"Русская ментальность отказывается принимать, что пахнущее в Москве воняет в Праге", - блогер

"Один уважаемый российский профессор разместил в ленте фото минского дорожного указателя и посетовал, мол, вряд ли смогу выучить белоруский язык. Судя по тону замечания и комментариями под ним великорусского характера, публику удивила непохожесть произношения и орфографии слов, которые они привыкли видеть у себя на родине", - пише одеський блогер Олександр Прилипко на своїй сторінці у соцмережі "Фейсбук", передають Патріоти України, та продовжує:

"Мне это напомнило русских туристов в Чехии, заливающихся хохотом при чтении этикеток на пузырьках с духами, или заголовков театральных афиш. Русская ментальность отказывается принимать, что пахнущее в Москве воняет в Праге, divadlo лучше передает суть театрального зрелища, а чыгунка точнее и короче обозначает суть железной дороги. Приехав в Торонто, я ходил на курсы местного английского, которые посещали люди, прожившие в Канаде по 20 лет. Латиноамериканки, кассирши супермаркетов в русском квартале, быстрее осваивали великий и могучий, чем канадский постигали эмигранты из русского мира. Почему русские так невосприимчивы к другим языкам? Многие считают это результатом имперского сознания. Но это не совсем так. В шкурах имперцев ходили многие народы, но англичане, французы, немцы учили языки своих колоний. Дело в иной языковой культуре России.

В 17 и 18 веках, когда русский язык стал выделяться из старославянского, Московию посетили многие европейские специалисты: дипломаты, инженеры, военные. Они, в частности Яков Рейтенфельс, Де Ла Невилль и многие другие, отметили одну особенность местных жителей. Услышав иностранную речь, те начинали смеяться. Московия была тогда большим европейским тупиком, где заканчивались все торговые пути. У изолированного от других культур населения всякая непохожесть на их уклад вызывала смех. После Петра1 языковая история России разделилась на две ветви.

Знать, говорящая на немецком и французском, иногда английском, и все остальные сословия, пользующиеся своими языками. Даже граф С.Уваров, внедривший формулу российской идентичности (православие+ самодержавие+ народность) отвел русскому языку не первую роль. Вплоть до правления Александра 3 он оставался уделом народных, читай крестьянских, упражнений в изолированных средах. На своих "наречиях" говорили практически все территории империи от Варшавы до Дальнего Востока, от Баренцева до Черного морей.

Несмотря на подключение к лингвистическому однообразию русских классиков, бюрократического аппарата, активную внутривидовую борьбу, когда московское и петербургское "акание" высмеивало волжское и вологодское "окание", общерусский языковой стандарт не прижился. Только Советскому Союзу оказалось под силу одолеть лингвистическое разнообразие. Сделать это помогла изоляционная политика, когда все лучшее: театры, колбаса, признание и комфорт могли быть получены только в Москве и нигде больше.

В мире нет плохих и хороших языков. Каждый отражает душу народа. Тут можно согласиться с приволжским классиком. Но любя свой родной, нельзя порицать чужой. Для европейского уха слова "подлежащее" или "шуршащий" вовсе не звучат музыкой, однако никто не смеется над странно говорящими москвичами в Брюсселе. Все выросшие на окраинах Московии: белорусы, украинцы, молдаване и проч. выучили русский не из-за его богатств и прелестей. Просто не было выбора и перспектив общения с другими народами без участия Москвы и не было ресурсов распространять свои мовы в изолированной от всего света империи. Но и тогда, и теперь мы не смеемся над русской речью, как бы странно она ни звучала из уст вроде неглупых людей. Мы знаем о русских больше чем они о нас. Потому и говорим им: учите языки соседей, если хотите жить рядом с ними, а не в окружении врагов".