"В плане репрессий современная Россия намного коварнее и подлее СССР", - Джемілєв

У анексованому Криму 33 члена Меджлісу кримськотатарського народу перебувають під загрозою арешту. Про це в ексклюзивному інтерв'ю виданню 15 хвилин напередодні «суду» стосовно заборони Меджлісу заявив колишній лідер Меджлісу кримських татар, народний депутат Мустафа Джемілєв, передають Патріоти України.

Мустафа-ага, сейчас самый острый вопрос связан с попыткой властей РФ запретить Меджлис. 3 марта в Симферополе состоится суд, который вряд ли вынесет оправдательное решение.

− Все действия оккупационных властей незаконны изначально. Меджлис – это последний организованный очаг сопротивления оккупации. Они долго пытались сломить его, подкупить обещаниями должностей, шантажом. Не получилось. Потом они задались целью продублировать органы национального самоуправления, собрав новый национальный съезд Курултая и избрать Меджлис, который бы соответствовал вкусам оккупантов. Но и это не удалось. Подавляющее большинство отказалось участвовать в таком «Курултае». Никакие Курултаи на оккупированной территории не могут считаться легитимными. Если проводить его, то только за пределами Крыма – в Украине или Турции.

Теперь они создали свои «диванные» организации – это «Къырым Бирлиги» под руководством Сейтумера Ниметуллаева, который находится в розыске в Украине за хищения в особо крупных размерах. Также это организация «Къырым» под руководством Ремзи Ильясова. Но это пародия на Меджлис. У них ничего не получается. Они рассчитывают, что когда будет запрещена деятельность Меджлиса, эти структуры можно будет оживить. Я думаю, что это обречено на провал, потому что в целом народ их не воспринимает. Это люди, которые сотрудничают с оккупантами и находятся в моральной изоляции от народа. И потом сила Меджлиса в том, что его непосредственно избирал народ. Там всегда была бурная дискуссия, конкуренция и даже иногда разворачивались драматические сюжеты, как в Верховной Раде. Проводить выборы на оккупированной территории не позволяет российское законодательство. Они могут только назначать. Ну, а назначенные чиновники никаким авторитетом пользоваться не будут.

Что будет дальше? Наверное, усилят репрессии. Россия такое государство, в котором не обязательно делать вещи, подпадающие под статью Уголовного кодекса, чтобы тебя преследовали. Вот, например, «Хизб ут-Тахрир». Да, это запрещенная в России организация. В Украине она действовала легально. Хотя нам эта организация тоже не нравилась – они делили мусульман на «правильных» и «неправильных», и «правильными» считали только себя. Но это не экстремисты и террористы. За все время существования ни одного теракта с их стороны не было. А сейчас оккупационные власти Крыма просто за то, что люди когда-то якобы состояли в «Хизб ут-Тахрире», арестовали уже семь человек.

Теперь, если человек – член Меджлиса, который они назовут террористической или экстремистской организацией, то они имеют право его арестовать.

То есть арестовать могут практически каждого крымского татарина, потому что он так или иначе связан с Меджлисом?

− 33 члена Меджлиса крымскотатарского народа ‒ под прямой угрозой. Не считая 5-6 коллаборантов, включая муфтия, которые работают с «властями». Кроме того, под ударом и вся система самоуправления: это региональные Меджлисы, это ревизионные комиссии Курултая. В общей сложности непосредственная опасность грозит 2300 людям, которые задействованы во всех структурах крымскотатарского самоуправления. А деятельность Меджлиса и так парализована. Люди не могут собираться, потому что это подпадает под действие закона «о митингах»: больше троих человек собралось – это уже несанкционированный митинг. Кроме того, теперь даже если человек ничего не делает, просто член Меджлиса, он уже совершает преступление.

Вы готовы к тому, что Меджлис вскоре могут назвать экстремистской организацией?

− Как к этому готовиться? При советской власти национальное движение крымских татар тоже не признавали. Говорили, что это отщепенцы, автономисты, экстремисты и подвергали репрессиям. Но там надо было что-нибудь сделать, чтобы тебя посадили. Мало было участвовать в национальном движении. У тебя должны были при обыске найти запрещенные материалы, подпадающие под статью 190 прим. – хранение и распространение материалов, порочащих советский строй и политическую систему. А сейчас, это новшество современной России, просто за то, что ты – член Меджлиса, тебя могут арестовать.

