Трагедія у "Зимовій вишні": Чому президент Росії відразу не приніс ритуальну жертву, звільнивши губернатора Кемерово

1 квітня, губернатор Кемеровської області Аман Тулєєв подав у відставку, тимчасово виконувати обов'язки губернатора буде його заступник, який звинуватив протестувальників у Кемерово в тому, що вони "піаряться на трагедії", пише у своєму блозі цивільний активіст, публіцист Павло Шехтман. Патріоти України пропонують публікацію мовою оригіналу.

Вообще, события в "Зимней вишне" вгоняют украинцев в некоторый ступор. Почему пострадавшие, которым вроде бы нечего терять, так легко сдались и пошли на поводу у власти? Почему Путин не сделал, казалось бы, напрашивающегося само собой шага – сразу же не принес Тулеева в ритуальную жертву? Глядя с Майдана, это очень трудно понять.

Однако попробуем приглядеться, исходя не из украинских, а из российских реалий.

Действительно, а почему Путин не отправил Тулеева в отставку неделю назад, сразу же после тех трагических событий? У этой истории две стороны.

Первая – так, как ощущает себя власть.

В норме считается (и даже в российской конституции записано), что власть получает свою легитимность от народа, который и обладает суверенитетом в государстве. Это естественно не только для демократии, но даже для диктатуры, если это тип «услужливой диктатуры» (как обозначил один исследователь нацизма режим Гитлера). Диктатуры, выросшей на флюидах, идущих от масс, и старающейся не утратить мандат масс. Путин не вышел из митингов и уличной борьбы, как Гитлер. Он был создан в телевизоре политтехнологами.

Человек, созданный в телевизионной пробирке, чтобы возглавить неофеодально-бюрократическую систему, и в конечном итоге замкнувший эту систему на себя – смотрит на свою роль несколько по-другому. И феодальная (то есть, прежде всего сословная) система понимает его власть по-другому. Не как власть демократического президента и даже не как власть «народного вождя», а примерно как Короля-Солнца. В этом пространстве Путин является источником суверенитета и всей власти в государстве вообще.

Ритуальные «выборы» в этой системе играют роль традиционного миропомазания – мистической легитимизации права царя-жреца на власть. При этом однако – что интересно – источником легитимности является вовсе не «народ» в качестве какой-то реальной (в демократии) или хотя бы мистической (при харизматической диктатуре) политической общности. В риторике путинской власти «народной общности» собственно нет. Путина коронуют некие «россияне» (т.е. просто множество обладателей паспортов РФ) или даже вообще «электорат». Маленькому человеку перед выборами как бы говорят: «тебе, холопу, великая часть явлена – раз в 6 лет причаститься к Государству, прийти и поучаствовать в таинстве коронации Путина».

Из этого логически следует, что простонародье в принципе не может и не должно влиять на принятие политических решений. Простонародье может на коленях бить челом о каких-то вещах для себя. Тогда, может быть, царь и смилуется, если найдет это выгодным. Но простонародье не может ничего требовать скопом и заговором. Ибо если подданные начнут диктовать Сыну Неба, кого ему назначить губернатором провинции – согласитесь, это же крушение всего космического порядка.

Фактически власть, бессознательно или полусознательно, стремится закрепить в массах «синдром выученной беспомощности». (Напомню: экспериментаторы ставили животных в такую ситуацию, когда их положение никак не зависело от их действий. Через какое-то время животное впадало в апатию, забивалось в угол и переставало делать попытки улучшить свое положение – например, добыть еду – даже при том что теперь это было уже возможно).

Теперь о массе. В ее сознании «выученная беспомощность» засела чрезвычайно прочно. Это европейцы, после серии революций, привыкли, что во всякой непонятной ситуации следует собираться толпой и выходить на улицу – тогда власть испугается и поспешит решить проблему (или же подаст в отставку). В России же все знали, что при попытке выйти на улицу власть введет войска и расстреляет вышедших, а затем еще посадит наиболее активных (как это было когда-то в Новочеркасске). Единственная надежда получить что-то - это пойти обивать пороги райкомов-обкомов…

И даже два случая, когда выходы на улицу увенчались успехом - в 1917 и 1991 годах – положение масс никак не улучшили, а только ухудшили (а третья попытка выйти на улицу – в 1993 году – опять кончилась новочеркасским сценарием). И вот в результате Кузбасс, в эпоху Перестройки стоявший в лидерах антисистемной борьбы, в 1997 году совершенно демократично избирает губернатором коммуниста Тулеева…

Поэтому алгоритм работы российской власти с любым социальным протестом таков:

Объяснить, что политизировать протест – контрпродуктивно. Мол, если вы будете вежливо заявлять требования по вашей конкретной проблеме, то мы готовы с вами разговаривать. Но если вы будете переводить все это в политическую плоскость, объединитесь с бузотерами и 5-й колонной, то вы в наших глазах будете бунтовщиками и поступят с вами соответственно – дубинкой по голове. А люди, согласитесь, все-таки хотят решить свою насущную проблему, а не свергнуть власть под ее предлогом.

После того, как протестующие отказались политизировать протест – начинает индивидуально применяться комбинация подкупа, запугивания и ложных обещаний. И это тоже работает. Когда перед обывателем ставят выбор: какую-никакую, но компенсацию, или арматурой по голове в подъезде – он в общем не особенно задумается. Тем более если подумать: какие у него альтернативы?

Обратиться к журналистам, писать посты в соцсетях? Хорошо, думает он, будет несколько статей в малотиражных газетках, какое-то количество лайков, перепостов и возмущенных комментариев, потом удар арматурой в подъезде – а потом все забудут и перейдут к очередным делам, и только он останется инвалидом на всю жизнь. Всякий чувствует (а кто-то и предметно видит), что, если он будет до конца исходить из героической этики и готовности к самопожертвованию – то рано или поздно он будет оставлен своими более прагматичными товарищами и окажется в дураках…

Все это прекрасно описывается известной «дилеммой заключенного». Теоретически, конечно, максимально выигрышная стратегия: объединиться, поддерживать друг друга и всем быть готовым пожертвовать собой ради общего дела. Но – люди на это органически неспособны, ибо «синдром выученной беспомощности». Они не знают примеров, когда дружный и отчаянный напор на власть приводил бы к победным результатам, а вот примеры, когда власть расправлялась с бунтарями, они очень даже знают. Поэтому русский бунт традиционно – это «бунт на коленях», это бунт с целью привлечь к себе внимание власти.

Возможно, в какой-то момент магический круг будет разорван. Где-то, когда-то, по какому-то (может быть даже случайному) поводу соберется толпа, которая скажет себе: «плевать на последствия, лучше все что угодно, чем терпеть ЭТО». И вот именно в тот момент трон Саурона с грохотом обрушится, и по всей России начнут отлавливать и разрывать на части чиновников и депутатов. Но пока еще этот момент не настал.