"Коли сталася анексія, я зрозуміла, що не можу танцювати",- Ельнара Халілова, хореограф (аудіо)

Эльнара Халилова. Хореограф. Родилась в Узбекистане в 1989 году. Спустя год семья переехала в Крым. В 2011 году окончила Крымский филиал Национального аграрного университета по специальности «экономика и менеджмент».

Народными танцами начала заниматься с трех лет. Лауреат нескольких конкурсов, тренировала в Крыму хореографическую группу. В 2013 году после поступления в аспирантуру переехала в Киев. Работает над кандидатской диссертацией.

В том же 2013 году создает крымскотатарский танцевальный ансамбль «Бадем» (в переводе с крымско-татарского - миндаль), в котором сегодня работают детская и взрослая группы. Ансамбль был участником ряда фестивалей, включая фестивали «Країна Мрій» и «Пасха-фест».

Аудиоверсия рассказа :

А почему именно народные танцы?

Я была домашним ребенком, воспитанным во всех традициях крымскотатарской семьи. С трех лет я танцевала. А потом ко мне ребята приходили и говорили: стою на свадьбе как бревно, а хочу что-то делать, научите базовым движениям. Крымскотатарская хореография - это то, что я люблю, то, что я хорошо делаю, хотя я танцую и латину, и сальсу, и контемп.

В 2013 году мне пришлось переехать в Киев – меня пригласили в аспирантуру Национального аграрного университета. И так получилось, что мы с другом заговорили о том, что крымских татар все больше и больше в Киеве. Разговор зашел о том, что я танцую, причем достаточно давно, хотя у меня и нет профильного образования. И он высказал мысль, что я могу преподавать им. Я согласилась, у нас быстро собралась группа, мы начали заниматься. А когда что-то развивается, оно доходит до определенной точки после которой нужно переходить на новый уровень.

Люди сказали, что хотят выступать - помимо аматоров появился костяк группы, который хочет танцевать на сцене. И так получилось, что сейчас я работаю в двух профессиональных направлениях. С одной стороны это хореография, ансамбль «Бадем», в котором сейчас есть и детская группа, а с другой - моя научная деятельность.

Наш ансамбль работает с 2013 года и только в 2016 я собралась с духом и сказала, что готова выпустить своих девочек на сцену. И вот сейчас сложился костяк людей, которые готовы жертвовать семьей и увлечениями ради того, чтобы прийти, работать три часа кряду, а завтра выступить 3 минуты где-то на сцене ради того, чтобы нас увидели. Потому что популяризация нашей культуры - это то, что сейчас необходимо.

Я понимаю, что наверное нашу хореографию нужно немножко разбавлять и у меня сейчас репетиции многогранные. Но танцуем мы и показываем только культуру нашего народа - это принципиально для меня. Потому что здесь нет профессиональных ансамблей, нет таких мэтров, как Джемиле Османова, Мунир Аблаев, которые дали бы эту основу.

Еще срабатывает тот фактор, что нас никто не спонсирует вообще. Все, что делалось эти три года, делалось за счет бюджета моего мужа и моего собственного бюджета. И я понимала, что если я брошу, то потом буду очень сильно жалеть, потому что столько труда вложено.

А занятие крымскотатарскими танцами - насколько дорогостоящее увлечение? В какую цену обходится пошив костюмов, необходимый инвентарь, реквизит и так далее?

Моя работа как хореографа была абсолютно бесплатной. Мы подавались на грант и получили его - спасибо организации КрымSOS за поддержку. На эти деньги я полностью одела девочек в туфельки и в нужную бижутерию, потому что у нас бижутерия и пояса – это неотъемлемая часть костюма.

Причем костюм по стоимости жутко дорогущий – ни один не стоит меньше 20 тысяч гривен. Сейчас на последний костюм, который я шью, только бархата купили на 9 тысяч гривен. Потому что шить из чего попало нельзя, у нас ткань очень передает эмоциональную составляющую, на сцене костюм должен завораживать.

