Дочь Котэ Махарадзе Папа никогда не стыдился своего грузинского акцента, наоборот, гордился им

Знаменитый сын Грузии Котэ Махарадзе родился 17 ноября 1926 года в Тифлисе, как назывался ранее Тбилиси. В эти дни в родном городе спортивного комментатора и актера, обладавшего неповторимым баритоном, неиссякаемым юмором и мастерством импровизации, проходят юбилейные торжества, посвященные его памяти.

Накануне светлой и печальной даты «ФАКТЫ» пообщались с Макой Махарадзе — дочерью Константина Ивановича Махарадзе от первой жены, выдающейся грузинской актрисы театра и кино Медеи Чахавы. Мака Махарадзе, известная в прошлом балерина, а ныне руководитель детской балетной студии «Танцкласс Верийского квартала», с нежностью и теплотой вспоминает об отце, несмотря на то что развод родителей стал для нее, тогда 18-летней девушки, трагедией…

— Мероприятия, посвященные памяти Котэ Махарадзе, пройдут не только в день его рождения, — рассказывает Мака Махарадзе. — Уже много лет подряд к месту захоронения отца в Дидубийском пантеоне (Котэ Махарадзе умер 19 декабря 2002 года в возрасте 76 лет и покоится в Пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии. — Авт.) приходит очень много людей. Состоится презентация улицы, названной в честь Котэ Махарадзе. Это совсем маленькая улочка, даже скорее тупик, в старинном уголке в центре Тбилиси находится как раз напротив дома, где папа 25 лет прожил со своей третьей женой Софико Чиаурели.

*Мака Махарадзе

Будет также представлена переизданная в Санкт-Петербурге книга моего отца «Репортаж без микрофона». Этот цикл мемуарных очерков о спорте, искусстве и жизни впервые был издан в 2001 году в Киеве при содействии папиного друга Зураба Хромаева (на то время президента Федерации баскетбола Украины. — Авт.). В новом издании книги добавлен раздел «Котэ Махарадзе в воспоминаниях современников», в него вошли воспоминания коллег и друзей отца.

Вечером родные и друзья соберутся на ужин. Вспомним добрым словом нашего дорогого отца, деда, прадеда. Сколько нас, даже трудно сосчитать, минимум человек тридцать. Это наша большая семья — и по линии отца, и по линии мамы, и по линии Софико Чиаурели. Большинство родных связаны с миром искусства — актеры, режиссеры, художники.

Ближе к февралю в Тбилиси состоится премьера биографического спектакля в честь 90-летнего юбилея Котэ Махарадзе. Это будет постановка молодого талантливого режиссера, руководителя Театра имени Марджанишвили Левана Цуладзе. Кто сыгграет главную роль — Котэ Махарадзе, — пока не известно. К сожалению, раньше Нового года Леван поставить спектакль не успевает. Он очень занят — гастроли, постановки за рубежом. Другому режиссеру я не хочу доверять такое важное дело, как спектакль о жизни отца. Леван Цуладзе очень одаренный человек, я уже передала ему для написания сценария архивные материалы, литературу, посвященную Котэ Махарадзе.

— Часто вспоминаете отца? Он приходит к вам во снах?

— Это так грустно, но мне не снятся ни папа, ни мама. А так порой хочется их увидеть, пообщаться с ними… Но нет, не приходят. Дни рождения отца я вспоминаю, как большой-большой праздник. Потому что он очень любил его отмечать. Это всегда были грандиозные семейные празднества — и когда папа жил с моей мамой, и когда женился в третий раз. После моей мамы у отца был совсем непродолжительный второй брак. А потом он создал семью с Софико Чиаурели. Софико Михайловна была мастерицей организовывать праздники. Она умудрялась устраивать пир на весь мир даже в нелегкие 1990-е годы, когда Грузия переживала тяжелые времена, а доступным для нас был разве что воздух.

Кстати, папа гордился, что родился в один день с великим грузинским поэтом Галактионом Табидзе. Это был один из самых любимых его поэтов, отец знал наизусть почти все его произведения.

— Папа баловал вас в детстве?

