Все для героїв: 16-річна школярка продала свою пишну косу, щоб купити теплі речі для бійців АТО (фото)

"История эта началась ровно год назад. Тогда член совета волонтеров при облгосадминистрации Елена Ярошенко поместила в «Фейсбуке» трогательное сообщение:«Я обещала не писать о войне. Но сегодняшний случай достоин того, чтобы о нем написать! Неделю назад коллеги передали мне пакет для АТО. Сказали, что его принесла девочка лет 15−16. И несла его как драгоценность. Но, каюсь, в тот день замоталась, а на следующий отправилась в поездку. Пакет ждал меня до сегодняшнего дня. Сейчас открыла его, а там — хорошие армейские перчатки, термобелье, носки, очень качественная балаклава и… письмо", - пишуть Факти, повідомляють Патріоти України, і продовжують:

"Прочитала его и зарыдала! Я прошу отозваться эту замечательную девочку Марию. Мария, я хочу познакомиться с тобой лично… Боец, которому я передам твой подарок, обязательно захочет поговорить с таким патриотом, с таким замечательным человеком! Если бы у меня спросили, кого нужно наградить и ставить в пример нашим детям, я бы сказала — Марию!»

Что же так взволновало волонтера в письме запорожской школьницы? Девочка, представившаяся Марией Саввой, написала: «У мене було довге волосся, нещодавно я його підстригла і продала. За моє волосся мені заплатили 830 гривень. Я вирішила витратити їх на АТО. Тож надсилаю вам теплі речі, куплені за ці гроші. Сподіваюсь, що це вас зігріє та допоможе у боротьбі. Ми з моєю родиною весь час думаємо і молимось про вас. І ми всі щиро бажаємо вам сил, бойового духу та перемоги над агресором. Слава Україні!»

Когда благодаря соцсети юная патриотка нашлась и Елена Ярошенко познакомилась с ее семьей, то была потрясена вдвойне: оказалось, что девочка страдает аутизмом. Впрочем, это не мешает ей с удовольствием учиться, заниматься музыкой, плести вместе с другими волонтерами маскировочные сетки для фронта и отстаивать свою гражданскую позицию в далеко не всегда разделяющем ее взгляды коллективе.

А недавно архиепископ Запорожский и Мелитопольский Лука вручил медали «Покров Пресвятой Богородицы» наиболее отличившимся запорожским волонтерам — Сергею Шульгаю, руководившему ремонтно-строительными работами при восстановлении военного госпиталя, Александру Василюку, занимавшемуся перевозкой беженцев и обеспечившему электрификацию реанимационного отделения больницы, и Марии Савве, которая вырученные деньги за остриженную косу пожертвовала воинам АТО.

С 16-летней Машенькой и ее папой Игорем Саввой мы договорились встретиться в стенах общеобразовательной школы № 5, где дети с разными проблемами здоровья обучаются как индивидуально с преподавателями, так и в общем классе. У Марии выдалось «окно» в школьном расписании, оставалось только дожидаться, когда шумную ребятню звонок позовет в аудитории.

*"Для меня эта медаль стала полной неожиданностью, — говорит Мария Савва. — Потому что я не ради награды или пиара все делала. Просто хотела помочь нашим хлопцам на фронте" (фото из семейного альбома)

— Маша, как тебя поздравили с церковной наградой одноклассники?

— Вообще-то, я одноклассникам и не рассказывала, я учусь индивидуально, — улыбается Мария Савва. — Поздравили родные, мои друзья-военнослужащие и волонтеры.

— Что ты почувствовала, когда узнала о медали?

— Для меня это было неожиданно, потому что я не ради награды все делала и не для пиара, а просто чтобы помочь нашим хлопцам, которые на фронте мерзнут в окопах, под снегом. Когда обрезала и продала волосы, то вообще никому не говорила про свои дальнейшие планы, аж пока все это не стало известно.

— За волосы ты выручила приличную сумму…

— У меня коса была до бедер… Мама спросила, куда я собираюсь потратить деньги, я сказала, что на АТО, хочу купить солдатам теплые вещи. Она удивилась: «Все 830 гривен?» Я ответила: «Ну да, все».

И в парикмахерскую, и за покупками для бойца Маша ходила вместе с отцом. Он священнослужитель, настоятель храма мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии при 9-й горбольнице.

— Я думал, что дочка хоть какую-то сумму на себя потратит, — вступает в разговорИгорь Савва. — А оказывается, она с самого начала планировала все отдать.

— Мария, ты познакомилась с бойцом, которому передали твои подарки?

— Да, через неделю мне позвонил солдат Андрей, поблагодарил, сказал: «Спасибо вам большое за вещи». И извинился, что по-русски разговаривает.

— У нас семья русскоязычная, а дети сейчас перешли на украинский, — поясняет отец.

— Позже Андрей пригласил меня в кафе, где я познакомилась с другими бойцами и волонтерами, — продолжает Маша. — Подружилась с Аленой Комар, которая плетет «кикиморы» и сетки, c Викой Бекетовой, тоже помогающей военнослужащим. Теперь сама раз в неделю пару часов плету маскировочные сетки.

— Знаю, что ты с родителями ходила на запорожский Майдан. Было страшно?

