Спецназівець, який втратив на фронті три кінцівки, не впадає у відчай і вступив до університету

24-річний Вадим Довгорук дивом вижив після того, як чотири дні пролежав на морозі під Дебальцевим з відірваною вибухом гранати рукою. Сьогодні він мріє отримати професію військового психолога. Про це пише видання ФАКТЫ, повідомляють Патріоти України.

Когда Вадим одет в брюки, не знающие его люди даже не догадываются, что он ходит на двух протезах. Он не опирается на трость. Его походка ровная, без хромоты.

В Одессе перед церемонией награждения негосударственной наградой «Народный герой Украины» я спросила Вадима, сможет ли он подняться на сцену по ступеням или его лучше проводить за кулисы. Спецназовец пожал плечами и ответил: «Никаких проблем нет. Я дойду».

Когда сержант 3-го кировоградского полка спецназа Довгорук шел за наградой, ему аплодировали стоя другие герои, включая лидера крымскотатарского народа Мустафу Джемилева.

У Вадима такая сила духа, что хватит на десятерых. В свои 24 года он пережил слишком много. Но не сломался, а закалился, стал крепче, мощнее.

На прошлой неделе вышел новый видеоклип Святослава Вакарчука на песню «Мить». Ее создание оказалось напрямую связано с Вадимом Довгоруком. «История песни значит для меня не меньше, чем сама песня, а может, и больше.

Я написал „Мить“ буквально за 15 минут, — рассказал на официальном сайте музыкант. — Она была почти готова. За исключением маленькой, но важной „детали“ — последней строки. Я чувствовал, что сказал не все…»

Дописал песню Святослав после того, как проведал бойцов в Киевском ожоговом центре. «Перед одной палатой врач меня предупредил: парень, которого сейчас увижу, ранен на войне, чудом выжил в нечеловеческих условиях, — продолжает Вакарчук.

— Ему оторвало руку. И с этим очень тяжелым ранением он провел четверо (!) суток на морозе. Один. Потому что другие погибли или замерзли. Затем врачам пришлось ампутировать ему еще и обе отмороженные стопы…

Я волновался перед знакомством, но только до того момента, пока не вошел в палату и не увидел перед собой уверенного, улыбающегося человека, который заряжал меня своим оптимизмом, планами на будущее и какой-то невероятной энергетикой. В его душе была весна! Он делился ею со всем миром! В тот же вечер я дописал последнюю строчку своей песни».

Напиши на простому конверті
Те, що так у житті не сказав.
І за крок до відважної смерті
Будь таким, яким Бог тебе знав.
І поглянь, як навколо світає
І як сніг неймовірно блищить.
Не спіши, хай вона зачекає
ще мить.
Потерпи, най вона зачекає
ще мить.
Не спіши, вже весна наступає
за мить.

Я познакомилась с Вадимом, когда он находился в реанимации Киевского ожогового центра. В моем телефоне хранится снимок, на котором у Вадима еще есть ноги. Они были полностью перебинтованы.

Врачи пытались спасти их. Но обморожение оказалось слишком серьезным. И когда я приехала проведать спецназовца через несколько дней, ноги ниже коленей были уже ампутированы. А боец уверенно говорил: «Поверь мне, я буду ходить!»

Именно 3-й полк спецназа, в котором служил Довгорук, первым вошел в терминалы Донецкого аэропорта в сентябре прошлого года. Тогда бойцов еще не называли «киборгами».

— В аэропорту я получил первое ранение, — рассказывал мне Вадим в реанимации. — Пуля вошла немного ниже левой ключицы. В днепропетровской клинике я полежал два дня, после чего уехал домой в Кировоград.

Ранение было несерьезное. Наложили всего один шов. Я решил, что перевязки мне могут делать и дома, нечего занимать койку. Тем более что тогда в клинику имени Мечникова привозили очень много раненых, пострадавших в Иловайском котле.

После первого ранения Вадим вернулся в зону АТО. В составе родного полка он обеспечивал отход наших войск из окруженного Дебальцево.

