"Когда возвращались, попали в засаду террористов. Автобус был расстрелян. Трое ребят погибли", - боєць АТО про події в Іловайську

"В эти дни три года назад украинское командование договаривалось об организации "зеленого коридора" для наших военных и добровольческих батальонов, окруженных в Иловайске. Результатом переговоров стал выход бойцов под обстрелами российской регулярной армии. Тогда, только по официальным данным, погибло 366 человек, 429 получили ранения", - пише "Главред", повідомляють Патріоти України, і продовжує:

"Все это время Военная прокуратура расследовала Иловайскую трагедию. Но дорасследовалась до того, что события в Иловайске и окрестностях стали лишь небольшим эпизодом в большом деле о российской агрессии на территории Украины. А вопрос о возможных преступных приказах украинского командования следователи умалчивают.

Более того, недавно главный военный прокурор Анатолий Матиос сказал о показаниях многих участников этих событий, получавших приказы украинского командования, мол, "свидетельства лиц — кластерные, узконаправленные в восприятии событий, в которых человек находился, это не общая картина".

Разумеется, чтобы составить общую картину — надо потрудиться, опросить всех без исключения участников операции по освобождению Иловайска и выхода по "зеленому коридору", родственников погибших. И пока Военная прокуратура занимается переводом стрелок, правозащитники и журналисты собирают воспоминания тех, кто был свидетелем не просто трагедии, а преступлений.

Один из них боец батальона "Донбасса" Владимир Гунько. Мы просто записали его рассказ и не просили давать оценки.

"Во время первой волны мобилизации меня вызвали в военкомат, но затем мне все время просто звонили и говорили готовиться. Я ждал. Потом появилась возможность пойти добровольцем. Реального опыта не имел, сказал, могу быть рядовым. Меня приняли. Через полтора месяца я попал в Иловайск", — вспоминает Володя.

— Генеральная прокуратура Украины недавно обнародовала предварительные выводы событий в Иловайске. В них главная вина возлагается на РФ, и вообще не упоминаются возможные ошибки украинского командования. После Матиос в интервью одному из изданий подтвердил: суды в Украине будут, но над военным командованием России. Что думаете о таких выводах?

— Негативно отношусь к такому подходу. Украинские генералы должны отвечать. Вот судите сами. До первого штурма Иловайска, в котором мы участвовали 10 августа 2014 года, нам сообщили, что мы берем Иловайск вместе с ротами батальонов "Азов" и "Шахтерск". 10 августа при планировании операции лично присутствовал нынешний генеральный прокурор Юрий Луценко, который видел все бестолковое планирование операции. Наше подразделение — батальон "Донбасс" — в количестве более 200 человек, по плану какого-то "гениального" генерала, должно было идти в лоб по дороге Ростов-на-Дону — Донецк на отрезке Многополье — Иловайск, штурмовать блокпосты, занять город, зачистить его. Затем на наши позиции должны были прийти подразделениям ВСУ и полиции, которые планировали дальше заниматься охраной правопорядка и укреплением города.

— Понимаю, что приказы не обсуждаются, но вам объяснили цель взятия города?

— Нам вообще мало, что говорили. Да и о городе ничего не было известно. Когда мы выезжали, я просто в Гугле прочитал, что Иловайск — крупная узловая станция, население примерно 25 тысяч человек. А еще известен был факт, что мы штурмуем, по армейским разведданным, 40— 60 местных сепаров, вооруженных СКС (самозарядными карабинами Симонова. — Ред.)

— О чем подумали, получив такой приказ?

