"В плену я встречал многих сепаратистов, которые поняли, что это не их война", - "кіборг" Кузьміних

Рік тому про підполковника Кузьміних, який разом з бойовими товаришами до останнього захищав Донецький аеропорт, дізналася Україна і весь світ, передають Патріоти України з посиланням на Факти.

20 січня 2015 комбат 90-го батальйону 81-ї десантної бригади Олег Кузьміних разом з групою десантників потрапив у полон на підступах до Донецького аеропорту. Це була остання група українських вояків, яка прямувала на допомогу бійцям Донецького аеропорту і повинна була забрати поранених. Донецький аеропорт тримав оборону 242 дні, відтягуючи на себе великі сили противника. І став символом стійкості українських бійців. Тільки в останні дні героїчної оборони аеропорту загинули 60 «кіборгів» з різних військових з'єднань. Символом мужності для багатьох став і комбат Кузьміних, який провів у полоні 124 дні.

Зараз Олег Кузьміних обіймає посаду заступника начальника 199-го навчального центру десантних військ в Житомирі. Рік тому група підполковника Олега Кузьміних на шляху до Донецькому аеропорту вступила в бій з противником. Частина бійців загинула, а ті, хто вижили, потрапили в полон. Кадри, зроблені на зупинці громадського транспорту в Донецьку, куди після обстрілу привезли полонених «кіборгів», облетіли весь світ. Бойовики оголосили присутнім жителям, що саме ці українські полонені нібито півгодини тому обстріляли з мінометів зупинку, внаслідок чого загинули і були поранені мирні жителі.

— Олег, как вы считаете, зачем устроили эту показательную экзекуцию и почему вас держали в плену так долго?

— Эта постановочная съемка, как и все остальные, — очередная порция пропагандистской лжи, которая должна была продемонстрировать, будто украинские воины — «каратели», пришедшие их убивать, — рассказывает Олег Кузьминых. — И чтобы сами бойцы, борющиеся с оккупантами, усомнились в своей правоте, увидев, как им тут не рады. Также еще и для устрашения родственников военнопленных.

На меня, кадрового офицера украинской армии, сепаратисты, похоже, возлагали большие надежды. Когда меня привезли к «главе Донецкой республики» Александру Захарченко и их «министру обороны» Михаилу Кононову, те с ходу предложили стать их пресс-офицером. Я должен был комментировать действия украинской армии, признавая, что это, мол, мы целенаправленно обстреливаем дома, уничтожая мирное население, которое хочет счастливо жить отдельно от ненавистной «киевской хунты». Позже мне пообещали большую зарплату и квартиру в Донецке, если я «буду говорить правду». Я согласился. Сепаратисты вскоре прислали ко мне своих тележурналистов. Но интервью со мной так и не появилось в эфире. Видимо, моя правда им не понравилась.

— А сами боевики правдиво отражают хотя бы свои боевые действия?

— Их потери были явно больше, чем это озвучивали «телекомандиры» Гиви и Моторола. Да и не патриотизм движет так называемыми ополченцами, воюющими против нас, а скорее меркантильные интересы.

В мае 2014 года я был в составе группы офицеров-десантников, мы совместно со спецназом заняли позиции в аэропорту. Я наблюдал, как сепаратисты пытались отбить у нас аэропорт, двигаясь к нему под прикрытием местных босяков — совершенно мирных, но опустившихся людей. Однако отряды прикрытия дальше гипермаркета «Метро» не продвинулись. Брошенные без присмотра продукты и товары притянули патриотов «ДНР», как магнит!

В плену я чаще встречал тех, кто пошел в «ополченцы» для того, чтобы получить оружие и устроиться охранником на рынках или блокпостах, где можно заняться грабежом мирного населения. Другие рассчитывали заработать. Как, например, гражданин Израиля, попавший к нам в плен недалеко от границы с Россией. Наемник признался, что ему обещали зарплату в пять тысяч долларов, а заплатили пять тысяч гривен, что его очень огорчило.

— Вы встречали среди врагов тех, кто действительно воевал за идею, но разочаровался?

— Да, я часто встречал среди противников тех, кто понял, что это не их война. Поэтому и не сомневаюсь в нашей победе. Большую часть времени меня держали в здании бывшего завода. Сначала я находился один в помещении размером метр на два. А уже перед освобождением перевели в комнату размером четыре на пять метров, где держали 30 казаков, которых обвиняли в мародерстве и убийствах. Все это подразделение, человек 400, бросили в подвал, а затем выпускали группками — после «фильтрации».

Среди них были как местные, так и примкнувшие к ним добровольцы из России. Все они пришли защищать «русский мир» в Донбассе. А тут их бросают в подвал вместе с украинскими «карателями» и относятся к ним так же пренебрежительно, как и к нам: оскорбляют, бьют. Еще я слышал, как «ополченцы» рассказывали друг другу о том, что отправили свои семьи подальше от боевых действий — в Россию, куда и сами затем собрались, поняв, что РФ не присоединит к себе Донбасс. Но там семьи «новороссов» местные жители обзывали «хохлами», что и заставило их вернуться. Казаки — мои сокамерники — были разочарованы, мечтали поскорее выйти на волю и «демобилизоваться».

