"Страх и ужас": Черненко про те, як живуть мешканці окупованого Донбасу

"Мой приятель еще летом 2014 начал возить в Луганск продукты. Его жена была водителем трамвая. А какой трамвай тем летом? Да и он остался без работы на своем заводе. И они стали с клетчатыми сумками возить в Луганск продукты, сигареты. Затарятся как ишаки и прут в Луганск в обеих руках, машины у них не было. Перекладными, под обстрелами, обливаясь потом, с мозолями, венами на ногах.

А вообще, он был инженером до 2014 года. А после пошел по кладбищам класть тротуарную плитку. Это смешно из тихой сытости слушать о том, что инженер стал плиточником, а он и сейчас думает, что ему круто повезло с той работой. Везло ему год на заказы – их рекомендовали похоронное конторы, а желающих было достаточно. И если делать скидку на полоумных бабушек, которые все два дня работы стояли рядом, щипля травку, то работа эта была тихая и не нервная.

А после их кто-то обошел на повороте, кто-то передоговрился с теми похоронными конторами, и их услугами перестали пользоваться. Но период в год работы по кладбищам был славным – заказы были, деньги были, и было спокойно.

Запомнилось, как выкладывали плиткой могилу погибшего ополченца на старом камбродском кладбище, а там земли почти нет, и могилы засыпали мергелем. Ну, и через щели, такой трупный запах шел, что работать было невозможно без масок. Запомнилась отчего-то маленькая могила с тремя фамилиями и одной датой смерти. Они-то эти могилы различали по плитке, с которой работали. Эту выкладывали гжелью – розовой и белой с затейливым рисунком. А потом спросили у заказчика, почему могил три – три фамилии на надгробии – а размером все с одну могилу. И клиент пояснил – снаряд попал в квартиру, все погибли, и семью как мог похоронил их кум – всех друг на друге, вот и вышла одна могила на троих.

Тогда ведь многое было наперекосяк, лишь бы успеть закопать, без ритуалов и прощальных речей. А работа по кладбищам была хорошей, спокойной. Друг того инженера имел свой микроавтобус, и стал возить стариков за пенсиями. Дело спорилось, в месяц на таких перевозках водитель до 4 тысяч долларов зарабатывал.

Конечно, с такими доходами он о конце войны и не мечтал. А потом уже после местного блок-поста его задержали. Типа, завербованный, куда ездишь, что возишь, на кого работаешь. Допросы, подвал, снова допросы. Насмотрелся там на всю жизнь – как бьют колючей проволокой и по коже ее протягивают, чтобы содрать побольше кожи, покалечить. И как зубы на допросах задержанные оставляют, и как кровью после мочатся.

А в чем ему сознаваться? Возил стариков за пенсиями, и это все. А потом в коридоре его знакомый майор узнал. Чисто случайно так вышло, повезло просто. И помог его освободить. Поручился, дал слово, попросил за него. В общем, его отпустили. Но, знаете, он не смог больше перевозками заниматься. Так и не оправился от подвала, сказал, никакие деньги ему больше не нужны, обойдется он без того дохода, лишь бы жить спокойно и тихо. Если бы не тот знакомый майор, вообще неизвестно, как все для него бы обернулось".