— Я закончил военную кафедру, не служил, но имел определенные знания, поэтому и подумал, что это какая-то ерунда: 200 человек идет по дороге, где везде "зеленка", а за ней железнодорожные пути. Но пошли, так пошли. Из бронетехники у нас была БМП, кажется, 17-й танковой бригады, которая проехала несколько сотен метров и была подбита из-под виадука. Экипаж был контужен. Место, с которого велся огонь, мы прострелили. После того выехал вперед наш БТР-60, у которого не работал пулемет. А за ним ехали мы в бронированном волонтерами старом КрАЗе на кузове, человек десять, вооруженные автоматами АК-74 калибра 5,45 и пулеметами. Я был гранатометчиком с РПГ, но не мог использовать его, поскольку не получал команды. Мы проехали мост перед въездом в Иловайск. Сообщали в штаб, что мост заминирован — многие видели белые провода, коробки в кустах. Разведка проверила, сказали, что чисто. Мы пошли дальше. Вклинились в самый вход города в улицу Шевченко, рядом с высотками и железнодорожным узлом. До блокпоста осталось 100-150 метров. Противник сопротивлялся серьезно. Прижали нас к земле, пока наш командир, командовавший сводным подразделением, Тарас Костанчук с позывным "Бишут", не вызвал поддержку артиллерией. Наши "Грады" накрыли этот укрепленный район. И следующий час было спокойно. Во время этого перерыва замкомандира батальона по вооружению с позывным "Монгол" на автобусе ПАЗ еще с тремя побратимами вернулся в штаб сектора в тыл за пополнением боекомплекта. Когда возвращались, попали в засаду террористов под этим же виадуком. Автобус был расстрелян. Трое ребят погибли, один — ранен. Они попросили поддержку, ребята поехали, но террористов уже не застали. Но они подтвердили, что мост заминирован. А также сказали, что из Харцызска террористам выдвинулось подкрепление в составе примерно 600 человек на бронетехнике, поэтому нам надо быстро сматываться.

— Получается "Донбасс", который шел фактически пешком со стрелковым оружием, вернули в тыл?

— Да, это считается первым штурмом Иловайска. Когда мы вернулись в штаб сектора в Многополье, там уже были подразделения "Шахтерска" и "Азова", которые отошли, оказывается, раньше, и нас не прикрывали. Ушли, потому что у них были потери. Как раз тогда погиб муж Татьяны Чорновол. Нам никто о том уходе не сообщил. Но мы же были уверены, что нас прикрывают справа, ворвались стремительно почти в самое сердце их укрепрайона в Иловайске.

— Не было координации?

— Вообще никакой. Не было четких команд, разработанного плана.

— Почему?

— Не знаю. Я был обычным рядовым, гранатометчиком. И таким, как я, мало о чем сообщали. Просто говорили: едем, о деталях операции будет сообщено позже.

— Я так понимаю, что в "Донбассе" при первом штурме погибли три человека?

— Четыре. Еще один на железнодорожных путях, а трое под виадуком. "Азов" тоже понес потери.

— Что вы узнали по возвращении в штаб сектора?

— Сказали ждать, что после обеда может быть второй штурм. Но потом выяснилось, что его не будет, и мы должны вернуться на базу батальона в Курахово. У людей уже было много претензий к руководителю батальона Семену Семенченко, что операция была бестолковая. На что он сказал, что были такие данные разведки, а операцию разрабатывал такой-то генерал. На этом все закончилось. За неделю нам сказали: план доработан, будет новый штурм.

— Это было 17 августа?

— К вечеру мы приехали в Кутейниково.

— К тому времени уже известно было о боях за Саур-Могилу, Степановку, то есть понятно, что граница дырявая?

— Было видно, как обстреливают артиллерией наши блокпосты на трассе ТО507 (идет от границы с РФ из Выселок Амвросиевского района через Иловайск в Харцызск Донецкой области. — Ред.) Высо́ты на востоке были уже заняты не нами. Слышны были взрывы и видны фонтаны земли выше дерева.

— Но вам сказали, что план был доработан и надо идти в Иловайск?

