Хіти тижня. Клята Імперія Зла таки вбила автора "Червоної рути": Судмедекспертиза встановила, що на момент повішення культовий композитор Володимир Івасюк був уже мертвий

Всенародно улюблена пісня «Червона рута» звучала на Майдані під час Революції гідності нарівні з Гімном України. А після зміни влади активісти Консультативної ради при Генеральній прокуратурі України, наполягаючи на тому, щоб з автора «Червоної рути» Володимира Івасюка нарешті зняли клеймо самовбивці, ініціювали відновлення неупередженого і всебічного розслідування обставин його смерті в 1979 році. Родичі і численні шанувальники творчості Івасюка не вірили в те, що повний творчих планів композитор на піку популярності і затребуваності міг накласти на себе руки. Відповідно до неофіційної версії, Івасюка вбили співробітники КДБ. На похорон композитора 22 травня 1979 року у Львові прийшли тисячі людей, і прощання з творцем пройшло на межі соціального вибуху.

— Николай Ярославович, в 2012 году вам не дали довести это резонансное дело до конца или все-таки подтвердилось, что композитор покончил с собой?

— Тогда следственно-оперативная группа, работавшая во Львове, ознакомилась с некоторыми рассекреченными документами. Выяснилось, что «прикрепленные» к Ивасюку агенты КГБ докладывали: композитор был буржуазным националистом, и они его держат на контроле. То есть за Ивасюком велась слежка.

— А сколько человек за ним следило?

— Сложно сказать наверняка, но у нас есть точные данные о, как минимум, четырех постоянных «кураторах». В деле имеются прямые и косвенные доказательства, дающие нам основания сделать вывод, что он не мог покончить жизнь самоубийством.

Как известно, тело композитора было найдено повешенным в Брюховичском лесу недалеко от Львова. Мы как люди, имеющие отношение к криминалистике, проанализировали собранные данные и заметили много нестыковок.

Например, Ивасюк при росте 171 сантиметр никак не мог закинуть пояс, на котором его нашли повешенным, на ветку, находившуюся на двухметровой высоте. Ему пришлось бы взбираться на дерево. Но ни на одежде, ни на обуви композитора не обнаружили следов коры или мха. И петля на шее была завязана таким образом, что сам он этого сделать не мог.

Все это вызывало у нас сомнения по поводу добровольного ухода Ивасюка из жизни. Кроме того, судмедэкспертиза установила: на момент повешения он был уже мертв. Следствие также выяснило: Ивасюк, проходя лечение, получал какие-то медицинские препараты, которые вводили его в определенное состояние. Не зря же годы спустя один из лечащих врачей композитора извинялся перед его родственниками.

Помимо прямых доказательств того, что Владимир Ивасюк не мог сам покончить с собой, есть множество косвенных. Вокруг композитора создавались разные сложные ситуации, когда его травили, буквально вгоняли в депрессию. Владимир тревожился, чувствовал опасность — это подтверждали множественные показания его близких друзей. Ивасюка приглашали в «органы» на так называемые профилактические беседы, «давили» на членов семьи, друзей, причем даже после его смерти. Кстати, удалось установить, что после похорон Ивасюка при загадочных обстоятельствах в ДТП погиб один из его родственников.

— Какие версии рассматривало следствие?

— Первоначальную версию о самоубийстве мы не отбрасывали, проверяли также версии доведения до самоубийства, убийства спецслужбами и убийства с целью завладения его деньгами. Ведь Ивасюк был известным преуспевающим композитором. Одна за другой выходили его пластинки, он получал крупные гонорары.

— Есть свидетельства друзей Ивасюка о том, что незадолго до смерти его вызывали «кураторы» и предлагали отдать в Фонд мира крупный гонорар за вышедшую в Канаде пластинку в обмен на получение разрешения на гастроли в США. Однако Владимир отказался, сказав, что не собирается выезжать из Украины.

— Есть разные данные, но как раз когда мы вплотную подошли к изучению этого вопроса, дело у меня забрали, а вскоре и вовсе закрыли.

Общаясь с бывшим сотрудником КГБ, я спросил: «Зачем спецслужбам нужно было травить и преследовать Ивасюка?» — и услышал довольно эмоциональный ответ: «Да вы что! Это же харизма и влияние! Он же не писал песни о Ленине, не воспевал трактора и колхозы, он творил настоящую музыку и стихи!». И тогда я понял, что следствие идет по верному пути. Это дело не имеет сроков давности, потому что мы не имеем права перед памятью выдающегося композитора, давшего новое дыхание украинской эстраде и культуре, оставлять под грифом секретности правду о его гибели.

— Вы были на похоронах Ивасюка?

