Непрохані господарі: Як зустрічає Крим тих, хто продовжує вважати його Україною - Олена Богатиренко

Патріоти України пропонують ознайомитись зі спостереженнями маркетолога Олени Богатеренко, котрими вона поділилася через сайт видання «Фокус»

Киевский железнодорожный вокзал. Платформа №10. Поезд Киев — Новоалексеевка. На соседней платформе №11 поезд Киев — Константиновка. Раньше эти поезда возили людей домой. В Симферополь и Донецк. Теперь этого "домой" нет. Я еду к маме в Крым. Я была там ровно год назад.

Про воздух свободы. Теперь я точно знаю, что воздух свободы пахнет Чонгаром, ветром, Азовским морем и солью. 2,5 километра ты идёшь пешком по буферной зоне между Херсонской областью и Крымом, вдыхаешь этот воздух и чуть не плачешь. Или действительно плачешь. Особенно когда возвращаешься "оттуда". Потому что невозможно объяснить, что такое свобода тому, кто не хочет об этом ничего слышать и знать.

Про сравнения "до" и "после". В Крыму мне совершенно не хотелось что-то кому-то доказывать, сравнивать уровень жизни, зарплат, количество машин до марта 2014 года и через два года после аннексии. Зачем сравнивать цифры и искать, что же стало лучше или хуже, если невозможно объяснить людям, что многие из них лично виноваты в том, что идёт война, десятки людей находятся в заключении, тысячи погибли, а миллионы стали беженцами.

Про непонимание. Те, с кем мне пришлось говорить (хотя я меньше всего хотела разговоров и всячески избегала их), не понимают, что натворили. В их жизни не изменилось ничего, кроме российских флагов вместо украинских на административных зданиях, рублей в магазинах вместо гривен и кубанского молока вместо херсонского. Они искренне недоумевают, зачем Украина прекратила железнодорожное сообщение и выключила мобильную связь, и не видят проблемы в том, что теперь при прохождении "российской границы" тебя обыскивают с металлоискателем и ты заполняешь миграционную карту, чтобы съездить к маме в свой дом.

Дальше почти прямая речь и цитаты.

Про войну. "Войны нет, ерунду говоришь. Правда, в военном городке сын погиб, у этих, у Даниловых. Поехал воевать за Новороссию и погиб. Но войны нет".

Про военных. "Да, у нас вертолёты над городом летают военные, разве это плохо? И квартиры теперь все сдают дорого военным. У русских очень хорошие зарплаты. А при въезде в город видела строятся четыре новых дома? Это всё для них. Будут обживаться".

Про еду. "Сыр очень вкусный поешь. Российский. С Кубани нам завозят. И сметана очень вкусная. "Весёлая бурёнка" называется. С Кубани тоже. А колбаса вся из Белоруссии. Вкуснейшая. Где местные продукты? Так есть в магазинах. Но ты ешь кубанское. Оно российское. Оно вкуснее".

Про ТВ. На календаре 12 мая, но по телевизору продолжается шабаш по поводу Дня Победы. Вторая главная тема — Евровидение. Россия должна победить. Мама плохо слышит, поэтому телевизор работает громко. Плотно закрываю все двери. Обижается, что не смотрю вместе с ней. На фразу "мама, я не могу это смотреть и слушать", обижается больше, чем на то, что я не ем российский сыр. Телевизор побеждает холодильник со счётом 2:1.

Про троллин. Мелкий троллинг по-бандеровски: в мамином ноутбуке вернула в скайпе правильное название страны — Джанкой, Украина, заменила все российсковатные ссылки на новостные украинские сайты.

Про милицию. Возле милиции/полиции стоят несколько машин с номерами АК. Одна из машин — красивый большой белый Range Rover. С 1 апреля в Крыму запрещено ездить с украинскими номерами, и ты не сможешь просто так это делать без штрафов и объяснений. Зачем нужны украинские номера "российским" полицейским?

Про крымских татар. "Крымские татары получили такие права, такие льготы, ты не представляешь. У них есть всё, зайди в городской совет — там везде одни татары. Они вообще столько всего получили от Путина. Они счастливы".

Про квартиру. На стене в моей комнате висит портрет деда в вышиванке.

"Мама, может ты переедешь жить к нам? Тебе же тяжело здесь одной. А давай продадим квартиру русским военным, потом эта сделка будет признана недействительной, и я верну квартиру обратно".

"Тебе не стыдно так поступать с людьми, как ты можешь?"

"Нет, не стыдно, им же не стыдно не пускать меня домой и обыскивать на "границе"?" "Кто тебя обыскивал, что ты врёшь, все ездят, а тебе вечно что-то не нравится. И не говори со мной по-украински".