Більше року Людмила Сергіївна з Донецька мовчала про те, що сталося з її сином. 26-річний хлопець вижив лише дивом, але став безпорадним інвалідом. З тих пір його мати бореться буквально за кожен день життя сина. Довірити свою історію ФАКТИ Людмила Сергіївна зважилася в надії, що серед читачів знайдуться люди, які можуть допомогти їй із сином виїхати на українську територію, а також забезпечать Марку умови для реабілітації. Оскільки герої цієї публікації живуть на окупованій території, їхні імена змінили, передають Патріоти України.
— Отец Марка был иностранцем, я познакомилась с ним, когда он учился в Донецке, — рассказывает Людмила Сергеевна. — После рождения сына мы переехали на родину мужа. Марку было десять лет, когда в той стране разгорелась гражданская война на почве борьбы за местные богатства (красное и черное дерево, нефть, слоновую кость). Во время атаки на наш город муж пропал без вести. Мы с сыном вернулись в Донецк. Помню, Марк сильно удивлялся: «Живем в Украине, а люди говорят на русском языке. И в школе тоже учат на русском. Почему так?»
Экзотическая внешность постоянно приносила сыну неприятности. В институт его зачислили как иностранца на платное отделение, хотя паспорт у Марка украинский. На улице его часто останавливали милиционеры, намекая, что отпустят с миром, если он поделится долларами. А сколько раз прохожие бросали ему в спину обидные слова! Это я к тому, что ксенофобия процветала в наших краях и до начала боевых действий. Но война обнажила в людях темную сторону, и многие вообще утратили человечность.
В тот день сын вышел за сигаретами. Был одет в домашнюю одежду и шлепанцы. Магазины-то под боком. Из-за военного положения мирному населению велено носить при себе документы. Мы так и делаем. В кармане Марка лежали паспорт и удостоверение инвалида (у сына тяжелое заболевание внутренних органов). Смотрю, что-то сына долго нет. Стала звонить ему на мобильный — не отвечает. Я заволновалась. Звонила на номер Марка весь вечер и ночь, а утром обратилась в милицию: «У меня сын пропал!» «У нас все ушли на войну, — говорят. — Некому работать».
Тогда были сильные обстрелы, по телевизору как раз сообщили, что пострадало много людей. Я бросилась обзванивать все больницы, Марка нигде не было… На четвертый день мне позвонили из милиции: «Приезжайте на опознание. Нашли похожего по описанию мужчину. Он без сознания». Сына обнаружили в лесу неподалеку от Донецка. Он лежал на земле с простреленной спиной. На тот момент Марк был еще в сознании, поэтому смог назвать свое имя, сказал, откуда он. Военные вызвали «скорую», и моего сына доставили в больницу.
Когда я увидела Марка в палате, чуть не закричала от боли. Он был весь синий от побоев, на груди, голове и правом глазу повязки, через бинты проступала кровь. Из тела сына торчали трубки. Врачи объяснили, что у него огнестрельный перелом позвоночника в области ниже шеи, пробито легкое, перелом ключицы, травма глаза и открытая черепно-мозговая травма. Температура тела сына была 40 градусов, а давление — пятьдесят на сорок. Марк ненадолго пришел в себя и узнал меня: я поняла это по его взгляду. Говорить не мог, у него было шоковое состояние.
Возле кровати сына лежала его одежда, она сильно воняла бензином. Документов в кармане не было… Я помчалась в милицию, написала заявление о том, что мой сын попал в больницу с тяжелейшими травмами, а его документы пропали. И тут звонок на мобильный: «У Марка случилась клиническая смерть. Он впал в кому».
Целый месяц сын находился между жизнью и смертью. Медики не скрывали от меня, что надежды почти нет. Состояние Марка было крайне тяжелым. Спасибо огромное донецким реаниматологам, это они вернули сына с того света. Несмотря на бомбежки, наши врачи исполняли свой долг до конца. Медсестры дежурили в больнице по несколько дней подряд. Врачи пытались спасти пациентов, не имея под руками самого необходимого. Это героизм, я считаю.
Пока реаниматологи выхаживали моего сына, я занималась поисками средств на лекарства. Сначала сдала в ломбард все ценное, что было в доме, потом бросилась занимать у знакомых. Влезла в огромные долги, но смогла купить необходимые медпрепараты. Когда Марк пришел в сознание, я думала, что худшее уже позади. Но неожиданно у сына развился сепсис, загноились легкие и околосердечная сумка, инфекция поразила почки и мочевой пузырь.
Врачи сказали, что спасти сына могут только дорогостоящие антибиотики. Один флакон стоил 800 гривен. Где взять деньги? Рыдая, рвала на себе волосы, кусала губы до крови… И снова выручили знакомые. К счастью, потом в больницу привезли гуманитарную помощь, и среди лекарств оказались нужные Марку антибиотики. Через три месяца угроза жизни миновала, я ушла с работы, забрала сына домой и стала его нянькой и медсестрой…
Смотрю на сына и плачу. Что с ним сотворили! Пуля прошила Марка насквозь, перебив спинной мозг и повредив внутренние органы. Правого глаза нет: его выбили. Левое легкое после сепсиса спалось, нарушена работа всех внутренних органов. У сына проблемы с памятью, он плохо разговаривает. Врачи объясняют это тем, что участки мозга, отвечающие за речь и память, были сильно травмированы. И все-таки Марк смог более-менее внятно рассказать мне, что с ним произошло.
