Эрдоган сделал все возможное, чтобы предотвратить возможность настоящего военного переворота, - Портніков

"На первый взгляд, попытка военного переворота в Турции ничем не отличалась от предыдущих таких выступлений армии, которая вмешивалась в происходящее в стране на протяжении всего ХХ века. Но на самом деле это был совершенно новый переворот – и именно поэтому он был обречен на неудачу", - пише Віталій Портніков для LB, передають Патріоти України.

Сама архитектура Турецкой Республики – такой, какой ее мыслил Мустафа Кемаль Ататюрк, основатель современного государства на месте погибшей Османской империи – базировалась на руководящей роли армии, на том, что именно она будет гарантировать светские устои и демократию. Сам Мустафа Кемаль был генералом. Генералом был и его преемник на посту президента Турции Исмет Иненю. Уже в 1960 году военные вмешались в политические процессы, происходившие в государстве, в конфликт между двумя враждующими группами наследников Ататюрка, добились свержения и последующей казни премьер-министра Аднана Мендереса и возвращения к власти Иненю.

Подобные действия армия предпринимала еще два раза – в 1971 и 1980 годах, а в 1997 году без всякого переворота, одними только угрозами смогла отстранить от власти тогдашнего премьера Неджметтина Эрбакана, учителя и предшественника действующего президента Турции Реджепа Эрдогана. Исламистская партия Эрбакана также была распущена.

Но на этом все закончилось. Армия слишком близко подвела Турцию к демократии. Политический класс страны задумался о сближении с Европой. Это сближение предполагало изменения в самой конституционной ткани государства. Таким образом, в результате военные – в результате референдума, который инициировал премьер Эрдоган – лишились конституционных прав на "надзор за демократией". Проще говоря, если в прошлом турецкие военные, свергая правительства и арестовывая депутатов и министров, могли заявлять, что действуют в рамках конституционного поля – то теперь ни о какой правовой поддержке их поступков не могло быть и речи.

Это изменение действительно имело решающее влияние. И не только на размышления потенциальных путчистов о своей безопасности после переворота – когда армия решается на мятеж, она думает об успехе, а не о поражении. Это прежде всего подрывало единство в самой армии. В прошлом организатором переворотов – потому что это были не перевороты, а "нормализация" – выступало высшее военное командование во главе с начальником Генерального штаба, решения о вмешательстве принимались на высшем военном совете с участием командующих всеми родами войск. Выступить против такого решения – это и означало мятеж.

На этот раз начальник Генерального штаба оказался заложником восставших – что уже предопределило поражение путча. Да и сам этот начальник – отнюдь не та фигура, которой были его предшественники. За время, прошедшее после конституционных изменений, Эрдоган сделал все возможное, чтобы добиться лояльности от турецкой армии. Он сменил руководство вооруженных сил, отправил в отставку целый ряд самостоятельно мыслящих военачальников. Группа военных предстала перед судом по обвинению в попытке военного переворота. Более того, были лишены иммунитета организаторы последнего по времени военного переворота 1980 года – что стало серьезным предупреждением всем тем, кто решился бы на вмешательство армии в политику.

Короче говоря, Эрдоган сделал все возможное, чтобы предотвратить возможность настоящего военного переворота – и добился успеха. Против настоящего военного переворота, который осуществлял бы Генеральный штаб, он бы не выстоял – как не выстоял бы ни один турецкий политик в прошлом. Но против путча части военных – легко – и ночь мятежа это доказала. Этот путч даже ненужно было предотвращать – потому что рано или поздно он все равно бы состоялся. Его нужно было перетерпеть и выжить – у Эрдогана получилось и то, и другое.

Но в результате он создал совершенно другую Турцию, которой мы еще не видели. Турцию, в которой общество единым фронтом выступает против армии. Переворот осудили как представители правящей партии – так и представители оппозиционных сил. В политическом поле не нашлось никого, кто поддержал бы военных – хотя в прошлом генералы могли опираться на часть политической и предпринимательской элиты, обеспечивавшей руководство Турцией после переворота и сохранявшей ведущие позиции страны даже тогда, когда военные уводили солдат в казармы.

Но самое главное – это люди, которые с голыми руками бросались на танки и бронетранспортеры. Эрдоган просто должен это увидеть. И понять, что завтра эта энергия, которая была направлена против танков, пытавшихся его свергнуть, может быть направлена против танков, которые захотят его поддержать.

Важно не то, что военные не смогли совершить переворот. Важно то, что Эрдоган не сможет совершить переворот и узурпировать власть в стране, что ему – как и любому другому руководителю Турции – придется считаться с этой готовностью граждан защищать демократию от танков и бронетранспортеров. Это, собственно, и есть то, о чем мечтал создатель современной Турции, когда поручал армии защищать демократию от диктатуры – что рано или поздно его сограждане сами дозреют до понимания ее ценности. Турции понадобилось до этого целое столетие – но у нее получилось. Мустафа Кемаль Ататюрк победил Реджепа Тайипа Эрдогана.