"В Россию с любовью, или Почему письмо австралийца-террориста Тарранта вызвало столько шума", - блогер

"Непонимание первопричин терактов ведет к хаотичным и бессмысленным действиям. Правительственным чиновникам надо внимательно пересмотреть "Бойцовский клуб", - пише у своєму блозі Сергій Ільченко, повідомляють Патріоти України, і продовжує:

"Австралиец Брентон Таррант, обвиняемый в убийстве 51 человека при совершении терактов в мечетях Новой Зеландии, отправил из тюрьмы письмо в Россию.

В принципе, Таррант не лишен права переписки, и, судя по всему, его почта почти не перлюстрируется. Во всяком случае, письмо заметили только тогда, когда его скан был опубликован на анонимном веб-форуме 4chan.

В рукописном письме, адресованном некоему Алану и датированным 4 июля, Таррант благодарит за присланные ему почтовые марки, вспоминает о поездке в Россию в 2015 г., хвалит Санкт-Петербург, который понравился ему больше Москвы и который он считает самым красивым городом в Европе. Он также упоминает Платона и других философов и писателей, вдохновлявших его на теракт, и сожалеет, что вынужден писать сдержанно, иначе охрана тюрьмы конфискует письмо. В тексте также говорится о том, что наступает "великий конфликт" и присутствуют выражения, которые якобы "можно расценить как призывы к вооруженной борьбе".

В целом письмо как письмо. Содержание - вполне ожидаемо, тем более что Таррант не раскаивается в содеянном и виновным себя не признает, то есть полагает свои действия правомерными. Усмотреть в нем какие-то тайные знаки сложно, к тому же, будь это так, письмо едва ли стали бы выкладывать в открытый доступ. В конце концов, Таррант явно не Тайлер Дёрден, руководящий сетью бойцовских клубов, охвативших весь мир. Или все-таки Тайлер Дёрден? Кстати, вопрос о том, писал ли Таррант это письмо или это подделка "под Тарранта", тоже до конца не закрыт. Возможно, и подделка - но это уже не важно. Письмо пошло гулять по информационному полю и признано властями подлинным - иначе не было бы смысла обсуждать, как, оставаясь в рамках закона, взять переписку Тарранта под более строгий контроль.

Здесь явно видно несколько тем. Во-первых, Таррант сидит все же в правовом государстве, где лишить его права на переписку и контакты с внешним миром - в отличие от России, куда он отправил письмо, - можно только по закону, а не взмаху брови тюремного начальника. Отписка из тюремной канцелярии, что "ваша переписка с зарубежными организациями признана нецелесообразной", полученная в ответ на письмо в ОБСЕ, отосланное обычным тюремным порядком (подлинная история, случившаяся с автором), в случае с Таррантом была бы невозможна. Что, конечно, хорошо, поскольку наказание, пусть даже за терроризм и убийство полусотни людей, должно быть реализовано в рамках закона и уважения к праву.

Во-вторых, власти явно не понимают сути происходящего. Или, если уж быть честными до конца, - делают вид, что не понимают, поскольку понимание привело бы их к весьма неполиткорректным и неудобным для озвучивания выводам. И, поскольку они сами надели себе на глаза непрозрачную повязку, и, находясь в темноте, не в силах спрогнозировать, откуда прилетит следующий удар, им бывает очень страшно. От этого страха они испытывают огромный соблазн помахать властной дубинкой превентивно, просто на всякий случай. Именно такое желание и прослеживается в в заявлении министра по делам исправительных учреждений Новой Зеландии Келвина Дэвиса о том, что тюремные власти не должны были позволить Тарранту отправить такое письмо и что это не должно повториться.

Но почему не должно? Что такого в этом письме? Почему Таррант не имеет права писать такие письма хоть по дюжине в день? Пусть даже и в Россию? Не флакон же с "Новичком" пришлют ему оттуда в ответ? Разумное объяснение для такого запрета возможно только одно: Таррант рассылает инструкции, которые приведут к новым терактам. Но так ли это?

Ответ не столь однозначен, как может показаться. Продолжая аналогию с Тайлером Дёрденом, можно вспомнить о том, что авторитет основателя "Бойцовского клуба" был построен на личном примере. Иными словами, призывом к экстремистским действиям был сам факт существования бунтаря Дёрдена. Инструкции же, переданные им членам Бойцовского клуба, были банальны, и, в целом, необязательны. Все и так знали, что им следует делать. Достаточно было просто призыва к действиям - который, к слову, от имени Дёрдена мог опубликовать кто угодно. Так отрицатель торговых марок сам превратился в торговую марку. Впрочем, это случилось с ним еще раньше - на этапе торговли мылом с человечьим жиром.

Конечно, сравнение симпатяги Брэда Питта, сыгравшего Дёрдена, с Брентоном Таррантом кажется кощунственным. Но если приглядеться внимательно, суть у них одна. Дёрден симпатичнее Тарранта ровно настолько, насколько это диктуют законы кинематографа.