Очень дорого стоит вышивка. Если она ручная, то это вообще баснословные деньги – две тысячи долларов. Мы не заказываем, конечно, филигранные пояса, мы заказываем литье, максимально приближенное к нашему. Для примера - у меня есть старинный филигранный пояс, его стоимость на рынке сейчас около четырех тысяч долларов.

Крымскотатарская хореография – какая она? Какая она по духу, по настроению, по интонации, по эмоции? Она сложна с точки зрения физики тела или она сложна с точки зрения понимания самой эмоции танца?

Любая хореография сложна, везде нужен упорный труд. Но если брать крымскотатарскую хореографию и ее женскую часть, то это руки. Это сложно объяснить, но гибкость кисти должна быть крайне развита, потому что это умение работать каждой косточкой, начиная от основания и до пальцев.

На репетиции:

Вот танец Тым-Тым. Существует легенда, что скрипач влюбился в девушку и каждое движение ее кисти - это отголосок струны скрипки, на которой он играл. Девушка должна настолько эмоционально играть этой кистью, у нее должны быть такие движения, чтобы затрагивали душу. Это должно быть так, чтобы у людей завораживало дух. Мне очень нравится фраза, что все великие танцоры - великие не потому, что у них крутая техника, а потому что у них есть страсть к танцу, есть любовь к танцу. Вот так же и у нас. Я всегда говорю девочкам: выходите на сцену – танцуйте в свое удовольствие, не ради кого-то, а ради себя, вы несете нашу культуру в массы и вы должны делать это так, чтобы люди получали удовольствие от вашего удовольствия.

Есть много моментов, которые помимо самого основного танца, именно в нашей хореографии очень важно подать. Как танцует девушка, как она выглядит на сцене, как она работает со зрителем, как улыбается. Это относится ко всем видам хореографического искусства, но именно в нашем танце, в той же хайтарме очень важно передать характер. Даже когда танцуют мужчины, эмоциональный ключ должен настолько бить, что люди должны аплодировать. Поэтому для нас эмоция в танце - это неотъемлемая важная часть, и человек, который наблюдает эмоцию и движение, должен чувствовать мурашки.

При этом в вашем коллективе нередко девушки танцуют на пуантах и кто-то говорит, что это отступление от классического канона.

Пуанты это не отступление, это и есть классика в ее чистом виде. Даже Джемиле Османова в процесс возрождения крымскотатарской хореографии привносила нотки именно классического балета. Дело в том, что крымскотатарский танец как таковой не обрамлен чем-то, и раньше в принципе не было как такового постановочного танца. Люди собирались, девушки просто выходили в середину зала и танцевали. Вдобавок многое было утеряно во время репрессий и депортации.

Когда люди вернулись, они начали потихонечку возрождать, начали появляться постановочные танцы. Раньше мужчины с женщинами не танцевали, а потом стали появляться пары. Появилась постановка, появился уже сценический костюм, более яркий, с богатой вышивкой. Это постоянное формирование привело к тому, что есть сейчас.

Что касается пуантов, то это базовая классика, которая изначально идет у танцора, стоящего возле станка. Это оттачивание корпуса, оттачивание мастерства движения, оттачивание оборотов, пируэтов и шене. И такие танцы, как Телли турна (танец журавля) на пуантах - это просто как еще одна нотка.

Часто разные культуры находятся на разных этапах. И какая-то культура может выполнять задачу сохранения наследия – чтобы оно не исчезло и не размылось. А некоторые направления наоборот берут своей синтетичностью, перениманием каких-то практик у смежных направлений искусства. И я понимаю, что в крымскотатарской культуре нередко есть большой запрос на то, чтобы не случилось ассимиляции. А привнесение классических методик было сознательным шагом на синтетичность?

Ну я же не первая пришла и начала. Это прослеживалось еще у Джемиле-ханум. И вот наша великая танцовщица Майе Анафиева давно уже танцует Телли Турна на пуантах. Базовый танец Агъыр ава ве Хайтарма, в том прекрасном виде, в котором он есть, никуда не денется - это то, что в нас заложено с рождения. Но сцена сама по себе ставит условия, она требует новшеств. Основа остается наша, а то что привносится – привносится с умом.

