Незламний духом: Інвалід АТО втратив стопи і кисті рук на фронті, а тепер візьме участь у марафоні на 5 км в США

Киянин Вадим Свириденко - справжній герой. На фронті під час дебальцевських подій він втратив кисті рук та стопи, але це не зламало українця. Тепер 43-річний учасник Української асоціації інвалідів АТО збирається пробігти 5 км на марафоні у США. Про це повідомляють Патріоти України з посиланням на fakty.ua. Інтерв'ю брала Віолетта Кіртока.

"На мой вопрос: «Где мы встретимся?» — Вадим ответил: «Приезжай ко мне на работу». Чем в очередной раз меня удивил: человек на протезах ног, без рук, недавно вернувшийся после длительной реабилитации в Америке, уже вышел на работу.

— Правда, пришлось сменить род занятий, — улыбается Вадим, предлагая мне сесть возле его стола в кабинете на первом этаже здания столичной администрации. — До войны я много лет занимался продажей рекламных площадей в газете, а теперь работаю в Украинской ассоциации инвалидов АТО. Помогаю нуждающимся в реабилитации ветеранам оформить документы по ранению, решить вопросы с лечением, реабилитацией, протезированием. Руководит этой организацией бывший афганец, который прошел и АТО.

С первого взгляда не сразу понимаешь, что у Вадима нет кистей рук. Протезы, которые носит киевлянин, телесного цвета, на пальцах есть ногти, воссозданы все складочки. Вот только пальцы практически неподвижные.

— У меня есть и «умные» руки, в которых работает каждый палец, ими можно выполнять множество разных захватов, но они тяжелые, этими протезами сложно взять ложку,— объясняет Вадим. — К тому же нужно тщательно следить, чтобы на них не попала влага. «Умные» руки я использую для работы на компьютере. Меня часто спрашивают, как я управляю механическими кистями. Отшучиваюсь: силой мысли. На самом деле пальцы приводят в движение мышцы культи. Я даже штангу протезами толкаю. Могу пользоваться телефоном, открывать двери. Хожу на достаточно простых протезах, но у меня есть еще две пары. Все три пары «ног» (для ходьбы, бега и для плавания) мне подобрали во время реабилитации, которую я проходил в США. Когда уезжал, мне и еще одному бойцу, оставшемуся без ног, предложили принять участие в марафоне, который пройдет в Штатах в октябре этого года. Мы планируем пробежать пять километров. Несколько дней назад приступили к тренировкам.

Мужчина получил повестку в июле 2014 года. Его отправили в 128-ю бригаду санинструктором. «До армии я окончил медучилище, — объяснял Вадим в одной из публикаций. — Конечно, знания пришлось восстановить, но многое я помнил. В зону АТО попал в конце августа. Были сначала в районе Счастья, Теплого, затем возле Станицы Луганской и Ольховой. В конце октября мы заменили в Чернухино 11-й батальон „Киевская Русь“. Поселок постоянно обстреливали».

128-я бригада находилась под Дебальцево ровно пятьдесят дней. 12 февраля 2015 года Вадим в числе других бойцов отправился на блокпост неподалеку от Дебальцево.

— Когда прибыли на место, поняли: находимся в котле, — вспоминает мужчина. — Хотя по телевидению генералы утверждали, что его нет. Наш штаб враг бомбил прицельно. Почти вся техника сгорела. Главной мыслью было — остаться в живых. Мы надеялись, что для нас организуют коридор, что прорвемся, нас не бросят.

В один из дней Вадим отправился к соседнему блокпосту. Но БМП украинцев расстрелял танк. Вадим был ранен в правое предплечье и бедро.

— В Дебальцево раны мне зашил ужгородский врач Александр Данилюк, который оказывал помощь в землянке, при свечах, причем делал даже сложные операции, — говорит Вадим. — Раненых было решено отправить в Артемовск. Выехали в ночь на 16 февраля. Мы отстали от колонны и заблудились. Послышались выстрелы, и наша БМП подорвалась на мине. Подо мной в полу начало расползаться оранжевое пятно — это плавился металл. Командир открыл дверь БМП и вытащил меня из машины. Решили всех раненых положить в кузов «Урала», который ехал следом за нами. Как только после погрузки тяжелая машина начала сдавать назад, прозвучал второй взрыв. Там все было заминировано… Я повредил спину, был контужен. Выехать мы уже никуда не могли. Мне сложно сказать, сколько нас было. Восемь — десять раненых. Мы с командиром нашли в «Урале» одеяла. Раздали их ребятам, ведь был сильный мороз… Оказать медицинскую помощь я никому не мог: не было медицинского рюкзака с препаратами, да и двигался с трудом. Ночевал с командиром в кабине без единого стекла. Очнувшись утром, понял, что не слышу ни одного стона. Все замерзли, как и мой командир. Я попытался идти. Отошел от машины метра три-четыре. И упал. Сильная боль в спине заставила меня вернуться в кабину.

