"Жизнь по понятиям, или Чем Россия отличается от других государств", - Казарін

"Семь лет назад Люк Хардинг, который долгое время работал московским корреспондентом The Guardian, написал книгу Mafia State ("Мафиозное государство"). В ней он пришел к выводу, что в РФ "правительство – это и есть мафия"

Мафиозное государство – не российское изобретение. Но благодаря своим масштабам именно России удалось стать самой наглядной иллюстрацией этой модели. Той самой, в которой коррупция во всех эшелонах власти в итоге приводит к симбиозу между госаппаратом и криминалом.

Ключевое правило модели в том, что неофициальные правила становятся важнее официальных. Государство, фактически, начинает жить "по понятиям". Неформальный статус становится важнее любой официальной должности. А первое лицо выполняет роль единственного медиатора между кланами. На него замыкаются коммуникации, посредничество и роль суда.

Нам чудится в России идеально отполированная вертикаль, зачистившая конкурентов. Это правдиво лишь отчасти. Потому что вертикаль, зачистив внесистемных игроков, одновременно создала внутри себя разветвленную систему кланов, которые получают в кормление целые отрасли и регионы.

Классическая политология не работает в отношении РФ. Потому что нет объекта анализа – тех самых формальных институтов, взаимодействие и конкуренция которых определяет жизнь страны. Для того, чтобы разбираться в российской реальности, нужно знать неформальную клановую систему. Быть посвященным в особенности ее взаимодействия, понимать мотивы игроков. И на этом основании делать выводы о том, как скажется ослабление одной группы и усиление другой

По большому счету, современная Россия – это страна, в которой мафия боролась с государством. А затем победила, проглотила и приручила. Для Кремля такая гибридная модель даже удобна, потому что позволяет передать большую часть грязной работы "на аутсорс". В итоге, в самых разных резонансных убийствах, включая убийство в Киеве экс-депутата РФ Дениса Вороненкова, правоохранители находят криминальный след. Но в том и штука, что этот след не означает непричастность российской вертикали. Это лишь пример работы "кремлевских подрядчиков".

Во всей этой модели Владимиру Путину отведена роль арбитра. Он – хранитель и гарант неформальных правил, по которым работает современная российская машина. Если завтра его не станет – система рискует погрузиться в хаос.

Мы часто говорим, что после Путина Россия рискует пережить очередной "парад суверенитетов" и новый 1991-й. Но в том и штука, что куда более реалистичный вариант выглядит иначе. По мере деградации официального государства на авансцену будет выходить неофициальное. Тот самый криминал, который сегодня паразитирует на остатках российских институтов.

В 2010 году в Краснодарском крае в станице Кущевская случилось массовое убийство. Жертвами стали 12 человек, в том числе четверо детей. Замолчать эту историю не удалось.

Расследование показало, что за десятилетие в этом населенном пункте сложился настоящий криминальный анклав, в рамках которого ОПГ тесно срослись с правоохранительной и судебной системой. Эта история стала иллюстрацией того, во что способен перерасти симбиоз государства и криминала на финальной стадии. И вполне может оказаться, что постпутинская Россия будет как раз страной победившей станицы Кущевская.

Российская реальность точно такая, какой ее описал Люк Хардинг еще семь лет назад. За это время изменилось лишь то, что российское mafia-state дожевало собственное государство и объявило войну соседнему".