— Баловство любовью, а не какими-то материальными благами, как принято сейчас, я получила от родителей сполна. Папа объездил весь мир и всегда привозил из-за рубежа подарки всем членам нашей большой семьи, хотя комментаторам в Советском Союзе платили не такие уж большие деньги.

— Родители повлияли на выбор вашей профессии?

— Конечно. В нашей семье был настоящий культ балета. Совсем маленьким, в семь лет, отец поступил в Тбилисскую хореографическую студию и в 1941 году ее с отличием окончил. Ему «грозила» прекрасная танцевальная карьера. Но страсть к лицедейству перевесила, и после балетной школы папа закончил еще и театральный институт.

Грезила в юности балетной карьерой и мама, но в результате вся ее жизнь была связана с драматическим театром и кино. Родители гордились моими успехами, посещали все премьерные спектакли, в которых я участвовала. Папа был, пожалуй, самым строгим моим зрителем, часто обсуждал мои балетные дела, давал советы по хореографическому мастерству. «Я твой самый объективный критик», — любил повторять отец.

Помню, в юности он преподал мне урок на всю последующую жизнь в искусстве. Так вышло, что в то время, когда мне было доверено танцевать «Кармен-сюиту», я коротко подстриглась. Да еще блондинкой была — ну уж никак не Кармен. И на одном из спектаклей решила похулиганить — не надела парик с длинными черными кудрями, полагавшийся по роли. Как оказалось, на том спектакле присутствовал отец. Ох, какой же разнос он мне устроил за кулисами! «Да как ты смеешь так себя вести? На кого ты была похожа?» — сделал мне взбучку папа, и поделом. Как же мне было стыдно!

Он на дух не выносил несправедливости и вранья. И папа, и мама были очень скромными людьми. Отец считал совершенно непозволительным использовать всенародную славу для решения семейных проблем.

Не могу забыть такой случай. Мне надо было оформить документы на выезд в Чехословакию для лечения младшей дочери. Все решалось через Москву. Я попросила отца позвонить чиновнику из министерства здравоохранения и ходатайствовать за меня. «Ты с ума сошла? — возмутился папа. — Как я могу просто так позвонить незнакомому человеку и сказать: «Здравствуйте, я Котэ Махарадзе»?" В результате вместо отца по телефону представился его товарищ Джамлет Хухашвили (спортивный комментатор, директор тбилисской спортивной радиостанции «Джако». — Авт.), голос которого очень похож на папин. А потом уже говорил отец…

Хотя трудно сосчитать, скольким незнакомым людям помогли в свое время папа и мама. И квартиру получить, и работу найти, и машину выбить. А вот для нас, детей, никаких особых привилегий не было. Родители учили нас всего добиваться своим трудом, а не благодаря заслугам родителей. Для отца не было различия, кто перед ним — президент или нищий. Главное — это человек.

— В интервью «ФАКТАМ» Константин Иванович признавался, что не очень-то любил готовить.

— Готовить? (Улыбается.) Да он даже чайник не мог поставить на плиту! По части готовки, да и любых домашних работ, главными в семье Махарадзе всегда были женщины. Моя мама была мастер на все руки. Ее стряпню отец обожал.

Потом уже Софико взяла на себя хозяйские заботы. Она даже шутила: если в доме погаснет свет, то Котэ просидит в темноте до ее прихода, потому что не сможет вкрутить лампочку.

— Вам доводилось бывать в кабине комментатора, когда отец вел репортажи?

— К моему стыду, у меня со спортом сложные отношения. Даже на футбол я ходила от силы два раза. К сожалению, это так. А вот мой младший брат Ивико пошел по стопам отца, стал спортивным телекомментатором. Уж с ним-то папа всегда мог вволю наговориться о спорте, о футболе.

Мы с Ивико и старшим братом Теймуром (это мамин сын от первого брака) просто обожаем пересматривать архивные записи с репортажами отца. Котэ Махарадзе был одним из самых успешных и востребованных в СССР комментаторов. Его любили и простые болельщики, и знаменитые спортсмены. Отец прекрасно знал русский язык, но грузинские корни давали о себе знать. Папа никогда не стыдился своего грузинского акцента, наоборот, гордился им. «Не могу иначе, мой голосовой аппарат настроен на грузинский лад», — как бы в шутку говорил отец, если кто-то из высокопоставленных чиновников делал ему замечание.

