"Президент Борщаги": Як американець у столиці України зі сміттям і наркотиками бореться

Давид Пластер - колишній військовий медик, пройшов понад двадцять гарячих точок. Вийшовши на пенсію, вирішив оселитися в Україні - під час свого короткострокового подорожі в 2011 році закохався в нашу країну і роком пізніше переїхав сюди з США, передають Патріоти України з посиланням на Факты. Далі - мовою оригіналу:

"Когда началась война на Донбассе, сразу же поехал в зону АТО учить украинских ребят тактической медицине. На помощь украинской армии Давид потратил 150 тысяч долларов из собственного кармана.

«Когда вышел на пенсию, решил, что вот теперь заживу по-настоящему»

— Расскажите, кто вас избрал президентом?

— Местные бабушки. Куда же без них? — смеется Давид Пластер. — Первые наши акции по закрашиванию граффити с рекламой каналов наркоторговли совпали с президентскими выборами. Это было время, когда все вокруг говорили только о выборах, других тем у людей просто не существовало. И вот одна из бабушек, сидевшая во дворе, когда мы закрашивали объявления и чистили территорию от мусора, сказала: мол, я все это делаю для того, чтобы меня выбрали президентом. Я посмеялся, а потом… сделал себе аватарку в Facebook с надписью: «Слуга Борщаги. Кожен — президент».

Сейчас меня даже на улице останавливают. В метро подходят люди и говорят по-английски: «Я тебя знаю, ты президент Борщаги». Отвечаю по-украински: «Шо-шо? А хто це такий? Не розумію». Тогда мне показывают мою же страничку в Facebook с фотографией… Приходится признаваться. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Я же не знаменитость, просто делаю то, что считаю нужным. И то, за что моей бабушке не было бы стыдно.

— Расскажите, как вы оказались в Украине?

— В 2011 году приехал сюда ненадолго, как турист — меня пригласили друзья. Очень понравилось. Годом позже перебрался в Киев. В США я много лет жил в таком ритме, что успевал только работать и спать. Когда вышел на пенсию, решил, что вот теперь заживу по-настоящему. Стал искать место, где мне было бы комфортно. Много путешествовал, объездил всю Европу. Остановил свой выбор на Украине. Здесь я дома. Украинцы очень дружелюбные, гостеприимные, настоящие.

Когда начался Майдан, я приходил поддержать людей, их желание обрести свободу и доказать, что они давно уже не западная часть России или Советского Союза, а независимая европейская страна. Меня восхищали активисты, волонтеры, добровольцы, которые рискуют своими жизнями не ради зарплаты, а потому что верят в то, что могут изменить Украину. И меняют ее! Очень уважаю людей, которые отстаивают то, во что верят, даже если они в меньшинстве. Для меня это похоже на свободолюбивый дух Америки.

Да, я не украинец, и это была не моя революция. Поэтому никоим образом не выпячивал, что я американец, не выставлял посты в соцсети о своем участии в Евромайдане. Хотя знаю, что многие иностранцы пиарились таким образом. Но мне важно было другое: прийти, поговорить, поддержать.

— Вы на тот момент уже выучили украинский язык или общались на английском?

— Я учил украинский язык с самого первого дня жизни здесь. Говоря на языке страны, в которой живешь, лучше понимаешь и чувствуешь людей. В Киеве многие говорят по-русски, поэтому я научился понимать и русский тоже. Когда освоил украинский, полюбил вашу поэзию — Лесю Украинку, Лину Костенко, Тараса Шевченко. Какая же это удивительная лирика! Украину можно любить еще и за это, а не только за то, что здесь очень комфортно жить. И, кстати, вполне безопасно, хотя многие на Западе думают по-другому. Ни разу за эти восемь лет не испытывал страха, что меня застрелят в Киеве.

— А в зоне АТО?

