"На многое у нас не хватает денег, но на взятки всегда найдутся", - блогер-одесит

"То ли западники лучше прячут солидные суммы, то ли наши играют по-крупному. Не знаю. Но у нас почему-то всегда указывают на берущего, и ни слова не говорят о дающих. Возможно, чтобы не привлечь к ответственности все взрослое население. Ибо нет человека в отечестве, кто бы не сунул купюру под бюрократическое сукно ради прогресса в каком-нибудь личном или общественном деле. А значит, половина из пойманных избегает наказания, хотя и пойманные редко лишаются всего нажитого непосильным трудом, отделываясь увольнением или переходом на менее доходную должность.

Взяточничество – крепкий фундамент коррупции и древнее явление. Думаю, в первобытно-коммунистическом обществе ради теплого места в пещере обращались к вождям тоже с этим. Во всяком случае, в Древней Греции уже вовсю боролись с подкупом спортсменов и судей на Олимпийских играх. И Библия в Книге Бытия подтверждает: «взятки ослепляют прозорливых и расстраивают доводы праведных». Моральный закон, исходивший от пророков, считал дающего взятки искусителем, а берущего сообщником злодеяния. Правда, того и другого не обвиняли в смертном грехе, наказывая штрафами.

Отношение к взятке определяет нравы глубинного народа. Где-то вполне нормально дать бакшиш начальнику, а где-то чаевые официанту могут принять за хабар. В Америке материально вкладываться в политическую компанию и лоббирование считается приличным делом, а во многих странах это преступление. Французы, известные своей деликатностью формулировок, взятку окрестили комиссией под столом или оккультной комиссией (commission occulte), винным горшком (pot-de-vin), что естественно в стране виноделов. Немцы разглаживают, русские смазывают, испанцы кусают, словом у каждой нации есть множество глаголов и существительных для описания интимного, приятного и рискованного, как случайный секс без презерватива, процесса.

Наш вклад в хабарное дело всенародный. В первые годы независимости взятка служила универсальным инструментом решения всех проблем, компенсируя низкие зарплаты и несовершенство законов. А потом незаметно перешла в обычай. Без нее нельзя было родиться, креститься, лечиться, учиться и отправиться в последний путь. Брали все: учителя и члены кабмина, кассиры железнодорожных касс и лидеры партий, землемеры и политические аналитики… Описание всех перипетий подсуконного дела заслуживает отдельной повести. Пропустим этот отрезок истории борьбы с не рыночным обменом денег на административные услуги. В конце-концов у нас произошло все тоже, что и везде, но с национальной спецификой.

Взяточничество постепенно покинуло беднеющие низы, и, как сливки в кувшине, поднялось над массой молока, в те места, где от решений одних состоятельных людей сильно зависит материальное благополучие других состоятельных персон. Наиболее взяткоемкие отрасли известны: налоговая, таможня, суды, прокуратура, милиция, местные и центральные органы власти. Если бы в Украине существовал список элитной недвижимости, то по нему можно было составить подробный перечень самых успешных взяточников и самых доходных должностей. Ведь кроме перечисленных и широко разрекламированных в скандалах, есть вполне неприметные какие-нибудь комитеты, проверяющие и утверждающие стандарты, приборы и неизвестную народу технологическую дребедень, способную приносить большие деньги.

Антикоррупционные законы тяжело внедряются во всем мире. Не каждому чиновнику и парламентарию нравится совершенствовать нож гильотины для собственной головы. Поэтому многое зависит от прессы и общества, способных настоять на своих интересах. Моральное общественное осуждение взяточников не менее важно чем изменения в законодательстве, юридическое изобличение коррупционеров и открытость деклараций о доходах.

Украинцы терпимы к ближним взяточникам, хотя гневно критикуют дальних. Хорошему знакомому неудобно указывать на загребущие руки. Взяточник чувствует себя нормально, и нередко любим народом за отстёгивание в пользу бедных.

Зная о том, что госслужащие живут явно не по средствам, мы не имеем законных оснований упрекать их в нечистоплотности. Кроме вилл, машин и курортов – нет доказательств. Они же, в свою очередь, пользуются демократическими законами и коррупционными возможностями, чтобы записанные на тещу дома и машины, не запятнали их репутацию.

Взяточничество поощряют и государственные институты, придавая законный вид покупке лояльности высшему руководству. Это делается методом непомерно высоких зарплат, сомнительных премий и вознаграждений управленческим кадрам. Порой они в миллионы раз превышают среднюю зарплату в стране.

Вот почему одним НАБУ и президентским гневом не победить хроническую болезнь общества, где чуть ли не каждый, уцепившийся за ветвь власти и государственную синекуру, тут же становится набобом.

Как ни странно, но война способствует борьбе за честность доходов. Общество, жертвующее последнее ради победы, начинает ненавидеть тех, кто наживается на ослаблении государства. Из терпимого явления, взяточничество переходит в разряд косвенного содействия врагу".