— Да. Мы переночевали в Кутейниково на элеваторе. Затем 18 августа выехали опять в штаб сектора "В", там нам сказали, что мы уже заходим другой дорогой: через Многополье на Агрономическое, далее — на Грабское, и полевыми дорогами дальше. Заехали в Иловайск на улицу Виноградную и на дорогу Донецк — Ростов. Заняли школу №14. При этом были обстреляны неизвестными из стрелкового оружия. В подвале школы были местные — женщины, дети. Мы заняли круговую оборону. Другие разместились в полуподвальном помещении спортзала. В тот же вечер был первый обстрел "Градом", примерно в 23:30. Через час новый. 19 августа была сформирована штурмовая группа, которая должна была штурмовать железнодорожный узел "Иловайск", а меня непосредственно с моим отделением поставили на охрану школы. Там мы вели разве что позиционные перестрелки.

— К тому времени вы понимали, что в городе местные террористы, не было информации о российской регулярной армии?

— Ну не понятно было. 19-20 были попытки неудачного штурма.

— Кто из подразделений был с вами рядом?

— Только мы. 25-го, кажется, заехал батальон "Ивано-Франковск". Они были в шоке, что попали в Иловайск, ведь им говорили, что они едут в Мариуполь на охрану общественного порядка. Они были до последнего, выезжали с нами в колонне. 26 августа была расстреляна машина батальона "Херсон" на перекрестке между школой №14 и детским садом. Мы как передовая позиция, которая была ближайшей к этому месту, выдвинулись туда, чтобы ответить и по возможности спасти ребят. Засаду на водонапорной башне расстреляли из гранатомета, к ребятам не могли добраться, потому что их машина была за дорогой, а два тела лежали без признаков жизни. Через полчаса наша боевая группа вышла забрать тела.

— Сколько времени вы еще находились в той школе?

— В течение недели. Большой обстрел был 23 августа накануне Дня Независимости. В тот день к нам приехало непонятное подкрепление. Потому что явились даже ребята, которые не были оформлены, но находились в резерве батальона — люди с оружием и без него. Они приехали где-то в 16:00, а в 19:30 начался обстрел из "Градов", минометами большого калибра. Долбили полтора часа, "поздравляя" с наступающим праздником. Было уничтожено много зданий, в частности, школа. Раненых, Слава Богу, было мало.

— То есть противник знал, что вы сидите в школе?

— Конечно.

— 24-го, когда был парад на Майдане Независимости в Киеве, вас обстреливали? В то время Семен Семенченко уже был ранен?

— Да, это произошло, кажется, 21 числа.

— Именно он говорил о необходимости подкрепления?

— То, что оно было необходимо, мы понимали с 23 августа. Тогда мы потеряли большее количество техники и у нас не было ее много или она была неисправна. Не было и нормальной артиллерийской поддержки.

— Вы понимали, что в таком состоянии вы делаете в Иловайске?

— Нет. Мы не понимали, почему сидели на месте, почему не вели дальше наступательную операцию. Живой силы было достаточно, не хватало боеприпасов и тяжелого вооружения, чтобы занять вторую часть Иловайска. А мы могли бы ее занять, если бы имели поддержку нескольких танков и исправных боевых машин пехоты или БТРов. А так мы просто заняли оборону и выживали, как тараканы.

24-го вечером командир нашего подразделения с позывным "ВДВ", погибший при выходе из Иловайска, Виктор Дмитренко, приехал на наш пост, доложил, что, по данным штаба сектора, мы находимся в оперативном окружении российской армии, они в окрестностях Кутейниково. Поэтому ждем дальнейших указаний — выходить или оставаться. Настроение личного состава было такое, что надо занимать дальше город, в котором мы можем продержаться недели две, если нас даже окружат. Попробовать штурмовать, окопаться, а подножный корм еще был на огородах — картофель, яблоки.

— Продержались бы даже в окружении российской регулярной армии?

— Если бы та сильно не наступала, а вела лишь артиллеристские обстрелы, — да"