16 февраля БТР, в котором находились Довгорук и бойцы полка, был обстрелян. В люк влетела граната и оторвала Вадиму руку. Побратимы вытащили спецназовца из подбитого БТРа и приняли бой. Ехавшие следом машины с ранеными и бойцами развернулись и отправились в город.

Понимая, что нужно спрятаться, Вадим отполз в лесополосу. В суматохе боя побратимы его потеряли и не смогли найти. Тогда двое спецназовцев погибли, остальных взяли в плен. Четыре дня Вадим пролежал на 20-градусном морозе.

То, что он не истек кровью, — настоящее чудо. Украинца обнаружили «элэнэровцы». Они отправили Вадима в больницу Луганска. Через несколько дней его согласились отдать украинской стороне.

Четверо суток на морозе Вадиму запомнились очень хорошо.

— Я понимал, что нужно наложить жгут, даже достал его из кармана, но не смог дотянуться до плеча — мешал бронежилет, — продолжает мой собеседник. — Холодно было ужасно. Промерз тогда до костей. Все время находился в полусне.

Приходя в себя, слышал вокруг выстрелы, канонаду, но, что происходило, не знал и не понимал. Очень надеялся: меня найдут и заберут наши. В луганской больнице одна медсестричка мне сочувствовала. Я продиктовал ей номер мамы.

Медсестра ей позвонила и сказала, что меня нужно как можно быстрее забрать, иначе к моей палате поставят охрану, и я стану пленником. Я тогда тоже поговорил с мамой. Та медсестра до сих пор звонит ей, спрашивает обо мне.

После того как у Вадима зажили шрамы на культях, волонтеры привезли ему маневренный электромобиль. Боец тут же научился на нем ездить по клинике. То, как он ловко пересаживался с кровати на кресло машинки, я видела своими глазами. И не могла поверить, что это делает человек с одной рукой.

— Главное — продумать каждое движение, — улыбаясь, объяснял Вадим. — Я держусь рукой за руль и подтягиваю тело на кресло. Все просто.

Маневренное средство передвижения расширило возможности Вадима. Он тут же стал проведывать других раненых, которые находились в ожоговом центре, выезжал на улицу, где волонтеры не раз организовывали для него пикники.

— Да я без проблем доезжаю до станций метро «Дарница» и «Лесная», — говорил мне тогда Вадим. — Правда, невозможно заехать на тротуары и перейти дорогу. Практически нигде нет заездов для колясок. Думаю, на протезах ходить будет гораздо проще.

Вадиму предлагали протезирование в нескольких центрах. Он выбрал харьковский.

— Это ближе к родному Кировограду, — продолжает боец.

Несколько раз мы договаривались с Вадимом увидеться в Харькове, когда я бывала там проездом. Но боец был просто неуловим. То отправился в Полтаву на день рождения сестры, то встретился с друзьями, то уехал в часть.

Активность парня удивляла. Когда мы наконец-то встретились, Вадим… шел мне навстречу. Я не могла сдержать восторженного возгласа: «Красавец!»

— Легко научился снова ходить?

— Моментально, — улыбается Вадим. — Протезы у меня немецкие. Комплектующие прислали украинским специалистам, а они уже подогнали их под мои культи. Протезисты отметили отличную работу ожогового хирурга Вячеслава Назаренко, который, ампутируя ноги, правильно сформировал культи.

Когда надели протезы, я сразу сделал шаг, второй… Сначала опирался на тросточку. Но очень быстро стал ходить без дополнительных опор. Первые недели специалисты каждый день подгоняли культеприемники.

Делали все, чтобы мне было удобно, ничего не натирало. Современные силиконовые чехлы делают классные. В них моим ногам комфортно. Я сейчас такого роста, какого всегда был.

— Ты часто переобуваешься?

— Когда планирую надеть форму, беру берцы. Но чаще хожу в кроссовках.

— Протеза руки у тебя пока нет?

— Все еще не сформирована культя. Поэтому искусственную руку использовать еще рано. Но мне обещают, что буквально на днях начну пробовать пользоваться простым тягловым протезом. Это необходимо, чтобы потом легче было управлять «умной» рукой.

