"После двух ротаций в Донецкий аэропорт понял: пора создавать семью и заводить ребенка", - "кіборг" зіграв весілля

32-річний киянин, який добровільно пішов воювати з першою хвилею мобілізації, минулої неділі зіграв весілля. Про це повідомляють Патріоти України з посиланням на Факти та кореспондента Віолетту Кіртоку.

«Ваня — удивительный боец! — говорят командиры, в подразделении которых служил киевлянин. — Он пришел в военкомат сам, когда Россия только отобрала у нас Крым, и быстро дорос до командира взвода. В Донецкий аэропорт все бойцы ехали добровольно, понимая, что велик риск не вернуться. Ваня вызывался всегда и вел за собой других. Даже в Песках нашел гитару, в свободную минуту играл и пел»…

Мне повезло услышать песни в исполнении Ивана, когда в Киев приехал командир 2-го батальона 95-й отдельной аэромобильной бригады. Увидеться с ним собрались демобилизованные бойцы и те, кто пошел учиться в военную академию. Ребята, познакомившиеся меньше двух лет назад, стали настоящей семьей. Понимают друг друга с полуслова, вспоминают смешные моменты, которые происходили с ними на передовой, под обстрелами, когда до смерти было даже меньше четырех шагов.

В тот вечер все называли Ваню женихом. Встреча происходила за несколько дней до его свадьбы. Доброволец, прошедший самые жуткие бои, светился от счастья. Накануне свадьбы Иван подчеркнуто уважительно называл возлюбленную Дарьей Валерьевной.

Иван и Дарья расписались тихо и скромно, взяв в свидетели Жору (крайний справа) и его жену Иру (крайняя слева). Ваня с Жорой год отслужили в зоне АТО, придя на войну добровольцами

— Говорил: «Тебя же никто еще так не называл», — смеется Даша. — Перед тем как сделать мне предложение, Ваня предупредил: «Даже если ты скажешь нет, я тебя все равно добьюсь».

— А вы легко согласились выйти замуж?

— Не раздумывала, — смеется моя собеседница. — Он честный, искренний, надежный. Когда был на войне, по телефону читал мне стихи, рассказывал сказки на ночь. Мы с ним мечтали, куда поедем, когда ему дадут отпуск. Я очень старалась не показывать, что переживаю за него, нервничаю. Слава Богу, он вернулся из страшных боев целый и невредимый.

Пара расписалась в четверг. После этого посидели в кофейне вшестером с боевым другом Вани — Жорой, его женой Ирой и кумовьями Дарьи. Но песен под гитару в этот день не пели. Празднество с побратимами назначили на воскресенье, и Ваня пообещал, что обязательно споет любимые песни ребят.

— Я люблю петь и играть на гитаре, а ребята с удовольствием меня слушают, — говорит Иван.

— У нас дома было аж три гитары, — добавляет Дарья. — Одну Ваня отнес в офис союза ветеранов, где часто бывает и где практически всегда его просят спеть. Вторую оставил у друга, к которому мы часто ездим.

— Одна из этих гитар особенно мне дорога — ее на день рождения подарил заместитель командира нашего батальона Анатолий Козел, позывной «Купол», — говорит Иван. — Это было после вывода подразделений из Дебальцево. Другие я нашел. Одну — в Славянске, а вторую — в Песках. Ее потом передал в музей.

— Вы после школы поддерживали отношения с Дарьей? — спрашиваю Ивана.

— Не виделись, наверное, лет 12. А года три назад, когда модными стали «Фейсбук», «Одноклассники», «ВКонтакте», начали общаться. Пару раз встретились. Мы же во время учебы играли в КВН, у нас было много общего. В очередной раз списались, когда я уже был на войне. Даша спросила меня: «Ты где?» Я честно ответил: «Под Славянском, в полях». Вот тогда мы и стали чаще созваниваться. Очень важно, что есть переживающий за тебя человек. Когда мне дали отпуск на месяц, вместе поехали в Буковель отдохнуть.

— Когда решил сделать предложение?

— Выйдя из аэропорта после жестоких боев. У меня поменялись жизненные принципы. Когда смотрел на мужчин, у которых дома жена, дети, думал: если что-то случится, то у них останется потомство. А что останется после меня? Со мной служил Толик, которого не должны были мобилизовать. У него было трое детей, жена ждала четвертого. Мы его выгоняли домой, а он говорил: «Буду с вами до последнего. Старшему сыну восемь лет. Если что, он справится»…

Я понял: мне нужна семья. То, что сейчас творится в АТО, мне пока не интересно: перемирие… Я всем сказал: «До мая меня не беспокоить».

