Хіти тижня. Байден точно займеться Україною: Російський юрист розповів, чому Кремлю зараз страшно і до чого готуватися

Одна з головних світових подій на порядку денному - інавгурація Байдена. Коли президентом США став Трамп, пересічні росіяни спочатку вітали його перемогу, але незабаром радість затихла, на міжнародному рівні раз у раз почали виникати скандали щодо передбачуваної співпраці Трампа і Путіна. Чого очікувати Україні і Росії від зміни влади в США, особливо з огляду на нове розслідування про зовнішній вплив (переказ півмільйона доларів учасникам штурму Капітолію), розповів російський юрист, політик і блогер Марк Фейгін. Патріоти України пропонують вам ознайомитися із його міркуваннями. Далі - мовою оригіналу статті.

«В интересах Запада настоящих санкций к России еще не применяли»

— ФБР ведет масштабное расследование, там 170, по-моему, арестованных, и число их растет. Пока говорить твердо, какова была роль Москвы в волнениях у Капитолия 6 января, мне кажется, рановато. Но сейчас в Кремле все равно ожидают худшего, — считает Марк Фейгин. — Они очень опасаются, что администрация Байдена будет мстить за все четыре года после проигрыша Клинтон в 2016 году Трампу, — не в последнюю очередь Москва этому поспособствовала, когда посредством своих агентов-хакеров вскрыла почту комитета Демократической партии, она была выложена через «Викиликс». Ну и в течение всех этих лет… Вы поймите, сам Трамп делал заявления, однозначно трактуемые в пользу Путина. Знаменитая пресс-конференция в Хельсинки с Путиным — это образчик просто марионеточного политика на уровне, не знаю, какого-нибудь Додона из Молдовы. Это совершенно обескураживало общественность международную, да и в самой России вызывало удивление, что американский президент (вспомним расхожий мем «вашингтонский обком») может вести себя, как заместитель Путина. «Кукла Путина», как его назвал Байден.

У Кремля есть основания опасаться последствий прихода администрации Байдена. Они уже продекларировали вместе с Конгрессом, что за последние хакерские атаки, за вскрытые ведомственные сайты, почту и так далее будут репрессии санкционные. То есть будут приняты санкции, которые ударят сильно и по олигархам, и по бюрократии московской, и, возможно, какие-то секторальные санкции. Поэтому Кремль и Путин хотят всеми способами предотвратить такой ход событий. Но, по-моему, у них шансов очень мало. И ситуация с Навальным только усугубит это положение, то есть будет выбран более жесткий ответ со стороны Вашингтона.

Что касается Европы, она будет следовать в кильватере вашингтонской политики в части санкций. Поэтому, наверное, тоже какие-то меры будут приняты для обеспечения собственной национальной безопасности и единства Запада в рамках евроатлантических структур и им подобных.

— В принципе различные санкции на Россию и на путинское окружение накладывают уже лет шесть в связи с Крымом и Донбассом…

— А настоящих санкций еще не было, понимаете? Все санкции, которые применялись, и по акту Магнитского, и по Крыму и так далее, — это все-таки санкции, которые позволяли элите либо их обходить, либо уживаться с ними, либо пережидать эту волну. В общем, да, они влияли на экономику, на положение дел в социальной сфере и в экономической. Но это не было, например, эмбарго на нефть, это не было исключение России из системы SWIFT, это не были санкции по госдолгу. Многое, что могло бы действенно повлиять на ситуацию внутри России, не применялось. И не в последнюю очередь из-за интересов самого Запада. Запад-то в какой-то мере заинтересован в российской нефти и в газе, в российских обратных инвестициях. Они покупают нефть и газ, а те же олигархи выбрасывают эти деньги обратно на Запад уже в виде инвестиций в западную экономику. Они работают дважды, сначала покупают ресурсы, а потом получают деньги, которые никто не вкладывает в Россию, а вкладывают на Западе.

