Табакерту у скроню і шарф для шиї царя його "вірні гвардійці" завжди мають про запас: "Загнаний щур" перед загрозою Майдану віддався на волю силовиків, сподіваючись на їх непохитну вірність

Москвичі, які бажають голосувати за своїх кандидатів, яких влада за надуманим (і антиконституційним) приводом не допустила до виборів, вийшли на акції протесту. У відповідь людей, котрі мирно просили переглянути відверто спірні рішення, били і пакували в автозаки і «мавпятники». Через тиждень Європа помітила порушення прав людини в Росії і в черговий раз висловила свою заклопотаність. Тим часом думки про протести і методах їх придушення різняться.

В Україні багато хто скептично ставляться до ненасильницьким методам битої російської опозиції. Але відомий журналіст Євген Якунов вважає же, що у росіян іншого шляху немає - з одного боку російські ліберали з їх «патріархально-православною» ідеологією непротивлення злу і страхом розпаду Росії як держави не підуть на повалення диктатури. З іншого - влада в Росії занадто сильна і «упакує» по тюрмах, а то і розстріляє хоч мільйон громадян, якщо вийдуть протестувати. А з третього: «Будь-яке збройне повстання в цьому ... дивному державному утворенні стане тріумфом диких бородатих гоблінів з російської глибинки». І нам залишається лише співчутливо спостерігати, як «залишки російської інтелігенції чіпляються за залишки національної гордості».

— Салтыков-Щедрин когда-то писал о «бунтующих» жителях Глупова: «Стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли». Некоторые эксперты проводят параллели, между глуповским «бунтом» и нынешними протестами в России. По вашему мнению, адекватно ли такое сравнение?

— Думаю, как раз нет. Сейчас мы видим, что главной движущей силой российских протестов становится «непоротое поколение» — молодежь, которой в школе читали грантовые лекции о недопустимости домашнего и учительского насилия, устраивали тренинги по защите собственных гражданских прав. И вот результат.

Принципиально, что 27 июля, а особенно 3 августа, у противостояния появилось, помимо гражданского и политического, еще и экзистенциальное измерение — именно такое, благодаря которому украинский Майдан назвали Революцією гідності. То есть когда ставится вопрос «Тварь я дрожащая или право имею?», когда речь идет о предельных основаниях бытия — о праве на жизнь, на существование, на возможность называть себя человеком, а не просто о праве зарегистрировать нескольких человек кандидатами в депутаты Мосгордумы.

— После разгонов акций протеста уже и это поколение можно назвать поротым. А с другой стороны — под дубинки, в автозаки попадают и совершенно случайные люди, выступающие против протестов, и даже члены «Единой России» — партии власти…

— В «Единой России», к сожалению, пока не придумали, как метить членов своей партии, чтобы они не попадали под дубины озверевших росгвардейцев. А судя по тому, что на выборы в Мосгордуму никто из единороссов не пошел открыто от своей партии (это усложнило им процесс регистрации в качестве кандидата — пришлось собирать по 5 тысяч подписей), вряд ли мы увидим в ближайшем будущем партийцев, делающих себе на лбу татуировки с логотипом «Единой России».

Крайне важно иное. Буквально на наших глазах случился полный триумф силовиков. В политике появился новый субъект. Раньше они были лишь охраной власти — «коллективного Путина». Теперь они — самостоятельный игрок. И власть не просто им обязана — власть становится как бы их заложницей. Силовики очень скоро заявят: «Мы вас защищаем в критической ситуации от разъяренного народа, поэтому главные — мы, а не вы».

— Судя по опросу ВЦИОМ, 69% россиян поддерживают разгоны протестов…

— Александр III говорил, что у России два друга — армия и флот. Сейчас говорят: «У России два друга — Росстат и ВЦИОМ». Как мы помним по недавним опросам о рейтинге доверия Путина, их результаты очень сильно зависят от методики исследования. Но подобные цифры — да, выглядят очень реалистично. Многие в провинции не осуждают разгоны, потому что «москвичи зажрались», «с жиру бесятся», «мы себе такого позволить не можем — мы вынуждены вкалывать с утра до ночи за копейки». Другие готовы поддержать разгоны, потому что считают: протесты угрожают Путину, политическому режиму и ведут к хаосу и смуте. Но даже если 31% не поддерживает разгоны, то это оптимистичная для российской оппозиции цифра и показатель немалого протестного потенциала. Это серьезный «звоночек» Кремлю. Но в Кремле, похоже, уже не восприимчивы к мягким методам воздействия на политическую ситуацию.