Получается, Россия «круче», чем Советский Союз в плане репрессий?

− В плане репрессий современная РФ намного коварнее и подлее СССР. Например, при советской власти не было случаев исчезновения людей. Там была процедура. Конечно, человека, который выступал против советской системы, обязательно арестовывали. Но для этого соблюдалась процедура: суд, защита, обязательная отправка в лагерь. А здесь люди могут просто исчезнуть.

Как с этим бороться? Что будут делать те 33 человека, которые, условно говоря, 3 марта могут быть объявлены экстремистами?

− По большому счету ничего сделать нельзя. Выезжать из Крыма они не будут. Конечно, мы развернем широкую кампанию на Западе с целью усилить политическое давление, в том числе расширить санкции как персональные, так и секторальные.

С какими международными организациями вы сейчас ведете переговоры по этому поводу?

− Это Парламентская ассамблея Совета Европы, Европарламент, проводим встречи с руководителями различных государств.

Вы недавно были в Турции. Вы обсуждали эту тему с руководством страны?

− В Турции очень хорошо знают эту проблему. Но что можно сделать? Когда мне задают этот вопрос, я отвечаю: освобождать Крым из оккупации. Другого выхода нет. Сама по себе Россия − не демократическая страна, это авторитарное государство, в нем не действуют законы. Свободную зону, ради оккупированного Крыма, они не создадут. Так что единственный выход – это освобождение от оккупации.

Недавно ваш адвокат Марк Фейгин заявил, что обжалует запрет вам въезда на полуостров со стороны ФСБ РФ. На какой результат в этом процессе вы рассчитываете?

− Я был противником того, чтобы обращаться в российские судебные органы, потому что я считаю, что они не правомерные, и не думаю, что там есть какая-либо судебная система. Но для того, чтобы обратиться в Европейский суд по правам человека, нужно пройти все эти инстанции. Кроме того, когда на границе 19 апреля 2014 года оккупанты зачитали, что въезд в Крым мне запрещен, и это разошлось в прессе, российские СМИ заявили, что никакого запрета нет, что это – пиар Мустафы Джемилева, так он, мол, хочет прославиться. Ну, раз пиар, я сел в самолет и прилетел в «Шереметьево». Меня вернули обратно. Чтобы еще раз в этом убедиться, я поехал на границу, и меня снова не пустили. Теперь адвокат Фейгин говорит: вам необходимо найти документ, которым запрещен въезд. Когда Басманный суд рассматривал это дело, он пришел к заключению, что Миграционная служба РФ не выносила такого решения, это решение Федеральной службы безопасности. Но, опять таки, этого документа нет. Сейчас Фейгин обращается в суд с жалобой на незаконные действия ФСБ. То есть на этом суде должна фигурировать бумага, которую вынесла Федеральная служба безопасности РФ, и суд должен сказать правильно это или нет? После этой инстанции можно обращаться в Европейский суд по правам человека.

Но само по себе обращение в Европейский суд и даже его решение не значит, что меня пустят в Крым. Так как Россия уже приняла закон, согласно которому, если решение Европейского суда по правам человека противоречит интересам РФ, то его можно не исполнять. Вот такое дикое государство. Хотя, когда они вступали в Совет Европы, то подписывали обязательства, одно из которых – верховенство решений Европейского суда по правам человека.

В феврале участились репрессии против простых крымских татар, не активистов или руководителей Меджлиса. Проводятся обыски, допросы, к людям вламываются в дом в шесть утра… С какой целью это делается, как вы думаете?