Много времени провел без сознания. Снилось, что работаю на каменоломне, таскаю огромные валуны на гору. Но понимал: чтобы выжить, я должен таскать камни… Наверное, это подсознание мне говорило, что нужно сражаться за свою жизнь.

По мобильному телефону дозвонился ребятам из медицинской роты. Попытался объяснить, где нахожусь. Чтобы не замерзнуть, укрывался одеялом с головой и дышал, согревая воздух. Если хотелось есть или пить, жевал снег. Когда дремал или терял сознание, перед глазами всплывала книга «Повесть о настоящем человеке». Я знал, что, как и Маресьев, должен вернуться к своим родным.

На четвертые сутки полуживого Вадима нашли «дээнэровцы». Они отправили его в донецкую больницу. По дороге спрашивали: «Зачем ты сюда пришел?» Увидев в военном билете запись «фельдшер», согласились отдать Вадима украинцам.

— Я пробыл на той стороне не больше двенадцати часов, — продолжает Вадим. — За мной прислали реанимобиль, который отвез меня в Днепропетровск. К тому времени, как меня туда привезли, жена и мой друг уже приехали из Киева.

Специалисты столичного ожогового центра, куда Вадима перевезли из Днепропетровска, делали все возможное, чтобы спасти пациенту стопы и кисти. Но время и мороз сыграли против Вадима…

— Когда врачи сказали, что спасти руки и ноги невозможно, я был в ужасе, — продолжает Вадим. — Найти смысл жизни мне помогали родные. Они приходили ко мне в реанимацию с улыбкой на лице. А друг стал моими руками: поднимал меня, поворачивал.

В больницу Вадиму принесли сенсорный планшет. Он быстро и легко научился им пользоваться. Писал sms-сообщения знакомым, читал книги, смотрел фильмы. Каждый день к мужчине приезжала жена — в период, когда Вадим получил тяжелые ранения, она была беременна.

— Поэтому мне нужно было как можно быстрее стать самостоятельным, — улыбается Вадим. — Понимал, что жене будет сложно ухаживать и за нашим малышом, и за мной. Как только зажили культи, реабилитологи начали меня готовить к тому, чтобы я мог пользоваться протезами. Делали массажи, я выполнял физические упражнения, которые укрепляли мышцы позвоночника, пресса, бедер.

В одну из наших прошлогодних встреч Вадим встретил меня, стоя на протезах. Он вышел в коридор и начал демонстрировать, как уверенно может ходить: вперед, назад, приставным шагом.

— Тренеры учили меня подниматься на бордюры, ходить по ступенькам, — вспоминает Вадим. — Я исходил всю территорию клиники. Помню, после первого же дня, когда я от радости не мог ни на секунду остановиться, присесть, так натер культи, что потом три дня не ходил вообще. На костыли я ни разу не встал. Могу по собственному опыту сказать: человек может все. Главное — дозировать нагрузки и слушать специалистов.

Вадиму и еще двоим тяжелораненым бойцам, оставшимся без ног, предложили поехать на реабилитацию в США на восемь месяцев.

— Я согласился, потому что понимал: с опытом американских врачей и их методами реабилитации получу максимальную пользу, — улыбается собеседник. — Конечно, переживал, что жена будет рожать без меня, что не сразу увижу дочку. Но современные средства связи позволяют в режиме реального времени находиться рядом с родными. И жена настаивала: мол, такую возможность нужно использовать. 12 августа прошлого года я улетел в Вашингтон. Проходил реабилитацию на военной базе Пентагона. Над нами сразу взяли шефство украинцы, живущие в Америке. Любую свободную минуту они использовали для того, чтобы показать нам что-нибудь интересное, возили на экскурсии.

Каждый день у нас были тренировки. Тяжелые, причиняющие боль. Терпение нужно было и мне, и тренерам. Силы для того, чтобы пройти через все это, мне давало желание увидеть ребенка, взять его на руки. Дочка родилась спустя месяц моего пребывания в Америке.

Для того чтобы научиться правильно двигаться на протезах, использовать искусственные руки, нужно постоянно тренировать мышцы тела. Мы выполняли все рекомендации специалистов. Каждый день посещали тренажерный зал, бассейн, я регулярно бегал на специальной беговой дорожке.

Во время занятий по залу обязательно ходит психолог. Он присматривается к тренирующимся, оценивает, в каком состоянии находятся люди. Кто-то раздражается, начинает нервничать, отказывается от занятий. Тогда человеку назначают еще и психологическую реабилитацию. Мне она не понадобилась.

Вадим с удовольствием вспоминает время, проведенное в Америке.