— Это был вполне реальный протест. Власть и силовики уже не видят никаких возможных способов противодействия ему, кроме силового. По их мнению, Россия сейчас стоит перед выбором: Майдан по киевскому сценарию или Тяньаньмэнь по китайскому сценарию, недавнее 30-летие которого, кстати, не прошло незамеченным. (В июне 1989 года китайская пехота при поддержке танков подавила на площади Тяньаньмэнь в Пекине длившуюся полтора месяца под демократическими лозунгами акцию протеста студентов и рабочих, несмотря на поддержку протестующих генсеком китайской компартии Чжао Цзыяном. — Авт.) Видимо, в России выбрали сценарий Тяньаньмэнь, решив «мочить в сортире» до конца. Власть и силовики абсолютно не готовы отступать или идти с кем-либо на компромисс.

— Власть, силовики готовы «мочить». А протестующие готовы сопротивляться или лишь быть «замоченными»? Могут ли протесты перейти в силовую стадию со стороны протестующих?

— Судя по всему, протестующие совершенно не готовы быть страстотерпцами или «замоченными в сортире». Мы видим достаточно радикальные настроения у участников протеста. Но пока серьезного недоверия федеральной власти и лично Путину протестующие не выражали.

— То есть в Москве в ближайшее время возможны баррикады, подожженные танки, горящие шины, как в Киеве и Пекине? Есть ли люди, готовые отлавливать и избивать полицию или Росгвардию?

— Иначе говоря, есть ли среди протестантов желающие получить тюремный срок 10−15−20 лет? Мне таких не доводилось встречать. Желающих произвести публичное самосожжение — тоже. Но люди, которые вчера были способны лишь пройтись по Тверской с воздушными шариками, сегодня уже готовы на что-то большее. На что именно, пока сказать сложно — увидим 10 августа, на очередной мирной акции, да и диапазон возможностей в Москве сейчас намного уже, чем в Киеве в 2013 году. К тому же эти настроения появились всего полтора месяца назад — со времени протестов в поддержку Ивана Голунова.

Силовики арестовали или задержали большинство из тех, кого они считали организаторами. Но протест приобрел сетевой характер — ему уже не нужны вожди или начальники. Неадекватно жесткий разгон совершенно мирных митингов, санкционированный властью, — раззадорил многих добропорядочных граждан.

Горящие шины — это слишком радикальный для Москвы образ и слишком нереализуемый сценарий. Это маловероятно даже чисто технологически: я вот себе представляю, как на Европейскую площадь в Киеве или на улицу Грушевского можно завезти канистры с бензином или старые шины. Но вот совсем не представляю, как все то же самое можно завезти на Тверскую, Большую Дмитровку или Манежную площадь. Российское общество пять лет учили, как ужасен Майдан. И хоть желающие выйти на него есть, организовать такое по киевскому сценарию невозможно — и из-за значительно меньшей поддержки протеста населением, и из-за огромной численности Росгвардии — 340 тысяч человек, это население Калуги.

— Есть ли в оппозиции политики, готовые возглавить реальные протесты?

— Думаю, есть. Но они пока сами об этом не знают. А те, которые сейчас на виду — Дмитрий Гудков, Любовь Соболь, Илья Яшин, тот же Алексей Навальный, — они или в СИЗО, или только что из СИЗО, или завтра отправятся в СИЗО. Поэтому сейчас может произойти появление новых ярких уличных персон. Впрочем, они тоже будут мгновенно изолированы — силовая система очень четко настроена на «купирование протеста», на «мочить в сортире» никого не жалея, на то, что лучше Тяньаньмэнь, чем Майдан.

Еще одним важным признаком дна может считаться переход внимания на детей — а именно попытка лишить родительских прав участников протеста 27 июля Дмитрия Проказова и его жену в отношении годовалого сына — по откровенно надуманному обвинению. Показателем безжалостности является и появление этого ужасного письма по поводу детей. (В российских СМИ и соцсетях появилось письмо анонимной инициативной группы правоохранителей и сотрудников спецслужб, угрожающих убивать детей организаторов протестов. — Авт.)

— Как вы думаете, это реальное письмо реальных людей или элемент запугивания?

— Я внимательно прочел его с текстологической точки зрения — есть такие методики по выявлению личности автора текста — и мне кажется, что автор или авторы этого воззвания имеют жизненный и профессиональный опыт, характерный для сотрудников спецслужб или для военных. Это не сетевые «боты», не «ольгинцы» и не журналисты — разве что очень талантливые стилизаторы, умеющие даже запятые расставить нарочито неправильно.

Но можно допустить, что это не спецслужбистский мейнстрим и не заказ власти, а чья-то приватная инициатива: я готов верить, что такие инициативные люди, которым «за державу обидно», есть в «органах», хотя их и не большинство. Ну, а Дмитрий Быков вполне резонно замечает, что публичный рассказ (да еще при посредничестве НТВ!) о подобной организации, занимающейся террором против оппозиции, равносилен приказу ее создать.

