Боротьба за майбутнє: Як Лукашенко два роки обирає свою позицію

«Скажи мені, чий Крим, і я скажу тобі, хто ти». Ця фраза була популярна у білоруської політизованої публіки два роки тому. А завданням офіційного Мінська всі ці два роки було уникати відповіді на це питання. Тому, коли главу МЗС Білорусі Володимира Макея на початку квітня в Москві запитали про територіальну приналежність Криму, відповідь стала квінтесенцією дворічного балансування.Патріоти України, цитуючи Нескучные новости, пропонують своїм читачам статтю Артема Шрайбмана:

"Годы исканий

Если коротко, Макей сказал вот что: Минск исходит из того, чей Крым де-факто, де-юре от нас никто не требует определяться, Крым не государство, чтобы его признавать, а торговли у нас с ним особой нет. Министр добавил, что сегодня важно сохранить целостность остальной части Украины.

Минск пришел к этой формуле не сразу, а долгим путем проб и ошибок, два года нащупывая границы пространства для маневра.

Первое публичное заявление на эту тему Лукашенко сделал через пять дней после Крымской речи Владимира Путина в марте 2014 года. Тогда белорусский президент был неаккуратен, сказав, что «Крым – сегодня часть Российской Федерации». «Можно признавать это или не признавать, но от этого ничего не изменится», – добавил он.

Лукашенко попытался смягчить эффект от сказанного, добавив, что ему не нравится, когда нарушают территориальную целостность стран, но слово не воробей. Украина временно отозвала своего посла из Минска, и с тех пор заявления стали деликатнее. Условный белорусский маятник в следующие месяцы качался то в сторону Москвы, то Киева.

Уже через три дня в интервью Савику Шустеру Лукашенко заявил, что он «не противоречит мнению» о том, что произошел вооруженный захват части Украины. Однако добавил, что украинские власти сами подставились, а потом де-факто признали, что Крым не их земля, и «сложили лапки», а он, Лукашенко, на их месте взял бы оружие и сам пошел воевать. Это было новой ноткой. По сути, белорусский президент переложил ответственность: мол, кто он такой, чтобы говорить, что Крым – украинский, если Киев сам не стал воевать. А заодно намекнул России, что в Белоруссии аналогичный сценарий не пройдет.

Вскоре дело дошло до голосования на Генассамблее ООН. 100 стран поддержало Украину, 10 – Россию. Среди них и Белоруссия. У Минска и Москвы есть договоренность синхронизировать свое голосование в международных организациях. К тому же тогда осудить решение Путина присоединить Крым или воздержаться по такому болезненному для России вопросу было бы слишком смелым шагом со стороны белорусских дипломатов. На следующий день МИД Белоруссии, как будто оправдываясь, объяснял, что не поддержал резолюцию, потому что она конфронтационная, а Минск всегда выступает за мирное разрешение споров.

После этого крена в сторону России официальная белорусская позиция снова развернулась и сдвинулась ближе к Украине. На инаугурации Петра Порошенко в июне 2014 года толпа журналистов окружила Лукашенко прямо на улице в Киеве. Кроме рекомендации «уничтожать террористов на юго-востоке Украины», Лукашенко тогда впервые произнес сегодняшнюю белорусскую формулу отношения к событиям в Крыму. Дословно он заявил: «Эта территория де-факто сегодня принадлежит России, де-юре такого решения не было». Он посоветовал Киеву добиваться возвращения Крыма «без нападок и оскорблений» и заявил, что Украина должна быть единым и целостным государством. Следующий вопрос по Крыму он отфутболил, послав журналиста, его задавшего, поехать на полуостров и договариваться о его статусе.

В октябре 2014 года Лукашенко, общаясь уже с российскими журналистами, опять заявил, что недопустимо нарушать территориальную целостность государств. И в следующем же предложении опроверг сам себя: «Но Россия не виновата». Дальше были уже знакомые аргументы о том, что Украина подставилась сама и не воевала за Крым. И вообще Белоруссии нельзя окончательно определиться с тем, чей Крым, потому что тогда Россия потеряет нейтральную площадку для переговоров по урегулированию в Донбассе.

Но неприятная необходимость уточнять свою позицию вставала перед Минском снова и снова. В начале 2015 года в Риге на саммите Восточного партнерства Евросоюза всем участникам предложили подписать итоговое заявление, где были слова «аннексия Крыма». Белоруссия подписала документ с оговоркой, что по крымскому пункту придерживается своей заявленной раньше позиции.

Еще несколько раз белорусский президент критиковал логику Москвы о том, что Хрущев «подарил» Крым Украине и поэтому его можно было возвращать. Однажды Лукашенко и вовсе заявил, что по такой логике Монголия может предъявить к России свои претензии за времена хана Батыя.

Карты и свинина

Но вся эта дипломатическая эквилибристика, желание угодить то одной, то другой стороне не привели к формально-юридическим последствиям для Минска как на международной арене, так и внутри страны.

Глава белорусского МИД Макей был прав, когда сказал, что Крым на статус государства не претендует, чтобы его нужно было признавать. Именно эта особенность и дала Минску куда больше пространства для маневра, чем в истории с Южной Осетией и Абхазией в 2008 году. Международное право довольно четко регулирует разные формы признания (государств, правительств, воюющих сторон), но вот переход территории из состава одного государства в другое − тема гораздо менее регламентированная, и действительно позволяет решать многие вопросы в режиме «де-факто».

Что же в Белоруссии с «де-факто»? Приказа госорганам рассматривать полуостров как российскую территорию не было. Поэтому чиновники на всех уровнях боятся брать на себя такую ответственность. В итоге на сайте белорусского МИД на карте зарубежных диппредставительств Крым – часть Украины. Пока белорусские поезда ходили на полуостров (до декабря 2014 года), сайт государственной компании БЖД отправлял пассажиров со станции «Минск. Беларусь» на станцию «Симферополь. Украина». Другое госпредприятие, «Белкартография», которое отвечает за выпуск атласов для школьных учебников и официальных карт, обозначает Крым украинским во всей своей продукции.

С другой стороны, в стране свободно работают турфирмы, которые организуют поездки в Крым для белорусов через территорию России. И это несмотря на предупреждения белорусского МИД, что те, кто попал на полуостров незаконным для Киева путем, рискуют оказаться в стоп-листе на въезд на Украину.

Никто не разворачивает поставки товаров из Крыма, где в графе «место происхождения» указана Россия. Когда белорусскому Департаменту ветеринарного и продовольственного надзора нужно временно ограничить ввоз свинины из Крыма, он, не называя полуостров российским, все же ссылается на данные Россельхознадзора о эпидемиологической ситуации там.

Сегодняшняя позиция Минска по Крыму лучше всего определяется гиппократовским «не навреди». Поводов к претензиям стараются никому не давать. Когда можно позицию не высказывать, ее не высказывают. Некомфортную для кого-то лексику вроде «аннексии» или «воссоединения» не используют.

Это прагматичное лавирование позволило не только не испортить отношения с Киевом и Москвой, но и серьезно улучшить их с Западом: Лукашенко создал в Минске нейтральную площадку для переговоров, вышел из опалы и добился отмены действовавших 10 лет санкций против себя и двух сотен чиновников. Едва ли Лукашенко думал об этих побочных бонусах в марте 2014 года, когда нервно выбирал формулировки по Крыму. Но инстинкт политического выживания еще никогда не подводил бессменного белорусского президента".