"Тяжело сделать первый выстрел, но потом привыкаешь и работаешь на отлично", - розповідь бійця про бойові дії у зоні АТО

23-річний боєць з 58-ої бригади, позивний "Білий", розповів про обстріли, штурми, а також про свою кохану жінку та плани на майбутнє. Про це повідомляють Патріоти України з посиланням на "Цензор".

"Сейчас мне 23 года. Но мне еще с детства хотелось служить. После 9 класса я поступил и отучился в строительном колледже в Запорожье. Но у меня тогда даже цели в жизни не было: я не знал, чем заниматься и как реализоваться. А когда исполнилось 20 лет, пришел в военкомат и сказал, что хочу служить и мечтаю попасть в "Десну". В какое-то военное учебное заведение я не хотел идти, потому что мне говорили опытные люди, что если хочешь стать офицером, то сначала отслужи срочку, чтоб понять, что это такое. Так и произошло. Правда, в 2012 в "Десну" я не попал - закончился набор, поэтому пошел служить я только через год - в 2013-м, весной. Служил в учебной механизированной роте как механик-водитель БМП. Помимо этого прошел курсы младшего сержанта. Нас учили на командиров отделения.

После "Десны" я получил специальность "Старший механик-водитель" и служил в 72 ОМБР. В подчинении у меня было два человека - механики. Когда в 2014 году началась тревога, меня ротный отправил в командировку. Звучало, что поедем на неделю, но в итоге мы 240 суток стояли в штабе, как олухи. И это было просто издевательством - мы охраняли весь периметр штаба. По сути, жили вот так: ели и стояли в наряде - и так по кругу. У нас еще ротный был дурачок, - он определил, что резервным группам отдых особо не нужен, поэтому мы валились с ног. Это было в Виннице, в штабе ВСУ. Мы три месяца вообще не видели города, потом было всего пару увольнений на несколько часов. Морально это было очень сложное время.

Осенью 2014 года меня перекинули в 72 бригаду и снова направили в штаб ВСУ. Я опять попал в роту охраны и прослужил там до января. Именно тогда решил подписать контракт.

У меня есть гражданская жена, Алиса. Уже два с половиной года она ждет меня из армии. Я очень ценю это. А еще она очень повлияла на мою службу. Мы были знакомы с Алисой давно, но однажды списались "Вконтакте" и она спросила, ждет ли меня кто-то со службы, я сказал, что нет. И она начала ждать. Если бы не Алиса, может, в какой-то момент я бы и падал духом и не стал бы таким человеком, каким стал сейчас. Она меня вдохновляет.

Через 5 месяцев службы на контракте, в мае 2015 года, меня перевели в 58 бригаду. Мы стояли в Харьковской области, в Башкировке - это Чугуев, там был полигон. Там начальник штаба отправил меня в роту разведки. Помимо меня из 40 человек в разведку еще отобрали троих. Там у нас был хороший инструктор, а кроме этого я очень сильно вникал во все дела, потому что понимал, что могу поехать в АТО, и что все, чему меня научат, поможет мне выжить. И практически 70% того, чему я обучился, помогло мне не только остаться целым и невредимым, но и командовать группами людей.

После обучения, я будучи старшим солдатом, начал передавать свои знания вновь прибывшим. Когда командир роты спросил, готов ли я стать командиром отделения взвода разведки - я согласился. Позже я получил звание младшего сержанта и начал командовать своим отделением - вместе со мной там было 10 человек.

Со своими ребятами, первым взводом, мы сначала поехали в Ровно на полигон, а потом 28 ноября 2015 года приехали в зону АТО и где-то второго декабря попали на позиции в селе Верхнее Торецкое. Там сепаратисты находились на расстоянии 300 метров, мы их видели. До нас там уже стояла наша первая группа. Первый боевой выезд был 6 декабря. На задание мы ехали на "Бардаке" (БРДМ). Ехали быстро - бои ведь шли кругом. И получилось так, что дважды падали с машины, на поворотах. Из-за дождей БРДМ очень шатало и кидало. При первом падении пострадал мой друг Ганс, поломал два ребра, хотя мы не сразу это поняли. Во второй раз я зацепился за антенну - и меня кинуло под машину и втоптало в лужу с головой. Когда я встал весь в болоте, ребята в темноте почти испугались, выглядел я кошмарно. