"Инициатива по включению в Конституцию РФ должности "верховного правителя" не так безобидно смешна", - Ейдман

"Инициатива по включению в конституцию должности «Верховного правителя» не так безобидно смешна, как кажется на первый взгляд. Эту идею уже не первый раз вбрасывают в СМИ, чтобы люди постепенно привыкли к такому словосочетанию", - пише російський соціолог Ігор Ейдман на своїй сторінці у соцмережі "Фейсбук", передають Патріоти України, та продовжує:

"Дело вот в чём. Современная российская политическая система имеет явное сходство с фашистскими и парафашистскими режимами 20-го века: Италией при раннем Муссолини, Испанией при Франко, Португалией при Салазаре, Румынией при Антонеску.

Их объединяют авторитаризм, милитаризм, империализм; ксенофобия, ненависть к либерализму, демократии, гуманизму; презрение к правам и свободам человека, дискриминация меньшинств; культ национального лидера, военных побед, традиционной семьи, патриархальных ценностей; полицейщина, большая политическая роль спецслужб; государственно-монополистский капитализм, где «своим (правящей бюрократии) — всё, а чужим — закон».

Однако новый российский фашизм остаётся пока каким-то незаконченным, «недопеченным». Для того, чтобы он стал «настоящим», нужно ещё закрутить гайки и довести до логического завершения некоторые политические процессы.

Во всех фашистских странах диктаторы имели специальные титулы, ставящие их над политической и правовой системой: в Германии — фюрер, в Италии — дуче, в Испании — каудильо, в Румынии — кондуэктор и т.д.. Путин тоже мог бы получить такой титул и править до самой смерти даже без имитации демократических процедур. Эта идея была совершенно недвусмысленно изложена в недавней статье Суркова «Долгое государство Путина». В этой же статье предложено и название нового титула — Верховный правитель.

Окружение Путина состоит из двух типов царедворцев: силовиков и манипуляторов; то есть тех, кто «продаёт» себя президенту в качестве специалистов по эффективному использованию насильственных методов и тех, кто стремится опираться на различные политтехнологические манипуляции, демонстрируя свою полезность именно в этом качестве. К первым относятся Патрушев, Бортников, Сечин, Золотов. Среди вторых наиболее влиятелен Кириенко. Сурков — безусловно, выходец из вторых, но хочет стать идеологом первых.

Силовикам было бы выгодно, чтобы путинский режим сбросил лицемерные псевдодемократические одежды и перешёл к откровенно фашистской системе. Именно к этому, по сути, призывал в своей нашумевшей статье Сурков, пытаясь доказать, что демократия якобы дискредитировала себя во всем мире и путинскому режиму можно больше не стесняться, «заголиться» и перестать даже притворяться демократическим. В этом случае манипуляторы остались бы без работы, а все лакомые места у трона заняли бы представители силового блока (к этому и так идёт дело, но в этом случае процесс резко ускорился бы).

Сурков недавно потерял место во власти, но никто не знает, не ждёт ли его триумфальное возвращение уже в новую политическую систему, которая сформируется после конституционной реформы. Идея введения поста Верховного правителя, вброшенная через него, Жириновского и членов рабочей группы по изменению Конституции сейчас активно внедряется в общественное сознание.

Боюсь, ещё немного — и она перестанет восприниматься массовой аудиторией как нечто экзотическое. Совершенно не случайно, что параллельно оберпропагандист Соловьёв реабилитирует фашизм Муссолини. Массовый зритель должен привыкнуть тому, что в фашистской системе «нет ничего плохого» (в отличие от нацизма, который «деды победили»).

Конституционная реформа только началась. Навальный, например, считает, что самые важные антидемократические поправки будут внесены во втором чтении. Да и вообще до 2024 года много времени, успеют ещё не один раз Конституцию поменять. Если всё-таки в конце-концов в России появится «Верховный правитель», это будет означать окончательное утверждение фашистского режима в стране.

В этом случае Путин станет вторым после Колчака Верховным правителем в российской истории. Кстати, колчаковский режим впоследствии часто называли протофашистским (например, видный эсер Евгений Колосов). В нём и в самом деле было много от фашизма: диктатура, подавление оппозиции, национализм, практически неограниченная власть верховного лидера — то есть, по сути, фюрера. Кстати, за провозглашением Колчака Верховным правителем тоже стояли ястребы-силовики.

Колчаковский переворот начался с провокации. Три высокопоставленных казачьих офицера на официальном банкете стали петь «Боже царя храни» и тем самым спровоцировали конфликт с демократическим руководством Директории. Новый конституционный переворот с утверждением титула Верховного правителя может тоже начаться с провокации, призванной доказать обществу необходимость ещё большей концентрации власти в «сильной руке». И, боюсь, эта провокация может быть очень опасной.

История первого Верховного правителя развивалась по сценарию: провокация, переворот, разгром, крах. Как может сложиться история второго?".