То есть это очень сложный уровень вопросов, которые не являются просто разрешимыми. Если Запад решится на какие-то действия… А решится он только в том случае, если почувствует угрозу от режима Путина, реальную угрозу для себя. Вот сейчас первые признаки этой угрозы он же увидел, в связи с Трампом, со всей этой историей сейчас с Капитолием. То есть реально Кремль претендует на то, чтобы влиять на американскую власть. Вот это для Запада неприемлемо совсем. И на это должен последовать жесткий ответ. И, возможно, он последует.

— То есть фактически почти личная обида Байдена может стать толчком к тому, что санкции будут слишком серьезными для того, чтобы Россия их перестала замечать?

— Вот стадия обиды — это уже пройденный этап. Сейчас это уже вопрос национальной безопасности. Обида — это на уровне 2016 года: хакеры вскрыли почту и так далее. И то, они это сделали благодаря Сноудену, агенту Кремля, который сейчас живет в Москве, является агентом российских спецслужб. Он сдал им вообще всю архитектуру цифровой безопасности американских спецслужб. Мы даже не знаем до конца, что он украл и передал Москве и московским спецслужбам. Возможно, благодаря именно переданным данным стали возможны все эти хакерские атаки, все эти вскрытия и так далее, а в конечном итоге — даже победа Трампа. Мы этого до конца не можем знать, это только американские спецслужбы способны оценить масштаб ущерба, нанесенного Сноуденом. Это теперь уже вопрос национальной безопасности, а не только обиды лидеров Демпартии США в связи с тем, что они на четыре года уступили Овальный кабинет «московскому агенту Трампу», как его называют.

«Америка устояла при Обаме, справилась с Трампом. И при Байдене выстоит, никуда не денется»

— При якобы «правом» Трампе США вышли из ряда международных договоров, заявили о перенаправлении финансовых потоков с поддержки международных организаций на решение внутриамериканских проблем. Скажем — попытались уйти от функций мирового жандарма. Можно ли спрогнозировать внешнеполитический курс администрации Байдена, который считается «левым»? В частности — относительно таких стран, как Украина, Сирия, Иран и других, где США и Россия зачастую соперничают.

— Самого Байдена левым не назовешь. Да, внутри Демократической партии есть левое крыло — это Сандерс, Окасио-Кортес и так далее, известные американские конгрессмены, они представляют очень серьезную влиятельную линию внутри Демпартии. Это действительно левая линия, причем с заходом на какие-то совершенно дикие вещи, напоминающие приснопамятные времена коммунизма. Но внутри Демократической партии победил-то кандидат Байден — правый центрист. Он представитель истеблишмента и он человек, который на дух коммунизм не переносит, потому что слишком хорошо с ним знаком за 78 лет, он много раз посещал Москву, встречался с лидерами от Громыко до Горбачева. Поэтому это немножко другая ситуация.

Вот я-то как раз убежден, что курс изменится. Его называют глобалистстким, это тот курс, который осуществлял Обама. Обама начинал, скорее, как представитель левого крыла Демпартии, но закончил уже, скорее, как центрист. И много чего делал в конце своего второго срока, будучи правым центристом, а не левым политиком внутри Демократической партии США.

А Байден начинает с этого, Байден никогда не был левым. Поэтому, да — глобалистский курс, который предполагает повышающуюся роль Америки, прежде всего в отношениях с западными союзниками, европейскими союзниками, укрепление структур НАТО (и это заявлено уже), в отличие от Трампа, который кричал: заплатите нам денег соразмерно тому, что мы поддерживаем НАТО своими деньгами и являемся ведущей силой, защищающей интересы западных союзников в Европе.

