Хіти тижня. "У Москвы большие проблемы в Сирии", - експерт

"Контратаки ИГ на московское воинство, перекрывшие трассу Пальмира – Дейр-эр-Зор, – не самая большая проблема Кремля в Сирии. Они – болезненный удар по престижу, но это вовсе не проблема, учитывая военный потенциал РФ, специфику подачи российскими СМИ событий в Сирии, и что своим рождением ИГ обязан Асаду и спецслужбам России", - пише у своєму блозі Сергій Климовський, повідомляють Патріоти України, і продовжує:

"В ситуации, когда ИГ уже почти разбит коалицией во главе с США, в Кремле могут лишь сожалеть, что ИГ так быстро закончился. Эти настроения еще в феврале спонтанно озвучил Гиркин (Стрелков), когда с безнадежностью констатировал «США стирают ИГИЛ с карты». Конец ИГ, а вовсе не его контратаки, это большая проблема для Кремля, поскольку теперь Москве сложно будет прикрыть свое участие в гражданской войне в Сирии якобы борьбой с ИГ.

Но конец ИГ – это еще не самая большая проблема Кремля в Сирии. Сейчас у Москвы обозначились две более серьезные проблемы – друг Эрдоган и Фронт Аль-Нусра.

Эрдоган в день рождения Путина 7 октября преподнёс ему достойный подарок в виде заявления о начале Турцией «серьезной операции» в Сирии. Суть ее 5 октября изложил пресс-секретарь президента Турции Ибрагим Калын. В соответствии с договоренностями между РФ, Ираном и Турцией о зонах деэскалации в Сирии, Турция намерена разместить свои войска по периметру Идлиба для прекращения боев между оппозицией и Асадом. С той же целью РФ напротив них размещает свои войска, и по факту в Сирии появляется русско-турецкая граница.

Кремлевские говоруны – Лавров и Захарова заявление Калына от имени Эродгана до сих пор никак не прокомментировали, вопреки тому, что охотно комментируют совсем незначительные слова и события. Песков – «последняя инстанция» тоже пока молчит. Очевидно, в Кремле оказались не готовы к тому, что Эрдоган на полном серьезе начнет выполнять соглашения, достигнутые в Астане, которые Лавров подавал как большой успех своего ведомства и себя лично.

Единственным комментарием Кремля на слова Кадыма можно считать наступление асадистов в Идлибе, предпринятое на следующий день – 6 октября. Это действие было логичным: надо успеть пока турецкие войска не вышли на периметр Идлиба «отжать» его часть. В начале у асадистов все шло неплохо – при поддержке авиации они продвинулись вглубь Идлиба на 7 км и на ширину в 3 км. Заняли три поселка, самый удаленный из них – Абу-Дали. Но на следующий день эта группировка понесла большие потери, попала в окружение в Абу-Дали и все приращения потеряла. Для ее спасения вертолеты Асада 7 октября сбросили в деревне Аль-Мушеирфех бочковые бомбы с химическим веществом. Но асадистам это не помогло и 8 октября их группировка в Абу-Дали была уничтожена с участием отрядов Аль-Нусры.

Так что, Асад тоже сделал подарок Путину прямо в день рождения – у ООН появилась причина опять обеспокоиться наличием у того химического оружия, которое Путин давно обещал у него отобрать и уничтожить. Обама нобелевскую премию мира получил именно за то, что уговорил Путина сделать это. Теперь – либо отбирать у Обамы премию, либо что-то делать с Асадом и Путиным. Вероятно, после 9 октября эта тема вновь привлечет к себе внимание.

Собственно, Асад и его партия БААС – это главный источник всех проблем в Сирии, который теперь создал Кремлю и такие проблемы как Эрдоган и Фронт Аль-Нустра.

Турецкие солдаты уже 6 октября размещали в соцсетях Интернета свои фото в Идлибе, гордясь, что творят историю. 8 октября глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу от имени правительства сообщил: турецкая армия входит в Идлиб для создания зоны деэскалации. Он также уточнил, что с десяток раз обсуждал такой шаг с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном по телефону, и тот его поддерживает. Эрдоган на пресс-конференции тоже подтвердил начало процесса вхождения в Идлиб турецкой армии и Свободной сирийской армии. Пентагон в лице своего представителя Эрика Пахона тоже заявил: он полностью поддерживает этот шаг Турции как вынужденную меру для защиты своих границ от террористов из Аль-Нусры, так и для прекращения боевых действий в Идлибе.