— Нет, не страшно. Я знала, что Майдан закончится тем, что Янукович и Азаров пойдут в отставку. Были, понятное дело, дискуссии, информационная война на тот момент. Я много спорила с ровесниками и даже с учительницей истории. Были и неприятные моменты, когда, например, в школе одноклассница говорила: «Слава Украине!», я отвечала: «Героям слава!» — а окружающие смеялись над этим…

— У тебя есть любимый предмет в школе?

— Да, история. Хотя с преподавательницей этого предмета мы поспорили на тему волонтеров, — искренне досадует школьница. — Как-то на уроке она показала фото сестер милосердия времен царя Николая II, а я говорю: «Это как волонтеры сейчас». Учительница стала доказывать, что нынешние волонтеры — люди проплаченные, они получают по 200 гривен в день. Я же убеждала, что они работают на добровольных началах, бесплатно помогают армии. И я, говорю, плету сетки и «кикиморы» добровольно и бесплатно. «Ты еще не волонтер», — отвечает педагог. Я убеждаю, что лично с волонтерами знакома, а она: «Какая ты наивная!..» Тогда я прямо спросила: «А вы с волонтерами общались?» — «Даже не хочу!» — отрезала учительница.

Даже внешний облик десятиклассницы подтверждает ее патриотический настрой: ручной работы вышиванка, сережки в цветах национального флага и черный с красным лак на ногтях.

— Это в честь организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии, у которых был черно-красный флаг, — объясняет школьница. — Сережки — подарок на день рождения 4 мая прошлого года. А сорочку одна прихожанка церкви подарила.

Чуть позже отец Маши Игорь рассказал мне интересную историю, связанную с семейной родословной:

— У моей супруги Элины отец татарин, мама украинка. Мой отец был поляком, а мама тоже украинка. Однажды я привел сына с дочерью в Музей истории запорожского казачества на острове Хортица и там показал им воинов в доспехах — татарина, поляка и казака. Говорю детям: «Вот это все наши предки, только они раньше между собой воевали».

— Маша, ты решила заняться изу­чением японского языка. Почему?

— Хотела после школы поступить в университет на восточную филологию и стать переводчиком в Японии, — говорит девочка. — Но когда начался Майдан, а затем война, я решила, что останусь в Украине, буду тут жить и работать.

— Так кем же ты хочешь стать?

— Музыкантом. Буду поступать в Запорожское музыкальное училище имени Платона Майбороды, где на тромбониста учится мой старший брат Антоний. Я занималась вокалом, умею играть на фортепиано и балалайке. Но родным для меня инструментом оказалась бандура. Я почувствовала, что моя миссия — возрождать украинскую культуру.

— Ты ведь и на клиросе поешь?

— Да, и еще руковожу церковным хором. Постоянно, в выходные и на праздники, выступаю с папой и с братом, у нас семейный ансамбль. Папа играет на гитаре, брат на тромбоне, я пою…

— О чем мечтаешь сейчас?

— Освоить бандуру, увидеться с друзьями-военнослужащими и чтобы Россия отцепилась от Украины и других стран, на которые она нападала.

Когда школьница убежала на занятия, я обратилась к ее отцу:

— Простите, но я не заметила у Маши никаких признаков аутизма.

— Да, внешне отличий очень мало, — подтверждает Игорь Савва. — Иногда дочка испытывает некоторые трудности в общении. Дело в том, что обычные люди владеют неким языком условностей, когда говорят одно, а подразумевают другое. При этом окружающие знают, что человек обманывает, но тем не менее делают вид, что звучит правда. А аутисты это «второе дно» не воспринимают — говорят то, что думают. У них превалирует наивность и бесхитростность.

— Когда вы узнали о диагнозе дочки?

— Заметили, что с Машей что-то не так, когда ей было около двух лет. Малышка не разговаривала, не контактировала с окружающими, не фиксировала взгляд, постоянно совершала какие-то беспорядочные движения. На прогулках приходилось ее крепко держать, потому что ребенок мог неожиданно рвануть на проезжую часть или в иное опасное место. Мы почти два года провели в попытках установить диагноз. Обращались к местным «светилам» психиатрии. По их совету даже давали дочке популярные в то время пищевые добавки, страшно дорогие! Машу отправляли проверять слух, на другие обследования… Об аутизме в то время еще мало было известно.

Затем попали в областной дошкольный психоневрологический центр на улице Мира (главрачом тогда была Ольга Витальевна Доленко), где и поставили диагноз. Специалисты начали работать с Машей индивидуально, и она стала меняться буквально на глазах. Как-то психологи посоветовали заняться с ней музыкой. Поначалу дочка просто сидела, а музрук Ирина Анатольевна Колова играла, побуждала ее петь, издавать какие-то звуки. И так постепенно дочка начала петь. Причем раньше, чем говорить. В центре Машу научили читать — по своей методике, сразу словами. Для нас с женой болезнь дочки очень многое открыла. Честно скажу, я благодарен Богу за это.

— Что вы думаете о поступке дочери?

— Даже немного неловко, что на нее свалилось столько славы, ведь Маша все делала очень искренне и не ради известности. Но я в ее поступке усматриваю и некий символ. Когда мы крестим ребенка, то обрезаем ему прядь волос, совсем немножко. Это очень понятный религиозный образ: младенец, еще не имеющий ничего, жертвует часть себя. Так и здесь — дочке негде взять денег, вот она свои волосы и обрезала… А знаете, ребята-военные, где служит Андрей, сказали Маше, что теперь она — их талисман".