Ее мне сделают немецкие протезисты. Они меня уже пригласили приехать к ним. Будут учить, как работать каждым пальцем в отдельности. Помнишь, я мечтал в ожоговом центре о руке, которая понимает и выполняет команды хозяина? Такая у меня и будет!

— Многие бойцы рассказывают, что чувствуют ступни, которые отсутствуют…

— У меня не было фантомных болей. Просто я сразу себя убедил: раз ног и руки нет, значит, и болеть нечему.

— С тобой работал психолог?

— Нет, хотя я хорошо понимаю: всем, кто получил тяжелые ранения, обязательно нужна психологическая коррекция. Ко мне как-то пришла психолог. Стала задавать вопросы. Я ей честно отвечал.

Так она через двадцать минут сказала: «Мне теперь самой психолог нужен». И ушла. Тогда я и понял, что проблема не в ребятах, которые отказываются от психолога, а в том, что нет хороших специалистов в этой области.

Так как понимаю, что воевать больше не смогу, решил получить образование психолога. Думаю, после того, что прошел сам, смогу работать с воевавшими ребятами. Учусь в Кировоградском педагогическом университете. Уже сдаю первую сессию.

В очередной раз мы встретились с Вадимом в Киеве несколько дней назад. Он приехал на… фотосессию. Причем для съемки его попросили набивать ногой мяч. Боец с легкостью принял этот вызов. И делал это, как профессиональный футболист.

Мяч легко и весело подскакивал то над левым, то над правым протезом. Когда он улетал в сторону, Вадим ловил его единственной рукой. «Еще немного потренируюсь — и займу место Милевского, — шутил по ходу дела Вадим. — Где он там сейчас играет? У меня, кажется, получается не хуже».

— Ты тренировался дома набивать мяч?— спросила мужчину, когда ему позволили отдохнуть.

— Совсем немного, — улыбается Вадим. — Просто раньше я очень любил играть в футбол. Когда в полку собиралась команда, всегда присоединялся.

Так что для меня набивать мяч — дело знакомое. Правда, немного устаю. Все-таки долго ходить или стоять на протезах не могу. Тяжело. А вот сидеть — сколько угодно. И в машине ехать — не проблема.

— С кем ты приехал в Киев?

— Один.

— Что значит — один?— не поняла я.

— Получив компенсацию за ранение, купил машину. Водить умел. Так что теперь я совершенно самостоятельный. Если вызывают протезисты — сел и приехал. Нужно в Киев? Нет проблем. Правда, по столице не езжу. Паркуюсь при въезде и пересаживаюсь к знакомым или волонтерам.

— С бойцами своего полка общаешься?

— Конечно. Регулярно бываю в родной части. Ребята ко мне приезжают.

Мне было удивительно услышать о том, что Вадим до сих пор не получил ни единой государственной награды. Не отмечены ни его мужество, ни сила духа, ни верность клятве защищать родину…

— Поэтому орден «Народный герой Украины», который вручили в Одессе, мне очень дорог и важен, — говорит Вадим. — Тем более что серебро, из которого выплавляют затем трезубцы, присылают люди со всего мира.

В моей награде есть и чья-то ладанка, и крестик, и ложка, и цепочка, и браслет… Этот орден придал мне сил. Простые люди благодарны мне. И я не могу упасть духом. Должен и дальше делать что-то полезное, не быть никому обузой.

По секрету скажу, что сердце этого красавца свободно. Сам Вадим совсем не против найти любовь, создать семью. Той девушке, которую он полюбит, повезет. Этот мужчина защитить сможет в любой ситуации, даже несмотря на отсутствие ног и руки.

Вадим утверждает, что ему не нужна помощь. Но протезы имеют свойство ломаться, силиконовые культеприемники нужно регулярно менять.

Для желающих поддержать бойца мы оставляем реквизиты «ПриватБанка»: 5168 7572 9403 3602. Счет открыт на имя Вадима Довгорука.