Я мчался из школы на титановом велосипеде "Калашников", такие были у каждого ученика.

Добрый постовой дядя Володя отвлекался от томика Цветаевой и улыбался мне гагаринской улыбкой.

Дома я открывал холодильник, который занимал половину огромной кухни и думал, что съесть – пиццу по-тульски, кус-кус с осетриной или фуагра "Гусь Хрустальный".

Тут выходила наша соседка по коммуналке, бригадир маляров тетя Шура и ласково журила меня: "Алексис, мон шер! Ты опять перепутал холодильник! Ваш – на мансарде". Я смущался, но тетя Шура трепала меня по голове – ах! Как от нее пахло "Красной Москвой №5" – и говорила: "Но это такой, право, пустяк. Бери что хочешь из моего, я все равно на диете, как Галя Брежнева".

Нам с мамой много раз предлагали переехать из коммуналки в трехкомнатную на проспекте Калинина, но мама отвечала: "Мы же все как семья! И потом - с кем я буду вечерами пить Шато де КПСС?"

Другой наш сосед, дядя Игорь, был генералом КГБ в отставке. Чудесный старикан! Он катал детвору на своей чёрной "Волге", где были теплый ламповый кондиционер и автомат с газированной водой по 3 копейки. Дядя Игорь часто рассказывал мне, как в августе 1968-го сопровождал целую колонну КАМАЗов в Прагу. Они были загружены фруктами: в то лето в Чехословакии случился неурожай. А благодарные чехи поили его бехеровкой с березовым соком. В комнате дяди Игоря вся стена была увешана фотографиями его друзей. Помню большие портреты Вавилова и Мейерхольда с автографами: "Игорю, на память об отпуске в Ялте".

А мы с мамой не очень любили ездить в Крым: нам не хотелось этих огромных отелей, где по вечерам давал концерты Высоцкий и танцевал калинку Барышников. Мы улетали на тихую Колыму, с ее уютными коттеджами. Нам очень нравилась база отдыха имени Берии. Да и подешевле там было, чем в Крыму.

Мама работала младшим научным сотрудником и зарплата была небольшая, зато часть ее давали черной икрой и книгами Дюма. А что еще надо?

Мы смотрели Чапаева, пели Пахмутову, танцевали Плисецкую. Мы ходили в пионерские походы по горам Афганистана, где играли в “Зарницу”. Мы были счастливы.

…Всё это разрушили враги социализма в 1991 году. На память у меня остался только транзисторный приёмник, по которому я слушаю ночами "Голос СССР". Его глушат, но даже сквозь помехи до меня доносятся эти честные и чистые голоса.

Алексей Беляков