"Когда украинцы умирали от голода, на большом белом пароходе плыл по Беломорканалу с икрой и шампанским цвет советской литературы", - блогер-одесит

"В 1933 году, когда украинцы умирали от голода, на большом белом пароходе плыл по Беломорканалу с икрой и шампанским цвет советской литературы, выбросивший свои бутоны еще в русской. Алексей Толстой, Всеволод Иванов, Вера Инбер, Илья Ильф, Евгений Петров, Михаил Зощенко, Борис Пильняк, Леонид Леонов, Валентин Катаев, Виктор Шкловский, Мариэтта Шагинян, и еще множество мастеров слова (по списку 120) провели, как сейчас говорят семь фантастических дней ярких впечатлений. Теплые августовские ночи, чекисты на подносах разносят выпивку и закуску, а за столами не смолкают разговоры и споры о самом важном – литературе. Канал грандиозен и настолько глубок, что не видно костей 50 000 рабов, усеявших дно великой стройки. Да и кто смотрит за борт, когда вокруг открываются перспективы новой жизни и новых пронзительных глав о России.

Четыре месяца спустя профессор Каролинского института Вильгельм Нордсен вручал Ивану Бунину нобелевскую премию по литературе. «Вы, господин Бунин, глубоко исследовали душу исчезнувшей России», - сказал он под аплодисменты зала.

Казалось бы, водораздел между литературными мирами вполне очевиден и в том времени полагалось бы произнести фразу, чуточку переиначив Киплинга: «Россия тянулась к Западу, СССР шел на восток и вместе им не сойтись никогда». Однако новая семья родившейся империи желала получить наследство умершей, все движимое и недвижимое имущество. (Тоже произошло в 1991 году и повторится снова в ближайшее время). Живые и мертвые писатели стали предметом споров и торгов. Буквальных. Не могу назвать цифру, но судя по тиражам, можно представить сколько рублей принесли в бюджет СССР русские классики, полностью оправдав все затраты на содержание писательских дач, пароходов и т.п.

Сейчас эти обширные массы признанных и малоизвестных писателей напоминают мне жидкометаллического робота из фантастического фильма «Терминатор-2». Если рассматривать предмет по отдельной капельке-индивидууму, то все они самобытно переливаются отражениями внешнего мира. Жалко М.Лермонтова глупо погибшего из-за троллинга своего друга. Понятен добрый юмор А.Чехова, мастера отличных рассказов. Интересны трансформации М.Булгакова, вынужденного говорить языком советской мистики… Сохраняется актуальность черт «Господ Головлевых» Салтыкова-Щедрина, проступающих в русских и украинских помещиках 21 века… Нет, речь идет не о красоте и достоинстве капелек, а о том, что заставляет их, соединившись в одно целое, превращаться в машину со встроенной программой по имени загадочная «русская душа».

Этой душе по мнению Н.Гоголя, В.Белинского и Ф.Достоевского (авторов термина) свойственно быть лучшей среди всех остальных посетивших планету. Она заряжена особой энергией. Ей предназначено страдать, находя счастье в мучениях, и выполнить некую миссию, оборачивающуюся для других душ войной и порабощением.

В том или ином виде такая «русская душа» проявляется почти во всех произведениях классиков, вместе со словами хохол, жид, армяшка, чухонец, абрек, татарская рожа… множеством других определений не русских душ. Ошибается Википедия, подчеркнувшая в файле "Russian soul", что «к 1930-м годам эта концепция ушла в безвестность, но выжила в работах многочисленных писателей, которые ее разработали».

Нет. Русская душа живет в телесной оболочке многих писателей. Не таких, как полудержавин, полудемьян бедный Проханов, а вполне искусных . Они умеют плести затейливые словесные узоры со съедобными метафорами и свежими сравнениями, умеют связывать абзацы текста разными веревочками сознания и чувств. Вроде Татьяны Толстой, в чьих генах и строчках присутствует внушительная доля русской классики, но пепел Бахмута и Мариуполя не стучит в ее озабоченное текстовыми композициями сердце. Она выразитель подлинного russian style".