− Обыски проводят и у активистов, и у рядовых граждан. Таким образом хотят навести страх на людей, привить им чувство незащищенности, что все зависит от произвола власти. Как говорит Ильми Умеров (заместитель председателя Меджлиса, находящийся в Крыму, ‒ «15 минут»), держать людей в страхе дешевле, чем обеспечить их всеми правами. Вот таким путем они хотят сохранить абсолютную власть. Ужесточение репрессий наблюдается не только в Крыму, но и в самой России. При советской власти такого произвола не допускалось. Были понятые, необходимо было постановление прокурора или суда. А здесь ‒ ничего. Просто приходят и говорят: у нас есть информация, что у вас есть запрещенная литература или что у вас хранится оружие. Кто сказал? Просто сообщили. Никакого постановления, ничего нет, и начинают обыск. Если ничего не находят, то забирают все базовые материалы с компьютера. Так создается атмосфера страха для крымских татар, чтобы они покидали Крым. Потому что они поняли: договориться с крымскими татарами не удастся.

Чем все это обернется для России?

− Тем же, чем и для Советского Союза. Такие террористические режимы долго продержаться не могут. Одно дело маленькая Северная Корея, мало кого интересующая. Другое – такая огромная страна, как Россия. И потом, нынешняя Россия – это далеко не Советский Союз. То была сверхдержава с соответствующей экономикой. Хотя производили, в основном, оружие, а жили на сырье. Но тогда был еще соцлагерь, который сейчас разбежался. Многие страны из этого лагеря стали членами НАТО.

Экономика России по уровню сейчас чуть ниже Италии, где население в 2,5 раза меньше, и даже Калифорнии, не говоря о США в целом. Поэтому надувать щеки и строить из себя сверхдержаву у них не получится. Они пугают всех, как обезьяна с гранатой: вот, мол, у нас есть ядерное оружие.

Да, сегодня в России достаточно ядерного оружия, чтобы уничтожить мир несколько раз. Но сейчас и такие противоракетные системы, что боеголовки будут взрываться на территории самой же России. Однако, ядерный взрыв даже на территории России – это бедствие для всего человечества. Москва пугает этим оружием весь мир как сумасшедший: сделайте так, как я хочу, а то я что-нибудь взорву.

Поэтому мы говорим о деоккупации Крыма мирным путем. Иначе там будет страшное кровопролитие. Тем более, что сейчас Крым превращен в военную базу. На полуострове сосредоточено от 60 до 80 тысяч военных. Кроме того, немирное возвращение Крыма будет означать уничтожение крымскотатарского народа. Еще в первые дни оккупации мы знали, что есть списки людей, которые должны исчезнуть, если начнется конфликт. Поэтому мы говорим, что освобождение должно быть мирным и делаем упор на усилении санкций.

Ранее вы говорили, что крымчанам не придется ждать десятилетиями конца российской системы. Почему вы так считаете?

− Я исхожу из того, каковы золотовалютные резервы РФ. За годы оккупации они потеряли 120-130 миллиардов долларов. А главное – поступлений сейчас нет. Путин говорил, что Россия встает с колен, когда стоимость нефти доходила до 120 долларов за баррель. А сейчас снова придется на колени встать, потому что баррель стоит 34 доллара. В запасах России остается 320-330 миллиардов долларов, но они утекают быстро, ведь страна огромная. На 2016 год они закладывали в бюджет стоимость барреля нефти 60 долларов, потом опустили до 50. Но сейчас цена 34. До оккупации доллар стоил 35 рублей. Сейчас – 77-78.

Но народ России умеет терпеть. Единственное, что в РФ хорошо поставлено, – это пропаганда. Они тратят огромные деньги на зомбирование.

А если говорить о деоккупации Крыма с украинской стороны. Уже несколько месяцев говорят, что в Совете национальной безопасности и обороны разрабатывается стратегия возвращения Крыма. Вы причастны к работе над этим документом?

− Нет. Впрочем, стратегия должна строится на возможностях, а возможности Украины ограничены. Можно разрабатывать разные стратегии, но насколько они будут реализованы – совсем другой вопрос.

Говоря о стратегии, мы не можем обойти судьбу телеканала ATR, который в любой момент может прекратить трансляцию через спутник на Крым. Как вы считаете, почему поддержка крымскотатарских СМИ ‒ не в приоритете в Украине?