— Перед началом занятий человеку задают множество вопросов, чтобы выяснить, какие навыки в быту понадобятся в первую очередь, на чем делать упор, — говорит Вадим. — Ты высказываешь свои пожелания, и специалисты придумывают, как сделать так, чтобы без руки, например, работать на деревообрабатывающем станке. Меня и других ребят учили крутить винты, гайки, открывать бутылки, застегивать и расстегивать пуговицы и молнии. Реабилитологи постоянно спрашивали, с какими бытовыми проблемами мы сталкивались. Они подсказали, как можно приспособиться делать те или иные движения. Пока человек не встанет на ноги, не почувствует себя уверенно в большом городе, оставшись без посторонней помощи, домой не отпускают.

В американском реабилитационном центре есть «умная» кухня, на которой пациент должен научиться готовить. После занятий, связанных с использованием ножа, терки, комбайна, каждый должен что-то приготовить и накормить учителей. Моим первым блюдом были отбивные. Они всем понравились.

Очень часто я слышу вопросы о посттравматической депрессии. Но о ней и речи не идет, когда видишь, что практически все можешь делать сам. Пока я был в Америке, в этот реабилитационный центр приезжали специалисты из Украины, чтобы посмотреть на оборудование, увидеть методики.

Вадим возвращался домой вместе с… президентом Украины Петром Порошенко в его самолете.

— Петр Алексеевич как раз находился в Штатах с официальным визитом, и его администрация предложила улететь вместе с ним, — улыбается Вадим. — Конечно, я согласился. Багажа у меня было много: несколько тяжелых коробок с протезами рук и ног.

Еще до отъезда из Америки Вадиму предложили вернуться через полгода и принять участие в 41-м международном легкоатлетическом марафоне для военнослужащих, получивших ранения в ходе боевых действий. Он состоится в октябре этого года в Вашингтоне. Забег проводится под патронажем морской пехоты США. В нем участвуют около 30 тысяч военных из многих стран мира. Они преодолевают дистанцию в 10 или 20 километров. Украинцы (четыре бойца АТО) поедут на эти соревнования впервые.

— Это не столько соревнования, сколько социальный проект, — объяснил председатель правления Украинской ассоциации инвалидов АТО Сергей Трискач. — Мы приглашаем всех желающих пройти отборочные туры. Двое бойцов — Вадим Свириденко и Вадим Мазниченко — уже зачислены в команду марафонцев вне конкурса, по персональному приглашению американской стороны. Оба проходили в США реабилитацию после ампутации конечностей, и теперь американские специалисты хотят посмотреть на результаты своей работы. Всего в США полетят восемь человек — четверо бегунов и столько же сопровождающих. Проживание и питание оплачивает американская сторона. Перелет для половины группы финансирует НАТО. Для остальных ищем спонсоров.

Вадим не позволяет публиковать снимки семьи. И на награждение негосударственной наградой «Народный Герой Украины» в конце июля, которое проходило в Хмельницком, он поехал сам. Жена осталась за городом с восьмимесячной малышкой и старшей дочкой.

— Считаю, что не только бойцов нужно награждать, но и их жен, — по дороге рассуждал Вадим. — Они ждут, лечат, нервничают, терпят нас… Учитывая те стрессы, которые получают близкие люди, они не меньше нас нуждаются в реабилитации. Вика вместе со мной прошла все этапы психологического восстановления.

У меня был период, когда не хотелось жить. Возникала мысль: кому нужен калека? В такие моменты надо напомнить человеку, что его ждут, что жизнь не заканчивается. И если у него есть желание вернуться к нормальной жизни, государство должно создать условия для этого. Так, как это сделано в США. Там от тебя необходимо только желание жить, остальное сделает государство. Человек получает любые виды протезов.

В Киеве, когда я вижу ребят на протезах, на колясках, подхожу и завожу разговор. Расспрашиваю, как человек пользуется протезом, чем и как ест, что может делать, а чего не умеет. Если у мужчины плохие протезы ног, мы думаем, что делать. Может, поменять протез, а возможно, необходимо хирургическое вмешательство… Я ведь могу направить к тому человеку, который поможет.

Кроме того, мы ездим по Украине, смотрим, какие реабилитационные центры есть. Доказываем, что они нам нужны, на встречах с чиновниками. Не санатории, а именно реабилитационные центры. И активная реабилитация должна начинаться уже на этапе лечения. Человека нужно готовить к самостоятельности. Важно, чтобы он научился есть без посторонней помощи. Меня поначалу кормили с ложечки. А потом американцы приспособили к культе липучку, в которую вставлялась вилка, и я начал есть самостоятельно.

Пока еще не садился за руль и не катался на велосипеде. Очень люблю рыбалку — но и до этого тоже руки не дошли. Хотя американцы мне подарили специальную удочку… Я всегда обожал плавать. После ампутации думал, что для меня плавание осталось в прошлом. Американцы повели меня в бассейн, где тренер объяснил, как плавать без протезов. Еще я научился многому новому: никогда раньше не катался на сноуборде, а в США попробовал. Сейчас вот нужно найти время, чтобы изучать английский язык и обходиться в Штатах без переводчика. Планов у меня много, — улыбается Вадим. — Жизнь — интересная штука. Дочка растет. Еще много всего нужно успеть".