— Если эти люди начнут действовать — сможет это изменить ход и характер протестов?

— Думаю, да. И думаю, что это будет ужасно. Дети — самое главное в жизни любого человека, за детей любой из нас готов на все! Агрессия против детей снимает любые сдерживающие ограничения. Поэтому в случае «распечатывания» такого сценария последствия могут быть непрогнозируемыми и ужасными — даже боюсь об этом думать.

— В соцсетях проскакивают сообщения: силовики жалуются, что им не платят за эти разгоны, не выдают премиальных, что это очень плохо. Недавно российские власти рассказывали, что тушить горящую Сибирь нецелесообразно, на это нет денег. В то же время рапортуют, что в бюджете России профицит в почти два триллиона рублей. Это жадность власти или ложь о профиците?

— Пожары тушат недостаточно интенсивно именно потому, что тушить их просто некому. Власть показывает неспособность справляться даже с такими вызовами. Это при том, что лесные пожары, в том числе очень большие, в России случаются каждый год. Но в этом году уже выгорела территория, равная по площади Бельгии, дым достиг Америки и Китая.

Что же касается премий силовикам — после «золотовской» капусты готов поверить даже в задержку премий! (Виктор Золотов — директор Росгвардии. Фонд Навального опубликовал данные о закупке капусты и других продуктов для росгвардейцев по ценам, в несколько раз превышающим рыночные. — Авт.) Но подозреваю, что в ближайшее время им выдадут какие-то премии, некоторым офицерам дадут квартиры (в ближнем Подмосковье и Новой Москве целые районы новостроек в последнее время заселяются силовиками), потому что силовики — последнее, на что власть может рассчитывать. А голодные и обиженные силовики крайне опасны для власти.

— Кстати, о Навальном. Почему, на ваш взгляд, появилось новое дело об отмывании миллиарда рублей через его фонд, по которому его арестовали?

— По поводу Навального появляются все новые и новые дела. Их так много, что теперь очень сложно поверить в то, что он в чем-то виновен. Совершенно понятно желание власти изолировать его фигуру от нынешней волны протестов. И вот он как-то внезапно отравился…

— Просто некоторые оппозиционеры высказываются о Навальном…

— Что он «подсадная утка» Кремля?

— Да. Но не столько, условно, Гапон, сколько Азеф, который и террор против царских властей вел, и деньги от них же получал за выдачу революционеров, и убийства якобы отступившихся соратников инициировал для поддержания своего реноме (того же Гапона)…

— Думаю, что авторы подобных интерпретаций просто ревнуют к Навальному. Не вижу повода видеть в нем нового Азефа или Гапона. Как по мне, Навальный — именно тот, за кого себя выдает, т. е. человек, действующий по собственной инициативе, опирающийся на собственные силы, но вынужденный считаться с обстоятельствами. Подозреваю, ему некоторые люди из власти подкидывают определенную информацию и пытаются использовать его потенциал в своих целях, но считать его каким-то провокатором, агентом или марионеткой нет никаких оснований.

— Раз речь зашла о власти. Многие нынешние оппозиционеры — те же отец и сын Гудковы, Ходорковский и проч. — раньше были во власти или близки к власти. Насколько логичен путь «власть — оппозиция»?

— Давайте вспомним Богдана Хмельницкого или Андрея Курбского — вот это самый логичный, короткий, распространенный и испытанный путь, когда лидеры оппозиции —"бывшие", которых обидели, обошли, ущемили, наказали во время их пребывания во власти. Таких людей, которые имели какое-то отношение к истеблишменту, власти, гораздо больше среди лидеров оппозиции, чем таких, как Навальный, к властным структурам отношения не имевшим.

— Я к тому веду, что в Украине и во время Хмельницкого, и сто лет назад, и во время недавних Майданов были личности, достаточно сильные, чтобы свергнуть власть, из которой они вышли в оппозицию, чтобы самим стать властью. В России такое раньше тоже бывало. Возможно ли это сейчас?

— Ельцин таким был — обиженным элитарием. Который стал лидером оппозиции. Теоретически — все возможно. Пока переход нынешних представителей истеблишмента на сторону протеста не просматривается, но если просядет «вертикаль власти», будет возможно все — самые нереальные оппозиционные сценарии и мечты. Создается впечатление, что мы присутствуем при разворачивании периодически возникающего в российской истории сценария, который называется «Смута». И дело тут не в Навальном, не в Любови Соболь, не в Росгвардии, не в Кремле и не в Мосгордуме. Тут дело в общем несоответствии российской политической системы в ее нынешнем виде глобальным вызовам эпохи. Поэтому простые решения — типа «мочить в сортире» — не решают проблем, а лишь приближают хаос.