"Будеш тримати більше двох корів - запишуть у "кулаки": Різниця між українськими і білоруськими селами, - журналіст

Судити про країну тільки по її столиці - важко, та й взагалі марно, пише оглядач, журналіст Денис Лавнікевіч , передають Патріоти України з посиланням на Ділову Столицю. Продовжуємо мовою оригіналу.

С момента переезда в Украину из Беларуси мне доводилось видеть только Киев. Поэтому возможность поехать в "аграрный пресс-тур" в украинскую глубинку обрадовала. В итоге удалось посмотреть - и не только из окна автобуса - на целый регион между Конотопом и Сумами.

В Беларуси я много путешествовал по стране. Например, в 2016-м целых два летних месяца провел, изучая глухие деревни и маленькие городки Гродненской области. Таким же хорошим знанием Украины я похвастаться не могу. Если не считать поездки в Харьков в 1995-м, за пределами Киева я никогда не был.

Теперь увидел. Сразу две разных глубинки.

Первая - деревни, очень похожие на деревни в Беларуси, где-нибудь под Миорами. Череда полуразрушенных деревянных домов, разваливающиеся заборы, подпертые палками. Видно, что только в отдельных домах живут люди - и то это, скорее всего, доживающие свой век пенсионеры. Едешь сквозь такую деревню - и с ужасом понимаешь, что смартфон в твоем кармане стоит дороже, чем любой дом в ней. Вероятно, представители власти про такое "списанное" село вспоминают только в дни выборов, когда приезжают собрать голоса.

"Эффект узнавания" был потрясающий - я как будто трясся по разбитой проселочной дороге не под Сумами, а под Сморгонью.

Но через полчаса попадаешь совсем в другое село. Глубинка второго типа. Наглядное доказательство: в Украине есть не только деревни-призраки.

Крепкие кирпичные дома, ровные заборы, ухоженные палисадники, возле домов - не самые дешевые автомобили. Видно, что живут здесь люди работящие, хозяйственные, а главное - чувствуют они себя на своей земле, на своем месте, с которого не собираются никуда уезжать. В Беларуси такие деревни тоже есть: населены они, как правило, протестантами, непьющими приверженцами трудовой этики. Пример, ставший классическим, - полесская деревня Ольшаны.

Жизнь украинского села устроена принципиально иначе, чем жизнь белорусского. Еще 10-15 лет назад в Украине на селе работы практически не было. Люди жили своими приусадебными хозяйствами да мелкими фермами, молодежь и крепкие мужики - уезжали в город.

Но все начало меняться с развитием аграрного бизнеса. Крупные агрохолдинги, сконцентрировав под своим управлением большие площади земли, запустили массовое экспортно-ориентированное производство. Которое быстро стало одной из основ экономики страны. Агропроизводителям были нужны рабочие руки - и они стали крупнейшими работодателями на селе.

Конечно, сегодня желающие хорошо заработать продолжают уезжать: в города, в Польшу, а то и дальше. Но те, кто остается в своей провинции, уже не сидят без работы. На одной из молочных ферм, где мы побывали под Конотопом, зарплата - 8-9 тыс. грн. Не так мало для сельских жителей, которые сами себя обеспечивают продуктами. Неподалеку на элеваторе работникам платят 10-11 тыс. грн. И туда стоит очередь из желающих устроиться.

В Беларуси все по-другому. Заботливо сохраненные колхозы и совхозы стабильно обеспечивают местные деревни работой, но за совсем нищенскую зарплату. Но при этом местные советы в лучших традициях СССР запрещают частное агропроизводство, будешь держать больше двух коров - запишут в "кулаки". Отсюда и самое популярное занятие сельских мужиков - алкоголизм.

Отличие сельской Беларуси и сельской Украины - в разном самоощущении людей. И там и там живут очень бедно. Но в Беларуси эта бедность - законсервированная советская модель, где человек не чувствует себя хозяином на своей земле. В Украине упадок села - следствие политического и экономического сумбура двух последних десятилетий. Но здесь люди знают, что хозяева - они сами. И потому украинская глубинка меняется с опорой на собственные силы. Белорусская - нет.

Много месяцев, с самого переезда из Беларуси, я пытался понять: что такое Украина? И недавно воображение, наконец, нарисовало картину. Огромный парусный корабль, несущийся на полной скорости по океану, подгоняемый сильным, крепким ветром. Корабль только что резко развернулся, в последний момент избежав столкновения с рифами.

На корабле очень многое не так, как должно быть. Левый бок распорот о те самые рифы, кусок кормы вообще оторвало. В трюмах - хаос, пьяного боцмана выбросило за борт, в кают-компании повесился отчаявшийся юнга, оснастка совсем обветшала, канаты держатся на честном слове, якорная цепь оборвана.

Команда хором материт капитана, которого сама же недавно избрала. Избрала вместо прежнего, который в разгар шторма бежал с судна вместе с корабельной казной. Новым капитаном хотят стать многие, причем почему-то в основном те, кто вообще впервые в море вышел.

Но не все так плохо. В камбузе кок готовит роскошный ужин - продуктов на корабле в достатке. Абордажная команда вооружена до зубов, трезва и спокойно сосредоточена. Это уже закаленные ветераны, кто сунется - получит по первое число. Матросы разобщены и даже говорят на разных языках, но каждый чем-то занят, как-то обустраивает свое место на корабле, ремонтирует и красит его.

А на горизонте уже зеленеет мирный берег и богатый порт, в котором ждут, пусть и потрепанный, но такой нужный корабль под названием "Украина".