МИД России и после этого продолжал хранить гробовое молчание 8 октября – то ли, приходил в себя после дня рождения Путина, то ли пытался оценить масштаб возникшей проблемы. Неудобство ситуации для Кремля в том, что он по многим причинам не может возмущаться и осуждать этот шаг Эрдогана. Возмущаться – это означает разрушить всю собственную комбинацию с переговорами в Астане и в перспективе довести ситуацию до конфликта с Турцией. Давно не было торговой российско-турецкой войны, а в карман РФ неделю как лег аванс за будущую поставку ракет С-400 Турции. Аванс придется вернуть, что делать не хочется, а СМИ опять перестраиваться с лозунга «Турция – друг России» на «Турция – враг России» со всеми серьезными и комичными последствиями. Лавров таки всех «переиграл», и вероятно, доигрался до своей отставки.

Поэтому не удивительно, что Кремль и МИД РФ хранят молчание. Кремль пребывает в растерянности, так как не знает, что делать и как далеко может зайти Эрдоган.

Но сам Эрдоган не делает из этого тайны, что еще больше тревожит Кремль. Эрдоган четко указал два направления.

Первое, вывести турецкую армию в Идлибе на линию боевого соприкосновения сторон. Второе, покончить с террористами из Рабочей партии Курдистана, контролирующими Африн и отнявшими у сирийской оппозиции район Тал-Рифат и другие во время боев за Алеппо. Позиция Эрдогана – верните эту территорию и сидите себе тихо в изоляции в своем Африне. Министерство обороны Турции открыто распространяет информацию, что Идлиб будет соединен в одно целое с районами Эль-Баба и Джераблуса, освобожденными в ходе операции «Щит Евфрата». Турецкие и сирийские войска в Идлибе пока занимают позиции именно на этом направлении, что создает Москве комплексную головную боль.

Прежде всего, в Африне стоят танки и подразделения России – их выводить сейчас или потом, когда Африн будет окружен? Что им делать в случае боевых действий в Африне между турками, арабами и курдами? Как отразится их уход на отношениях Москвы с различными курдскими партиями? На главной автотрассе, соединяющей северные районы подконтрольные Турции с Идлибом находится город Захра, занятый асадастами. Эрдоган может поставить вопрос о его передаче Сирийской свободной армии во имя деэскалации, ссылаясь на логистику и на другие причины. Отказать Эрдогану или согласиться? Захра в 15 км от Алеппо, а в рядах Сирийской свободной армии сейчас много беженцев из этого города, твердо намеренных вернуться в него и поквитаться с асадистами. Могут появиться и их иски к воздушно-космическим войскам РФ за уничтожение Алеппо – эта тема уже циркулирует в мировых СМИ.

Таков комплекс проблем у Кремля, возникающих на этом направлении, и к решению их там совершенно не готовы, почему и молчит МИД РФ.

На направлении будущей российско-турецкой границы в Идлибе тоже возникает ряд проблем. Эрдоган не спешит выводить войска на существующую линию фронта, понимая, что изменить ее будет пытаться не только Асад, что тот уже неудачно 6 октября сделал, но и оппозиция. Свою неспешность Эрдоган объясняет необходимостью получить «добро» на занятие турецкой армией Идлиба от всех военно-политических групп оппозиции, в том числе и Фронта Аль-Нусра, контролирующего около 10% территории. Так как единого мнения у всех этих групп сирийской «военной демократии» нет и многие из них воюют автономно в манере батьки Махно, то переговоры с ними явно затянутся, в результате чего по периметру Идлиба в ближайшее время начнутся активные бои.