Разуверившихся я встречал и во время 400-километрового рейда по тылам боевиков, который наши десантники провели в августе 2014-го. Среди пленных попадались и сепаратисты, и наемники с российскими паспортами. Последние признавались, что шли, поверив Путину, убеждавшему их с экранов телевизоров, что в Украине уничтожают русскоязычных. Но они не увидели здесь ничего похожего. Некоторые на­емники отмечали, что в украинской глубинке люди живут луч­ше, чем в российской.

Один мой сокамерник из России рассказывал другому, что, когда возвращался домой в отпуск, его с однополчанами на границе встречали «особисты» (военная контрразведка РФ. — Авт.). Задавали странные вопросы, например: «Что вы делали на территории Украины?» Прошедшие такую проверку понимали, что их берут «на карандаш», только еще не знали, для чего. Сейчас я полагаю, что таким образом в РФ формировали резерв «добровольцев» для отправки, например, в Сирию. Мол, не поедешь защищать «государственные интересы РФ в Сирии» — пойдешь под суд по статье «Наемничество» (участие в незаконных вооруженных формированиях на территории другого государства).

Ну, а «кадыровцев» и наемников-осетин их же «побратимы» вообще люто ненавидели. Мои сокамерники-казаки были единодушны: кавказцы пришли в Донбасс мародерствовать, от них одни неприятности. Судя по беседам арестантов, еще полгода назад практически все «ополченцы» понимали, что Донбасс останется в составе Украины. Уже тогда их беспокоило, коснется ли их амнистия и будет ли у них возможность уехать в Россию и там устроиться? Примут ли в РФ бывших ополченцев?

Даже Александр Ходаковский, бывший эсбэушник, возглавлявший тогда батальон боевиков «Восток», в беседе со мной с глазу на глаз сказал, что считает «ДНР» мертворожденным ребенком. Мы общались во время одной из ротаций наших подразделений в аэропорту — когда, согласно договоренностям, достигнутым на переговорах, группы наших военных вынуждены были проходить в Донецкий аэропорт через вражеские блокпосты.

— Не была ли столь длительная оборона уже практически разрушенного Донецкого аэропорта напрасной тратой времени и сил?

— Не была. Пока мы долгое время удерживали в Донецком аэропорту господствующие позиции, боевики несли потери. Мы отвлекли на этот форпост большие силы противника. А успешная операция по занятию позиций в Донецком аэропорту в мае 2014-го спецназом и группой офицеров-десантников 95-й бригады, в составе которой был и я, думаю, войдет в учебные пособия для будущих офицеров.

Война еще не окончена. Поэтому, возможно, сейчас больше обсуждают поражения, ошибки, потери. Да, мы не должны забывать о них никогда. Помнить героев, которые остановили врага ценой своей жизни. Но ведь мы только учимся воевать, это первая война за годы независимости Украины. А успешные операции у нас на фронте тоже были. Занятие позиций в Донецком аэропорту, а также высадка на горе Карачун (между городами Краматорск и Славянск на Донетчине. — Авт.).

Я был пулеметчиком в составе первого офицерского аэромобильного подразделения, которое высадилось на Карачуне, заняв господствующую высоту. Артиллерией на Карачуне руководил полковник Михаил Забродский, командир 95-й бригады, ныне генерал-майор, командующий десантными войсками. Во многом благодаря Забродскому работа нашей артиллерии на Карачуне была успешной.

Пулеметчиком в августе 2014-го я прошел и 400-километровый рейд по тылам боевиков вдоль границы с Россией. В результате этой операции нам удалось хорошо потрепать тылы противника и разблокировать наши части, находившиеся у границ, — увести их оттуда, не дав товарищам погибнуть: они оказались под шквальным огнем тяжелых орудий, бившим по нашим подразделениям с территории России. Пути отхода за нами буквально закрывались. Этой операцией тоже руководил Михаил Забродский. И руководил, на мой взгляд, талантливо. Михаил Витальевич понимал, что для большинства личного состава эта война — первая в жизни. Что бойцы испытывают такое естественное для человека чувство, как страх. И поэтому нужно поддержать их и огневым прикрытием, и отеческим напутствием.

— Вы говорите, что число разуверившихся в кремлевской пропаганде растет, тем не менее Россия продолжает забрасывать к нам своих «защитников». Да и часть населения надеется увидеть светлое будущее «под крылом» России. Что с этим делать?

— Ничего удивительного: российская пропагандистская машина продолжает работать. А мы ей так ничего толком и не противопоставили на оккупированных и прифронтовых территориях. При зачистке освобожденного Славянска вместе с арсеналами оружия и запасами продуктов мы находили в подвалах и залежи пропагандистской литературы — журналы «Русская православная армия», газеты «Новороссия» и другие агитки. Плюс круглосуточный поток «русского мира» из телевизора. Этому за почти два года войны давно нужно было что-то противопоставить.

…Последние дни обороны Донецкого аэропорта тяжело переживала вся страна. Особенно те, кто был в числе последних защитников, и родные бойцов, которые погибли или попали в плен. Поэтому хочу сказать спасибо волонтерам, благодаря которым 16 января в киевском Доме офицеров состоялся вечер памяти последних защитников Донецкого аэропорта.

Там собрались и побратимы-«киборги», и родственники погибших бойцов, и просто неравнодушные люди. Одним из инициаторов этой акции стала Ирина Зубкова, сестра Героя Украины старшего лейтенанта Ивана Зубкова, чье имя присвоено теперь 90-му отдельному аэромобильному батальону 81-й отдельной бригады Вооруженных Сил Украины. Государство не выделило на эту акцию ни копейки.