— Да. Мне было лет 14. Я взобрался на забор и впервые в жизни увидел такое огромное количество людей. Все были сосредоточенно серьезными, пели запрещенную тогда известную украинскую песню-реквием «Чуєш, брате мій!» Запомнилось мне и то, что во время прощания с композитором на улицах было очень мало милиции. Видимо, власть боялась социального взрыва.

На похороны люди съехались из разных уголков страны, таксисты не брали с них деньги. Во время траурной процессии суровые лица мужчин были преисполнены достоинства. Я слышал обрывки разговоров: «Человека замучили за то, что был патриотом, писал стихи и музыку, прославляя украинский мелос», «Неужели мы не можем отстоять свою честь, когда убивают лучших из нас?!»

Следователи нашли свидетельства того, что сотрудники КГБ настоятельно рекомендовали друзьям и близким Ивасюка не идти на похороны композитора. Многих певцов и музыкантов, работавших с Владимиром, принудительно отправили на гастроли. Позже за могилой даже установили наблюдение. Людей запугивали, чтобы они не шли на кладбище, не несли цветы.

— Как по-вашему, на этот раз «дело Ивасюка» будет доведено до конца?

— Кто стреляет в прошлое из ружья, тот расстреливает будущее из пушек. Не дав оценку таким позорным фактам в нашей истории, мы создаем почву для возникновения новых, не доведенных до конца расследований. Это касается любого преступления — должна быть социальная справедливость и понимание неотвратимости наказания.

За 35 лет, прошедших с момента гибели Ивасюка, умерли его родители, которые были убеждены, что их сына убили, ушли из жизни многие друзья Владимира и возможные свидетели тех событий. СМИ связались с младшей сестрой композитора: знает ли она, что следствие по делу о смерти ее брата опять возобновили?

— Мы даже не знали, что в ноябре 2012 следствие было закрыто, — ответила Оксана Ивасюк, — нам никто не сообщил. Но и особого удивления это не вызвало. Потому что процессы, происходившие в стране в тот период, доказывали: «дело Ивасюка» постепенно сведут на «нет», поскольку оно касалось истории нашей Украины.

— Но сейчас в стране идут совсем другие процессы, и «дело Ивасюка» приобретает несколько иное звучание. Вы верите, что на этот раз в нем окончательно поставят точку?

— Всегда надо надеяться. За последние 20 лет в Украине, к сожалению, сложилась печальная практика накапливать нерасследованные дела, из которых создается своеобразная цепочка скрытой правды. Но если мы хотим построить правовое государство, то эту цепочку следует разорвать.

Можно предположить, что если «дело Ивасюка» будет раскрыто, то и расследование убийств Небесной сотни, а также преступлений и злоупотреблений чиновников, о которых нам стало известно, все-таки доведут до конца и виновные предстанут перед судом. Это важно особенно сейчас, когда на востоке страны идет настоящая война, а Украина, по сути, в который раз прикрывает собой Европу от агрессии северного соседа.

Стоя на Майдане, люди пели «Червону руту» — песня согревала и объединяла их, давая возможность пережить сложные и трагические события. Духовное наследие Украины работало на победу Майдана, где со сцены звучали стихи Тараса Шевченко, Ивана Франко, Леси Украинки, а также украинские народные песни, современное творчество наших музыкантов и наряду с ними — песни Ивасюка.

— Оксана Михайловна, молодым людям, выросшим во время независимой Украины, трудно понять, почему убили композитора Владимира Ивасюка и зачем теперь ворошить прошлое?

— Его творчество выходило за рамки разрешенного клише колониального композитора. Он стал слишком знаменитым, но Ивасюка ассоциировали не с Советским Союзом, а с Украиной. Это стало опасным. Он перестал быть просто фольклорным провинциальным композитором.

Сейчас кажется нелепой дикостью то, что мне рассказывала сестра Галина: люди из КГБ давили на отца, чтобы он призвал людей не идти на похороны, а потом — не ходить на Лычаковское кладбище на могилу к Володе. Когда мы ходили на могилу, за нами все время шли «информаторы», обычно их было двое.

— Как можно запретить людям ходить на чью-то могилу?

— Такова была реальность. Необходимо было стереть из памяти народа даже упоминание о том, что был такой композитор, который стремился творить свою музыку, идущую из души, а не по указанию партии и правительства. Представьте себе, что во время похорон Володи к людям подходили представители КГБ и забирали из фотоаппаратов и кинокамер пленки. Уничтожали любое упоминание о той атмосфере трагического пафоса скорбящих украинцев.

Когда прошло 40 дней после похорон, могилу подожгли, а нам сказали, что сами собой загорелись сухие цветы. Но и спустя 35 лет на могиле Володи всегда лежат свежие цветы, и мы искренне благодарны людям за любовь и светлую память, которую они сохранили о нашем брате.