— Да, на войне в мою сторону прицельно стреляли, но ранен я не был. На восток отправился с самого начала, еще в 2014 году. Учил ребят-добровольцев и Национальную гвардию тактической медицине, оказанию первой помощи. Конечно, совершенно бесплатно. Никто меня в то время не спрашивал, зачем я там, кто я. Солдаты просто были благодарны. Учил их стандартам медицинской помощи Tactical Combat Casualty Care, более известной как ТС3.

До сих пор время от времени езжу на фронт как медик-волонтер. Должен признать, что с 2014 года оказание медицинской помощи в украинских Вооруженных Силах стало проводиться на гораздо более высоком уровне. Это здорово.

«После АТО на тушенку смотреть не могу»

— Что в зоне боевых действий было для вас самым страшным?

— Тушенка… Не могу больше на нее смотреть. На самом деле самые страшные воспоминания из АТО — это чиновники, которые отмывают деньги на вооружении, и волонтеры, ворующие самое ценное из канадских или американских посылок. Жутко, когда наживаются на чужой беде, на войне.

— Вернувшись с фронта, вы организовали бесплатные курсы английского языка для демобилизованных бойцов, а еще вплотную занялись улучшением своего района. Как родился проект «Борщага без быдла»?

— Знаете песню: «Американ бой, я еду с тобой»? А мне говорили так: «Американ бой, я не еду с тобой. Потому что ты с Борщаги, а это район быдла».

Я пытался понять, что это такое — «быдло», но внятно объяснить мне никто не мог. Гугл-переводчик тоже не помог: интерпретировал это как что-то связанное с телятами, коровами… Со временем начал понимать, что речь идет о социальном дне, о людях, которым наплевать на общество и на самих себя. Они пьют и колются на детских площадках, бросают окурки и бутылки где попало, хамят. Но хуже всего, когда человек говорит: «Да, я быдло. И меня это устраивает».

Я мог давно переехать с Борщаговки, потому что с этими горами мусора и объявлениями о продаже наркотиков на каждом шагу было очень трудно жить. Но вместо того, чтобы уезжать, решил изменить район. Ходил из квартиры в квартиру и убеждал людей не быть безразличными. Звал их на толоку. Они сначала думали, что это как субботник, но я объяснял: нет, субботник — это советская обязаловка, общественные работы в выходной. А толока — добровольное собрание общины, члены которой хотят вместе решить какую-то проблему и что-то изменить. Украинцы больше всего любят поговорить и пожаловаться, как все плохо и кто в этом виноват. А мой рецепт такой: сначала сделайте что-то, чтобы было лучше, а потом говорите.

Мы начали собираться с жителями района, разговаривать. Они в теории осуждали рекламу наркотиков, но при этом были на сто процентов уверены, что устранить проблему нельзя, что Борщага без быдла никогда не будет. «Почему? — спрашивал я. — Вы пробовали?» В Америке очень популярна идиома hold my beer, то есть «подержи мое пиво». Это значит что-то вроде «смотри, как я могу», применяется, когда ты принимаешь вызов, когда надо просто попробовать, не думая, получится или нет.

И мы с местными жителями попробовали. Пригласили волонтеров, в том числе иностранных и украинских полицейских и сотрудников посольств разных стран. Все вместе очистили огромную территорию Борщаговки от мусора и пластика. Местные, когда объясняли им, кто мы и что делаем, с ухмылкой говорили: «Ну-ну, удачи, ребята!» Для них это было как кино. Вот приехал американец, который хочет навести тут порядок, а мы пока посидим и посмотрим, что из этого получится.

Однажды, когда мы стали закрашивать номера наркодилеров, появившиеся на стене дома, на нас накинулись местные бабушки: «Что вы делаете?» Объясняли, что убираем рекламу наркотиков, поэтому закрашиваем граффити. Но оказалось, бабушки кричат потому, что мы закрасили… не всю стену. Мол, раз начали — давайте красьте весь дом. То, что мы собираемся делать работу ЖЭКов, что покупаем краски и кисти за свои деньги, их не волновало.