Первый прямой эфир Котэ Махарадзе состоялся осенью 1957 года. За 40 лет комментаторской работы он провел около трех тысяч теле- и радиотрансляций. Причем никогда не пользовался домашними заготовками. То, что слышали миллионы болельщиков, было результатом импровизаций и актерского мастерства.

— Тяжело переживали, когда родители развелись после почти 20 лет совместной жизни?

— Брату Ивико было в то время 12 лет, и он не особо осознавал, что произошло. А вот для меня, 18-летней, их развод казался полным крахом. Очень переживала, что теперь у меня не родители, а отдельно папа и отдельно мама.

Когда их брак дал трещину, я ждала первенца. Всю беременность проплакала, мне казалось, что мир рухнул. Было тяжело, но потом жизнь расставила все на свои места. Вскоре я поняла простую истину: обожаемый отец у меня как был, так и остался.

Папа ушел из семьи, когда ему было за сорок. Его очень любили женщины. До женитьбы на Софико Чиаурели за Котэ Махарадзе закрепился имидж эдакого донжуана. Но моя мама и после развода никогда не сказала о нем ничего дурного, ни единого слова.

Софико Чиаурели была замужем за режиссером Георгием Шенгелая. Когда между ней и Котэ Махарадзе вспыхнула любовь, гудел весь Тбилиси. Был грандиозный скандал, но они не побоялись начать жизнь с чистого листа.

Софико перевернула представления папы о семейной жизни. А мы с ней очень быстро стали подружками, частенько секретничали, обсуждали многие проблемы.

— О чем в последние годы жизни мечтал Котэ Махарадзе?

— Папа мечтал дожить до XXI столетия. Для него это была какая-то мистическая временная черта. «Мне казалось, что в тот момент все на этой Земле должно измениться, — говорил он уже в новом веке. — К сожалению, мир переменился не в лучшую сторону, поднялся на дыбы. Люди уже не знают, что бы такое придумать».

В 1996 году у отца обнаружили серьезную болезнь сердца, от которой он в любой момент мог умереть. Срочно требовалась сложная операция. Софико сделала все возможное и невозможное, чтобы Махарадзе прооперировали в Лондоне. Эти шесть лет, которые папа прожил после операции, — заслуга Софико.

Последние два с половиной месяца своей жизни отец лежал в больнице (в октябре 2002 года во время матча между Грузией и Россией на стадионе в Тбилиси неожиданно выключился свет. У Котэ Махарадзе, внимательно следившего за происходящим по телевизору, случился инсульт. — Авт.). Софико неотлучно находилась возле него днем, я дежурила ночью. Софико даже в больнице умудрялась принимать гостей и на 76-й папин день рождения устроила ему праздник.

— Какова судьба знаменитого камерного театра имени Верико Анджапаридзе, который Котэ Махарадзе и Софико Чиаурели организовали в своем доме?

— В конце восьмидесятых папа превратил этот дом в музей Верико Анджапаридзе (мама Софико Чиаурели. — Авт.) и одновременно — в собственный театр одного актера. Он сделал в гостиной подобие сцены с перилами и давал спектакли. Ведь на то время отец практически перестал работать на телевидении, вот и придумал себе отдушину, нашел силы уже в немолодом возрасте начать новый этап профессиональной жизни. Он не мог жить без работы.

После ухода из жизни Котэ Махарадзе Софико Чиаурели, как могла, поддерживала этот уникальный театр. Он прекратил свое существование после ее смерти.

— Я благодарна вам за внимание к нашей семье, — сказала в заключение Мака Махарадзе. — Отец очень любил Киев, всегда с удовольствием бывал в Украине. Когда Олег Блохин завершал футбольную карьеру, то именно Махарадзе пригласил комментировать свой прощальный матч. Отец был просто счастлив.