Когда он вышел за сигаретами, то решил сходить за ними на заправку, это рядом с нашим домом. Там к Марку подошли десять мужчин в камуфляже и с оружием. Потребовали показать документы. Увидев в паспорте иностранную фамилию, заявили: «Ты шпион НАТО! А ну признавайся: кто тебя сюда забросил?» И сразу начали избивать. Потом посадили в машину и привезли в неизвестное место. Марк говорит, что его держали в темном помещении. Он все время находился в наручниках, еды и воды ему не давали. Похитители нашли в одежде Марка удостоверение инвалида. Выспрашивали, в каком размере он получает пенсию, требовали деньги. И били, били…
Марк не знает, сколько времени он находился в плену. Ночью ему стало плохо, сильно тошнило (незадолго до этого сын лежал в больнице с язвой желудка). Он испугался, что может умереть, и стал кричать, просил мужчин отпустить его. Они бросили его в машину, привезли в лес и приказали идти вперед. Марк сделал несколько шагов, и тут ему выстрелили в спину. Он упал, мужчины подскочили к нему и стали добивать прикладами по голове. Били так, что размозжили череп. Когда Марк попал в больницу, врачи удивлялись, как он вообще выжил, ведь кости черепа были сломаны во многих местах.
Сын помнит, как пришел в сознание, было утро, он позвал на помощь. Его стоны услышал человек в форме, наверное, тоже военный. Он случайно проходил мимо. Этот оказался добрым: вызвал «скорую» и даже помогал погрузить Марка в машину… До сих пор не известно, кто так поиздевался над моим сыном. В милиции предполагают, что это была какая-то «диверсионная группа».
Невозможно представить, что в оккупированный боевиками Донецк зашли украинские разведчики и прямо на заправке стали избивать мирного жителя. Искать «шпионов НАТО», держать людей в плену и зверски их избивать очень характерно для наводнивших город террористов. Просим читателей с пониманием отнестись к тому, что мама искалеченного парня пытается отвести подозрения от боевиков. Хотя совершенно очевидно: это они едва не убили Марка.
— Чтобы восстановить функции мозга и поддерживать работу внутренних органов, сыну нужно ежедневно принимать дорогостоящие препараты, — говорит мама Марка. — А денег у нас нет. Вы не представляете, как бедно мы живем. Пенсии хватает только на хлеб и крупы. Я обращалась во многие благотворительные фонды и в Украине, и в нашей «ДНР». Сотрудники украинских фондов разводили руками: мол, как мы вам поможем, если вы живете в Донецке? Передать лекарства на оккупированную территорию, по сути, невозможно.
Донецкие же благотворители ведут себя странно. Как-то увидела в Интернете информацию о новом фонде. «Помогаем многострадальному народу Новороссии», пишут. Позвонила туда. А мне отвечают: «Мы ищем тех, кто дает, а не тех, кто просит»… Есть у нас такой фонд «Доброта». Попросила их помочь с лекарствами. Помогли: дали черной муки и минеральной воды. «А на лекарства нужно много денег, — говорят. — Лучше мы истратим их на продукты для стариков».
Напишите, пожалуйста, что я очень благодарна штабу Рината Ахметова. Это единственная организация, где прониклись нашей семейной трагедией. Штаб закупил для Марка необходимые лекарства, а также приобрел хороший противопролежневый матрас. Раньше у сына были страшные пролежни: раны аж до кости. Теперь это в прошлом.
Я все мечтаю, что вывезу сына из Донецка на мирную территорию и там найду хороших врачей. Здесь не то что лечить — ухаживать за лежачим больным порой невозможно. В городе часто пропадают свет и вода. Мы живем в маленькой однокомнатной квартире. Для Марка она превратилась в тюрьму. Сама вынести сына на улицу я не могу, а попросить о помощи некого: соседи и друзья давно уехали. Марку сложно принять то, что он, еще недавно здоровый и красивый парень, превратился в глубокого инвалида. Постоянно спрашивает меня: «Мама, где справедливость? Мама, мне помогут?» Мой сын надеется на чудо. И я тоже.
Недавно связалась по телефону с врачом-реабилитологом из Киева. Переслала ему историю болезни и снимки Марка. Доктор сказал: «Надежда есть. Нужно работать». Я уже выяснила, что возле Киева, а также в Николаевской и Одесской областях действуют хорошие реабилитационные центры. Может, вы расскажете о нашей беде и люди откликнутся? Правда, проблема еще в том, что нам нужно отдельное жилье. После травмы у Марка нарушилась работа всех органов. Например, моча вытекает сама по себе. Я уже привыкла ухаживать за сыном, а чужой человек вряд ли выдержит неприятный запах. Буду очень признательна, если кто-то предложит мне работу на дому. Тогда я смогу и за Марком присматривать, и семью обеспечивать.
Суд на Одещині призначив 10 років позбавлення волі раніше судимому військовослужбовцю, який спочатку самовільно залишив місце служби, а потім зарубав та пограбував жінку, яка здавала йому житло. Про це стало відомо з вироку Ананьївського районного суду...
Ці види потребують особливої охорони, оскільки через свій привабливий вигляд можуть відловлюватися людьми заради розваги, або для колекціонування. Про це повідомили на сторінці природного заповідника "Медобори", передають Патріоти України. Масовий літ ...