Так вот, Таррант перед нападением на мечети в Новой Зеландии 15 марта текущего года распространил через сайт 8chan 74-страничный манифест "Великое замещение" (The Great Replacement) с высказываниями против мигрантов и мусульман и с обвинениями правительств в заговоре с целью замещения белого населения. Там же, на 8chan, было опубликовано и письмо Джона Эрнеста, устроившего стрельбу в калифорнийской синагоге в апреле 2019-го. И там же оставил свой манифест под заголовком "Неудобная правда" (The Inconvenient Truth) Патрик Крусиус, устроивший стрельбу по покупателям в супермаркете Walmart в Эль-Пасо - причем Крусиус прямо написал, что вдохновился примером Тарранта. Три похожих манифеста - а они похожи - позволили говорить о едином стиле терактов, с публикацией манифеста непосредственно перед их осуществлением на сайте 8chan, и о единой идеологии террористов.

А теперь угадайте, что сделали интернет-корпорации? Правильно, они заблокировали 8chan. При этом, хотя манифесты вскоре после их появления удалялись модераторами, они и сегодня гуляют по сети, а вместо 8chan вскоре появится новый ресурс. Точнее, он, несомненно, уже появился, просто не приобрел еще широкой известности. Но это дело времени - и не факт, что закрыть его будет так же легко, как 8chan. Даркнет, доступный через TOR и другие инструменты обхода цензуры, по числу сайтов уже превзошел обычный интернет.

Казалось бы, умственных способностей, даже значительно ниже средних, должно было хватить, чтобы понять: цензура себя не оправдывает. Мягкий ее вариант в обществе, все еще относительно свободном, легко обходится. Жесткий - в тоталитарном обществе, по образцу КНДР, КНР или РФ - влечет за собой такие издержки, что плюсы, полученные от цензурирования контента, себя не оправдывают. Запрет на манифесты террористов не помешает их распространению и не предотвратит новых терактов, коль скоро на них существует социальный запрос.

Таррант, даже помещенный в герметически запаянную камеру, найдет, при желании, способ общаться с внешним миром. А если даже не найдет, то во внешнем мире найдутся те, кто будет имитировать Тарранта, и все поверят, что с ними общается именно он. Так есть ли смысл говорить о запрете переписки и создавать прецедент грубого нарушения прав человека, пусть даже преступника, если реальный выигрыш будет нулевым?

Контролировать переписку из тюрьмы - да, возможно и даже необходимо. Держать в поле зрения тех, с кем Таррант находится в постоянном контакте, - тоже. Но, как и в случае Дёрденом, Таррант не взялся из ниоткуда, а возник в той социальной нише, где в нем созрела потребность. Он не мог в ней не возникнуть, потому, что с какого-то момента стал там необходим. Его время пришло - и он явился в мир, а его существование, порожденное объективными причинами, уже само по себе провоцирует обитателей этой ниши на подражание ему. Прямой же запрет, который несложно обойти, означает лишь еще одни шоры, мешающие воспринимать реальность, добровольно надетые на себя запретителями.

Суровая реальность, в которой нам выпало жить, такова, что мы находимся в сложном переходном периоде, когда конфликт рас, культур и религий назрел, и по этой причине с неизбежностью реализуется в полном объеме, включая и самые крайние свои проявления. Компромиссы, взаимоприемлемые правила игры и период относительно мирного затишья могут быть достигнуты только после исчерпания этого конфликта, когда перегорят противоречия, породившие его.

Задача властей в этом случае, если говорить о реальных задачах, а не о воздушных замках, - пытаться уменьшить число жертв и пресекать крайние проявления, действуя в равной степени жестко по отношению ко всем сторонам, но при этом понимая, что и жертвы, и сам конфликт в целом неизбежны, и что эта ровно такая же плата за прогресс, как, к примеру, погибшие в авто- и авиакатастрофах. Изучение манифестов террористов, а также выхлопа от них в социальных сетях дает в этой ситуации бесценную информацию о реальном, а не таком, каком хотелось бы бюрократам, состоянии общества.

Более того, при объективном взгляде на ситуацию легко заметить, что белый/христианский/западный терроризм и расизм значительно уступают по объему и жестокости черному, латиноамериканскому, желтому, исламскому - и так далее - вариантам расизма и терроризма. Мы давно уже вступили в фазу расовой и религиозной войны всех против всех, и мыслить категориями позапрошлого века, говоря исключительно о белом расизме, или, к примеру, о притеснении условных меньшинств условным большинством, и демонстративно не замечать ответной агрессии и ненависти - неумно и безответственно.

Война же эта будет продолжаться до того момента, пока человечество, заплатив за новый опыт десятками или сотнями миллионов жертв, не перейдет на новый уровень социальной ответственности. И нет никакого способа избежать этой высокой платы - во всяком случае, истории такие прецеденты неизвестны. Запреты же и попытка введения цензуры только замедляют этот процесс и увеличивают его цену. И ещё - такими промахами коллективного Запада успешно пользуются те, кого корежит при слове "демократия". Недаром все же Таррант написал свое письмо, исполненное любви, именно в Россию. Впрочем, это уже другая тема".