Вот у меня очень давно возникла идея - мы хотим станцевать танго на крымскотатарский манер. Для многих звучит ошарашивающее, я понимаю. В конце концов, танго - это открытые плечи! Но меня привлекает идея создания чего-то нового, необычного – и мне хочется посмотреть на скромное, классическое, сдержанное и очень особое танго. Если посмотреть историю танго, то там тянущиеся тяжелые движения. Я смотрю на своих родителей, как они возвращались в Крым, как им все тяжело давалось. И мне кажется, что именно танго перенесло бы тяжесть, которую испытал народ по возвращении.

У нас появилась идея, что с родины танго приезжает аргентинец. Есть девушка - его переводчица. Он ее распрашивает, она говорит, что она крымская татарка и украинка. И у человека возникает вопрос: как это - быть крымским татарином и украинцем. И девушка-переводчик пытается ему объяснить, что неважно, какой ты религии, неважно, к какой этнической группе ты принадлежишь, чувство патриотизма заложено в человеке, как, например, оно заложено у крымских татар. И чтобы этому аргентинцу было понятно, приводим пример с тем, что ему близко. Вот танго мы станцуем по-крымскотатарски, но оно все равно останется танго. Мне кажется, это бы передало идею крымских татар, что мы всегда были украинцами, даже живя в Крыму.

В продолжение темы - а как аннексия вообще повлияла на то, что вы делаете?

Аннексия в корне изменила мое отношение. Если раньше это было просто мое хобби – я училась в аспирантуре, работала в фирме и была занята шесть дней в неделю. Я не могла выкладываться на полную, это было своего рода аматорство. А когда произошла аннексия, я поняла, что не могу танцевать. Я понимала, что нужна в другом качестве, помогала переводить материалы на английский язык, чтобы давать журналистам как можно больше информации, делала это ночью, на работе, в университете. И какое-то время занятий не было вообще.

А потом стали люди писать: Эля, мы понимаем твое состояние, но, пожалуйста, соберись, возьми волю в кулак и начни с нами работать. И я поняла, что нужно начать работать дальше. Потому что у нас с Крымом теперь большая стена, и если мы не начнем создавать культурный пласт здесь, мы очень многое потеряем. Начала работать. В конечном итоге это превратилось в то, что вы видите сейчас.

Я знаю, что сегодня в вашем коллективе танцует и этническая украинка. Как она объясняет, почему она пришла в крымскотатарские танцы?

У нас даже две украинки – Роксолана и Оля. Но Оля - это для меня вообще что-то из области невероятного. Она часто бывает у меня дома. Говорит: ты знаешь, настолько мне нравятся крымские татары, настолько потрясающие люди все мои знакомые, вот даже не могу ни одного назвать, в котором бы что-то меня не устраивало. То есть это, человек, который сознательно хочет быть вовлечен в нашу культуру, и желание таких людей я поощряю, я стараюсь даже больше им уделять внимания.

Какую роль в жизни крымских татар выполняют танцы?

Это касается всяких наших мероприятий, особенно свадеб, потому что свадебный ритуал, создание новой семьи для крымских татар очень важное событие, на которое собираются все родственники. Если посмотреть наши свадьбы, это мама дорогая - мы можем танцевать до утра. И уставшие «полуникакие» музыканты будут играть до последнего гостя.

Курбан-байрам, любое празднование не обходится без танцев и песен, без нашей музыки. Наша культура на грани - я понимаю, что если мы здесь ничего не создадим, то мы это потеряем.

Я ездила в прошлом году в Литву заниматься в летней школе. Там крымскотатарская диаспора. И я могу сказать, что они больше крымские татары, чем я, потому что они поют на крымскотатарском, они танцуют крымскотатарские танцы, они разговаривают дома на крымскотатарском, они живут тем, что они крымские татары, хотя находятся далеко, в Литве. А у нас это понемногу уходит. И потому перед нами сейчас стоит огромнейшая задача – создать весь этот пласт в Киеве, либо мы утратим очень многое.

**

Цей матеріал було створено в рамках проекту Інституту висвітлення війни та миру за фінансової підтримки МЗС Королівства Норвегія.

Джерело