Пожалуй, это единственное, к чему серьезно готовятся в Кремле, и уже неделю как сворачивают боевые действия против ИГ, если тот сам не напрашивается. Поэтому «стратегическая победа» в Дейр-эр-Зоре так и осталась лишь на бумаге – центр города по-прежнему под контролем ИГ, как и его промышленная зона на левобережье Евфрата. В Дейр-эр-Зоре асадисты и ИГ возвращаются к прежнему мирному сосуществованию под крылом Москвы, лишь несколько изменилась конфигурация контролируемых районов. В Москве отказались и от идеи выбить ИГ с левобережья Евфрата раньше, чем это сделает коалиция с США, и теперь лишь стремятся взять под контроль автомагистраль по правому берегу до границы с Ираком в стиле «дорожных войн» начала ХХ в. Это 90 км по прямой, по одну сторону которой болота Евфрата, по другую – пустыня. Сборное воинство Асада особе не лезет ни в ту, ни в другую сторону, поэтому Москве остается только удивляться откуда на «зачищенной» территории вдруг появляется ИГ, и по старой привычке винить во всём американцев.

Вероятно, на этой неделе в Кремле откажутся от своего первичного плана дойти по правому берегу Евфрата до границы с Ираком и «закольцевать» ИГ в пустыне, свернут активные действия против ИГ и дадут команду стягивать все силы к Идлибу, чтобы там «качнуть» линию фронта до подхода турецкой армии. Добивание ИГ Москва оставит коалиции с США, что нисколько не будет мешать ее СМИ продолжать писать о якобы грандиозных победах российского оружия.

«Ручной» ИГ мало беспокоит Москву, а вот «дикая» небольшая и плохо вооруженная Аль-Нусра всерьез тревожит ее второй год своим потенциалом. Аль-Нусра, подобно ИГ и Аль-Каиде, военно-политическая организация исламских фундаменталистов, но с одним очень неприятным для Москвы нюансом: она объявила священную войну – джихад лишь конкретно Асаду и тем, кто ему помогает. Аль-Нусра может перевести на арабский язык без правок песню 1941 г. Лебедева-Кумача «Идет война народна, священная война» и успешно использовать, что и тревожит Москву.

В Аль-Нусре могут рассуждать о глобальном джихаде, за что в США и Европе их считают террористами, но реально она пока воюет только с Асадом и эпизодично со светскими и неджихадистскими группами оппозиции. Аль-Нусра к входу турецких войск в Идлиб относится пока отрицательно. По ее мнению, Турция – это светское государство, где не чтут Коран должным образом, поэтому с турками дел иметь нельзя. Сирийская свободная армия и Демсилы получают оружие от США, поэтому с ними нельзя иметь дел. Рабочая партия Курдистана сотрудничает с русскими, поэтому с ними тоже нельзя иметь дел. В итоге – опора на собственные силы, а деньги и оружие можно брать только там, где у власти настоящие мусульмане, а не фиктивные, как шииты Ирана.

Но линия фронта пока не позволяет получать помощь от истинных братьев-мусульман. В итоге Аль-Нусра остается бедной организацией, пусть и с идейно мотивированными членами. Поэтому до конца 2015 г. Аль-Нусру особо на Западе не замечали, пока Москва не стала ей делать шумный пиар по двум причинам. Первая, надо было оправдать захват Алеппо, вторая – в Москве правильно оценили угрозу, которую именно только для нее и представляет Аль-Нусра, если в песне Лебедева-Кумача заменит «фашистскую силу темную» на рашистскую, российскую или нечто такое. При наличии финансирования Аль-Нусра может устроить джихад не только Асаду, но и по всей России, объявив его персонально Москве. В результате Кремль всерьез боится именно Аль-Нусру, а не «запрещенный в РФ» ИГ.

Появление в Идлибе российско-турецкой границы приведет к тому, что Аль-Нусра окажется скованной. Эрдоган может ее вообще разоружить и загнать в подполье, и она будет вынуждена от боев с асадистами перейти к мести своим обидчикам, перенеся ее в Турцию и РФ. Поле битвы в РФ для Аль-Нусры предпочтительней во всех отношениях.

Теперь выясняется: спасение Асада и деэскалация в Сирии по плану Лаврова создают России больше и более серьезных проблем, чем позволяют решить. В результате Кремль растерянно молчит и не комментирует начало «серьезной операции» Эрдоганом".