина наших потерь — прежние проблемы в подготовке летчиков. Ее корни еще в советских временах. Наверху говорили, что нужно выпустить 200 летчиков — 200 и выпускали. Любой ценой и на качество особого внимания не обращали. В методике летного обучения было много потерь. Я помню, как на учебно-тренировочном Л-39 запретили «штопор». Соответственно на этом виде пилотажа не летали не только курсанты, но и инструкторы. Хотя все понимали, насколько важно для боевого летчика не бояться его. Вторая потеря — запрет на выполнение косого пилотажа на штурмовиках Су-25, где основной вид маневра по наземной цели — наклонена траектория. Или еще — опытному летчику-истребителю во время сложного пилотажа на малой высоте недопустимо большую часть времени смотреть на приборы. Да, с земли все выглядит прекрасно, но если представить, что это воздушный бой, тогда очень большая вероятность того, что он что-то пропустит. Особенно, если его противник в совершенстве знает свой самолет, контролирует ситуацию извне кабины, «вылетанный» и не хуже знает все эти маневры. Именно над этими методиками мы сейчас работаем. К счастью, они не потеряны, и их как можно быстрее нужно передать молодежи.

Новый этап в летной жизни «Украинский сокола» Михаила Лампика в самом разгаре — он очень быстрый и богатый на перемены. Итак, главное — впереди".