Ваня пошел воевать добровольно, оставив престижную работу: он был выпускающим редактором на каналах «2+2» и «ТЕТ». Этому удивлялись военные-контрактники и командиры. Но вспомните: в первую волну мобилизации защищать нас с вами ушли как раз хорошо устроенные в жизни люди, которым было что терять. Просто для них слова «Родина» и «Украина» были не пустым звуком. Ваня из числа этих ребят.

— Когда начались события в Крыму, мы пошли с друзьями в военкомат и записались в добровольцы с условием, что нас отправят воевать, а не посадят бумажки писать, — рассказывает Иван. — Через месяц мне позвонили. В течение суток нужно было явиться в военкомат. Мне было интересно, сколько же десантников придут после первого звонка. Увидел человек 25. Меня сразу отправили в Житомир. Я попал в родную 95-ю отдельную аэромобильную бригаду, в которой служил срочную службу 12 лет назад. Причем меня распределили даже в мой батальон, в разведвзвод.

— До всех этих событий у тебя было предчувствие войны?

— После первого Майдана было много ситуаций, когда Россия пыталась наводить порядки в нашей стране. Та же Тузла, те же якобы заблудившиеся во время учений войска… Все это были пробные мячи. В зоне АТО я оказался уже в апреле. Перед этим мы всего несколько недель провели на полигоне, вспомнили основные навыки. Сначала я был разведчиком в разведвзводе 2-го батальона, а потом меня повысили до замкомандира.

Но не сразу пришло понимание, что происходит. 13 мая я с другими бойцами находился на блокпосту. Нам везли еду, боекомплект. Рота попала в засаду. Погибли и были ранены бойцы, которых я знал. Понимание войны, того, что она настоящая, приходит, когда гибнут твои друзья, те, кого ты знал, с кем ел из одной тарелки, спал в одном окопе.

В Песках Иван пробыл два месяца. Дважды заезжал в Донецкий аэропорт. Причем во второй раз провел в нем 17 дней.

— Сейчас все, кто хотя бы рядом постоял, считают себя героями и требуют медалей, — говорит Иван. — Но настоящие герои обороны аэропорта — это пулеметчики, минометчики, водители.

— Помнишь, как первый раз заехал в аэропорт?

— Это была будто сцена из голливудского фильма. Как раз шел бой. Все вокруг сверкало, рвалось… Люди орут, не понимая, куда бежать. Нас человек пять спряталось за гипсокартонной стеной. А водитель БТРа «Барни» с пулеметчиком «Рыжим» сделали два круга на открытой местности под обстрелом. Они не могли уехать, услышав по рации, что в терминале есть раненые. Забрав их, БТР только успел доехать до вышки — и еще одно сообщение о пострадавшем. Возвращаются и за ним. Молодцы!

Мы в это время добежали до терминала. Осколков было столько, что многим из нас посекло рюкзаки… К счастью, никто из нашего взвода не погиб в аэропорту. А контузии, конечно же, были: наша машина на фугасе подорвалась, ребята получили трещины ребер, легкие черепно-мозговые травмы. Понимаете, в аэропорту нас прикрывали бетонные перекрытия.

Гораздо хуже, когда ты в поле, а тебя обстреливают из «Градов». Так было в районе Спартака возле Донецкого аэропорта, под Дебальцево прошлой зимой. Многое зависит от командиров, от взаимодействия между подразделениями. Хорошо, что благодаря волонтерам у нас было достаточно раций. В этом нам очень помог Виталий Дейнега, создавший мощную организацию «Вернись живым». Он передал нашему батальону приборы ночного видения и тепловизоры. Без них воевать было бы гораздо сложнее.

— Ты за год службы не был ранен?

— Только немного контужен. Видимо, у меня череп очень толстый, поэтому я контузию практически не почувствовал, — смеется Иван. — В Дебальцево мне не давала покоя ноющая боль — воспалился плечевой сустав правой руки. Когда это произошло, не знаю. Там же все время кровь кипела от адреналина, боли не чувствовал. Позже, уже после аэропорта, когда нас перебросили под Дебальцево, не мог руку поднять. Съел все обезболивающие таблетки, которые были у нашего врача.

— Как принимал решение о демобилизации? Тебе предлагали подписать контракт?

— Да. Но я пока решил остаться дома, послушав советы дяди и отца, который в свое время воевал в Афгане. Папа гвоорит: «Там война, а здесь ничего не поменялось. Только гривня упала, безработных стало больше. Плохо с экономикой». К сожалению, пока у нас война, экономику мы не поднимем. Западные инвесторы не будут вкладывать деньги в опасный регион.