"Никакие мантры о "братских народах" на Балканах давно не работают, или Как начинались Югославские войны" - журналіст

"27 июня 1991 считается датой начала серии Югославских войн, ознаменовавших развал Социалистической Федеративной Республики Югославия и появление на политической карте Европы новых государств, жители которых больше не считают себя братьями." Про це пише Віталій Могилевський, передають Патріоти України, продовжуючи:

Оказывается, многие украинцы недостаточно хорошо знакомы с историей югославских войн и распада нежизнеспособного, в общем-то, государственного образования. А зря, ведь центробежные процессы тридцатилетней давности на Балканах отчасти объясняют многие события на территории бывшего СССР, в том числе и в Украине. Все потому, что большинство проблем и конфликтов уж больно похожи.

В наших краях бытует мнение, что не все республики отделялись от Югославии с кровопролитием и скандалом. На самом деле от «союзного центра» без особых недомолвок ускользнула лишь Македония, да и та надолго обзавелась врагом в лице Греции – ну не понравилось грекам название с намеком на территориальные претензии к ним, которые в Скопье даже и не думали предъявлять. Все остальные показали Белграду сперва спину, а затем, в ответ на агрессивную попытку удержать на своей орбите, и зубы. Первой это сделала Словения - ее успешная попытка вошла в историю как "Десятидневная война".

Маленькая, но гордая Словения после смерти маршала Тито ощутимо тяготела к собственному суверенитету, при этом держась в стороне от традиционных сербско-хорватских конфликтов. Ей было с кого брать пример: по соседству на западе была Италия, которая хоть и кишела всегда разнообразными силами левого толка, но все же считалась капиталистической страной. А на севере соседом была Австрия – такая себе Германия в миниатюре со всеми вытекающими. Настоящая Европа без попыток собрать разношерстные нации под одной социалистической крышей.

При этом этнический и религиозный состав Словении традиционно был достаточно однородным. Сербы и хорваты, согласно переписи 2002 года, суммарно составляли почти четыре процента от общего числа, а в конце восьмидесятых их было ненамного больше. Православных верующих, зависимых по понятным причинам от Белграда, также было немного, как и мусульман – по хорватскому примеру здесь доминировал католицизм. То есть по общим признакам клочку суши размером в 20 тысяч квадратных километров в составе СФРЮ делать было нечего.

Именно здесь в апреле 1990 года прошли первые в Югославии демократические выборы Скупщины, местного парламента. Здесь же раньше всех были организованны собственные вооруженные силы – Территориальная оборона Словении в какой-то момент перестала подчиняться югославскому командованию и оперативно подготовилась к возможному военному конфликту в случае провозглашения независимости. Хорватам в силу большей численности и территории организоваться было несколько сложнее.

По большому счету, повод для конфликта нарисовался еще в декабре 1990-го, когда в среднем восемь из девяти словенцев на референдуме проголосовали за отделение от СФРЮ. Но военные действия начались лишь 27 июня следующего года. Российские источники в силу пламенной дружбы с Сербией подают это с одинакового ракурса – мол, словенские сепаратисты напали на не повинных ни в чем югославских военных. На самом деле, расквартированные здесь части Югославской народной армии давно предупредили о грядущем выселении после объявления президента Милана Кучана о полном контроле над границами и воздушным пространством Словении.

Войны как таковой на самом деле не получилось. Она продлилась всего десять дней, поскольку для ЮНА великолепная подготовка оппонентов оказалась таким же сюрпризом, как и снег в декабре для многих поколений украинских коммунальщиков. Более того, отмашку о прекращении огня дал справедливо ощутивший себя победителем Кучан – обычно на подобное милосердие рассчитывать не приходится. 7 июля на островах Бриони было подписано мирное соглашение, согласно которому не только Словения, но и Хорватия соглашались на три месяца отстрочить вступление в силу деклараций о независимости параллельно с прекращением огня.

Белград по сути получил «последнее китайское предупреждение», которому совершенно не внял. Вместо того, чтобы примириться с относительно мирным выходом из состава Югославии большинства республик, Слободан Милошевич вдруг вспомнил о своих православно-имперских амбициях. И Балканы далеко не в первый раз стали «пороховым погребом Европы». Хорваты и боснийцы, в свою очередь, быстро осознали, что с сербами на поле боя бороться можно не числом, но умением. Итог при любом развитии событий был бы один и тот же: после роспуска так называемого соцлагеря и распада СССР Югославия все равно распалась бы рано или поздно. Но можно ведь было оформить все цивилизованно, как это сделали в разгар югославских войн чехи и словаки.

Чем те события в исторической перспективе полезны для Украины? Да хотя бы тем, что словенцы (а за ними и остальные) смогли наглядно продемонстрировать мировому сообществу свою сущность. Они – отдельный этнос со своим языком, культурой и бытом, а не переодевшиеся сербы. И никакие мантры о «братских народах» на Балканах давно не работают. Даже Черногория, которая казалась намертво привязанной к Сербии, решилась на превращение в независимое государство и совершенно об этом не жалеет.

А наши люди временами еще продолжают клевать на пропагандистские штучки из серии «русский, украинец и белорус – братья навек». Отсюда и проблемы, которые Словения при содействии адекватных соседей решила давным-давно.