− Меня поражает отношение украинских властей к этому вопросу. 40 миллионов гривен были заложены (в бюджете Украины – «15 минут») предположительно на ATR. Но этой суммы (которой на телеканале так и не увидели – «15 минут») недостаточно. Годовой бюджет телеканала – около 5 миллионов долларов. Кстати, единственного, который ведет часть вещания, до 20%, на крымскотатарском языке. Содержится этот телеканал на деньги предпринимателя Ленура Ислямова, у которого все отняли. Он даже не смог вывезти все телевизионное оборудование ATR из Крыма. Арестован его бизнес, в том числе в Москве и Крыму. Он понес огромные потери только в Крыму. В государстве мы говорим об этом на разных уровнях. Нам отвечают: да-да, мы посмотрим… А в результате…

А в чем причина такого отношения государства к ATR? Ведь, если уж откровенно, это огромный союзник в информационной войне – самый популярный телеканал, который смотрели и продолжают смотреть в Крыму.

− Как бы дипломатичнее выразится… Скажу так: Украина в лице высокопоставленных чиновников недостаточно ответственно подходит к этому вопросу.

Все годы пребывания Крыма в свободной Украине меня всегда удивлял чиновничий аппарат. В Крыму должности всегда получали пророссийские представители, а крымских татар дискриминировали. Ведь на полуострове около 13,5-14 процентов крымских татар, а во власти их было лишь 4-5%. Вот вам и результат. А почему так получалось? Многие политические силы ориентируются на электорат. Например, основным электоратом Януковича были пророссийские организации.

Поэтому, когда он пришел к власти, началась чистка всех структур полуострова от крымских татар. Ющенко, за которого в Крыму голосовали лишь крымские татары, когда пришел к власти, начал соображать, как завоевать симпатии русских. И по принципу «а крымские татары и так свои» начал раздавать должности русским. В итоге ‒ и симпатии русских не заработал, и оттолкнул от себя крымских татар.

Сегодня многие говорят о будущем Крыма, каким оно будет после деоккупации. Расскажите о крымскотатарской национальной автономии.

− После революции 1917 года, автономные республики устанавливались по национальному принципу: национальные округа, автономные республики и союзные республики. В Крыму, поскольку там коренной народ – крымские татары, была создана Крымская автономная социалистическая республика. Национальной она не называлась, но в ее Конституции четко указывалось, что языками республики являются крымскотатарский и русский. После депортации необходимость в этом отпала, и автономия была ликвидирована. На грани распада СССР снова стал вопрос о статусе республики. Но республика, по сути, уже была русской.

Когда проводили референдум (мы были против этого плебисцита), а потом перед Верховной Радой поставили вопрос ‒ утверждать или нет его результаты, из крымского областного совета приехали депутаты, которые говорили, что Крым является территорией, где наиболее плотно проживают русские люди. Зашла речь о создании какой-то русской автономии. Мы были категорически против. Мы говорили, что тот факт, что наш народ подвергся депортации и геноциду, не лишает нас права на территорию. Но Верховная Рада приняла то, что приняла. А Кравчук тогда успокаивал: мол, теперь пойдет наполнение этой республики. Но ничего этого не было сделано. А политики в Киеве вспоминали о крымских татарах лишь тогда, когда у них обострялись конфликты с крымской властью. Когда кризис проходил, о нас снова забывали.

Сейчас у украинских властей есть понимание того, что необходимо создать крымскотатарскую автономную республику?

− Такое понимание есть. Хотя пророссийские силы твердят, что крымских татар всего 13 процентов. А я им говорю, что в этом плане ориентируйтесь на Россию. Там тоже кое-что хорошее есть. Скажем, в Башкирии коренного населения 30%, в Татарстане – меньше половины, а в таких республиках, как Карелия – вообще меньше 11% карелов. Чего же вы боитесь здесь? Мы же не говорим, что крымские татары должны пользоваться в Крыму большими правами, чем граждане других национальностей. Мы против создания тепличных условий для какого-либо народа. Это ведет к деградации. Должна быть конкуренция на равных.

Но должен быть механизм защиты коренного народа. В первую очередь, в функционировании языка. Если крымскотатарский не будет в Крыму официальным, он обречен на вымирание. Он уже в списке ЮНЕСКО как язык на грани исчезновения. Второе – это система представительства во всех структурах власти как механизм защиты коренного народа. И все. То есть ориентация не на то, чтобы коренной народ диктовал свои требования другим, а на то, чтобы он мог защищать свои права.