Как-то не выдержал и спросил одну женщину: «Ты что, сама наркоманка и поэтому защищаешь рекламу наркотиков? Или у тебя нет детей и внуков?» Она сразу успокоилась и стала нас поддерживать. Я искренне не понимаю, как можно не бороться с наркодилерами и наркоманами, ведь они ставят под угрозу наши жизни. Был в июле случай, когда голый наркоман выбежал из своего дома, разбил чужую машину, избил пенсионера и ударил двухлетнего ребенка. «Вы представляете, насколько сильно это травмировало малыша? А ведь завтра это может быть ваш ребенок», — объяснял я соседям.

«Наркодилеры становятся все более изобретательными»

— За шесть месяцев работы мы закрасили больше 10 тысяч надписей о продаже наркотиков, то есть практически на сто процентов убрали эту рекламу из нашего района, — продолжает Давид. — Но наркодилеры становятся все более изобретательными, используют краску для граффити, которая проступает через обычную белую краску. Так что теперь мы закрашиваем такие надписи синей полосой, а сверху рисуем желтую. Получается украинский флаг.

Поймать наркодилеров практически невозможно. Они ведь лично не встречаются с клиентами. Ты подписываешься на Telegram-канал, платишь деньги на карту, тебе сообщают локацию «закладки» — то есть места, где спрятан наркотик. Идешь и берешь его. Благодаря нашим знакомым IT-специалистам мы успешно боремся и с Telegram-каналами тоже.

Еще очень помогают наши бабушки. Я разговариваю с ними, сижу на лавочке, угощаю семечками, объясняю, чем они могут помочь. Теперь, завидев наркомана, который ищет закладку, бабушки его прогоняют. Раньше казалось просто невозможным, чтобы пожилые женщины не боялись включаться в эту социально важную работу. Теперь это наша реальность.

Я убеждаю людей, что поменять мир вокруг себя несложно. Нужно только перестать быть ленивыми и безразличными. Разговаривайте со своими соседями, призывайте их быть ответственными, будьте такими сами, не сорите на улицах, не хамите. Это же так просто, не стоит ни копейки, но существенно меняет ваше окружение и облик города в целом.

— С полицией вы сотрудничаете? Было бы здорово объединить усилия.

— Мы просили полицию поддержать нас. Рядовые полицейские в свободное от работы время приходят и помогают нам закрашивать надписи. Но с руководством киевской патрульной полиции договориться не удается. Сколько раз я пытался встретиться с начальником управления киевской патрульной полиции Юрием Зозулей, ждал его по полдня, а он так и не приходил на назначенную встречу. Ирония ситуации в том, что Зозуля вырос именно в том доме, где сейчас живу я…

Люди в Украине полицию не уважают. Каждый раз, когда речь заходит о патрульных, все только руками машут: мол, чем они помогут? Это отношение базируется всего лишь на стереотипах, на том, какой была милиция. А сколько человек из милиции стали полицейскими? Единицы. Так как же можно судить о современных полицейских по бывшим милиционерам? Я много раз общался с патрульными, они классные ребята, смелые. Рискуют жизнью ради других и достойны уважения.

— Как ваша семья реагирует на то, чем вы занимаетесь в Украине?

— Мои родители живут в Америке. Они, конечно, знают о том, чем я занимаюсь в Украине. И поддерживают меня во всем, что бы я ни делал. Родители научили меня одному важному принципу: лучше сделать то, во что веришь, даже если тебя никто не поддержит, и проиграть, чем стать успешным по чужой указке и против своей воли.

Когда живешь согласно ожиданиям других людей и всех вокруг пытаешься осчастливить, вряд ли можешь быть счастлив сам. Ни любимый человек, ни дети, ни родители не сделают тебя счастливым. Это твой выбор — быть счастливым или нет. Я свой выбор сделал."