Это, безусловно, изменение отношения к Китаю. Скорее, байденовская администрация будет с ним договариваться, нежели действовать, как Трамп, в направлении эскалации отношений с Китаем. Возможно, будут происходить какие-то изменения и в отношении ядерной программы Ирана. Но сейчас пока рано говорить, потому что Байден… Скажем так, в период предвыборной программы его риторика была антитрамповской, и все что говорил Трамп, Байден говорил наоборот. Трамп, действительно, не начал вроде бы ни одного военного конфликта за четыре года, чем он гордится, но местами его программа была изоляционистской, то есть его не волновали вопросы политического доминирования, они были для него вторичны. Первичными для Трампа были, если говорить о приоритетах, программы, касающиеся самой Америки. Например, борьба с нелегальной иммиграцией: давайте забор построим, давайте уменьшим количество приезжающих в страну нелегальных мигрантов и так далее.

Вот здесь, конечно, возможны изменения со стороны администрации США. Но так всегда было, демократы всегда отличались от республиканцев, они более расположены к утверждению прав человека в мире, к апелляции именно к этим ценностям. Они допускали ошибки, но у них были и достижения в разные годы. Поэтому, да, курс изменится, он будет более глобалистским, он будет более направлен на защиту глобальных интересов: климат, ядерное разоружение и тому подобное. То, что Трампа, честно говоря, вообще не волновало, это вообще ему было фиолетово. Он и выходил из этих договоров, потому что не видел никакого материального интереса в этом как бизнесмен. Потому что отказ от принятия на себя обязательств по климатическим (парижскому, киотскому) протоколам, требовал ограничений бизнеса, ограничений промышленных предприятий. А Трамп вообще другие приоритеты имел, ему плевать было на природу, его интересовал успех экономического масштаба, он поддерживал крупный бизнес. Это совершенно другая парадигма, скажем так.

Нет, демократы другие, демократы будут повышать уровень социальных программ, социальной защищенности. Многие считают, что это переход к каким-то совершенно коммунистическим формам. Я думаю, что это преувеличение. В любом случае Америка как стояла при Обаме, первом темнокожем президенте, справилась с Трампом, который стал неким маятником в другую сторону, придя к власти после Обамы, так и при Байдене 78-летнем устоит. Америка никуда не денется, слишком рано ее хоронить.

— А что относительно стран, где интересы США и России зачастую соперничают: Украина, Сирия, Иран. Сотрудничество США с Беларусью, кстати, намечалось…

— Здесь можно спрогнозировать, что американцы будут более внимательно относиться к этому всему. Потому что, я напомню, в администрации Обамы вице-президент Байден занимался Украиной. Так он точно будет заниматься Украиной. Возможно, изменятся отдельные подходы, касающиеся того, что перед потенциальными союзниками, той же Украиной, будут ставиться более жесткие условия по реформам, по борьбе с коррупцией, роли олигархии. Вот тут будут почти ультимативно жесткие поставлены условия. Больше шести с половиной лет цацкаться никто не будет, и Украине будут поставлены эти условия с тем, чтобы она им соответствовала. Я так думаю.

Что касается Беларуси, то скорее нет. Думаю, что не будет сотрудничества с белорусской администрацией, с Лукашенко. Здесь, наверное, будет более жесткая линия поведения. Что касается Сирии и вообще Ближнего Востока, политика изменится однозначно. Потому что Трампа считали таким произраильским политиком, сильно в эту сторону загребающим. Вот это точно изменится. Потому что демократы, традиционно апеллирующие к правам человека, будут настаивать на сбалансированных отношениях между арабским миром и Израилем. Хотя Израиль останется главным союзником США, это никогда не менялось, ни при демократах, ни при республиканцах. Еще раз повторяю, не следует ждать каких-то сверхрадикальных изменений. Вот если бы победил Сандерс -да, были бы радикальные, революционные изменения, конечно. Но, думаю, следует ожидать того, что было при Обаме, ну и немножко по-другому.

— То есть такая правая политика, но мягкая…

— Ну, правая в демократическом смысле. Правая политика внутри Демократической партии, правого крыла, скорее так. Они даже Викторию Нуланд возвращают замом госсекретаря, которая работала восемь лет в Госдепе при Обаме. То есть Госдеп восстанавливается в тех своих конфигурациях, которые были при Обаме.