"Несет ли гражданин России ответственность за действия государства": Казарін про російські уроки для України

"Я помню, как однажды за границей оказался на мероприятии с участием российских коллег. Причем, все они принадлежали к тому самому меньшинству, что считает Крым – аннексированным, а Донбасс – жертвой агрессии Кремля. Но на этом их сходства заканчивались и начинались различия". Про це пише Павло Казарін для Крым.Реалии, зазначають Патріоти України, продовжуючи:

Главный водораздел упирался в то, несет ли гражданин России ответственность за действия государства. И именно этот вопрос дробил российскую делегацию на две части. Те, кто встретил 1991 год совершеннолетним, говорили, что да. Те, кто провел "девяностые" в школе – говорили, что нет.

Это был очень четкий поколенческий разлом между двумя группами российских граждан. Причем все они говорили, что Крым должен быть возвращен Украине – равно как и Донбасс. Все они не подвергали сомнениям факт агрессии Москвы против Киева. Их взгляды на происходящее были, по сути, тождественны. Но если старшее поколение воспринимало современную Россию как свое собственное поражение, то младшее категорически не хотело брать за него ответственность.

Во многом, это было закономерно.

Для "старших" вся нынешняя российская реальность воспринималась как итог их персонального проигрыша. Ведь именно они принадлежали к первой волне романтиков, наблюдавших крах СССР воочию. Для них 1991 год был не некой абстракцией из учебника, а самой настоящей точкой отсчета, с которой должна была начаться новая – свободная – Россия.

Но потом случился 1993-й и расстрел Белого дома. 1994-й и война в Чечне. 1996-й и победа Ельцина "любой ценой". 1999-й – и появление Владимира Путина в роли преемника. А уже затем цены на нефть стали "живой водой" для неосоветской этики, помноженной на неофеодализм. И официальная Россия образца 2016-го, по большому счету, куда больше должна сочувствовать сторонникам ГКЧП, чем его противникам. Потому что она сегодня раз за разом водружает на знамена все ту же тоску по СССР.

И вся эта череда дат была частью персональных биографий старшего поколения либерально настроенных россиян. Для них нынешняя Россия – это результат их собственных ошибок и недосмотров, иллюзий и не оправдавшихся надежд.

А молодое поколение российских либералов никакой персональной ответственности за современную Россию не чувствует. Потому что они были изначально лишены возможности влиять на страну в динамичные девяностые. А к середине нулевых архитектура Российской Федерации уже достаточно забронзовела, чтобы не реагировать на любые попытки ее поменять.

И потому они ощущают себя сторонними наблюдателями, которые хоть и оказались на тонущем корабле, но не собираются винить себя за некогда неправильно выбранный курс. Потому что курс выбирали не они.

Но в том и особенность больших исторических процессов, что они бьют по площадям. Мы можем не признавать принцип коллективной ответственности, сторониться его, восхвалять индивидуализм, но все это вряд ли послужит аргументом для истории. Если нынешняя Украина не выдержит груза испытаний, то итоги этого в равной степени ощутят на себе все: и те, кто сражался за будущее, и те, кто жил, погруженный без остатка в собственное настоящее.

Так будет и с Россией. Ее граждане обречены разделить ее будущее – точно так же, как сегодня каждый россиянин ощущает на себе курс рубля или итоги анти- и просто санкций. И судьбу страны, что попеременно пахнет 1914, 1979 и 1991 годами – тоже будут разделять все ее нынешние граждане. И величина персональных сбережений лишь позволит смягчить и скрасить это самое будущее, но не отменить его.

Один мой коллега когда-то сказал, что в определенные периоды истории судьба той или иной страны начинает напоминать пассажира на эскалаторе. Вся разница лишь в том, что украинский эскалатор идет вверх, а российский – вниз. И Россия упорно пытается затормозить соседнюю дорожку, не замечая того, куда ведет ее собственный маршрут.

И потому главная задача Украины на нынешнем этапе – добиться того, чтобы гражданское общество смогло приватизировать государство. Сделать его не абстрактно-отстраненным институтом принуждения, а инструментом развития собственного населения. Тем самым, ответственность за которое захочет нести каждый – вне зависимости от его возраста.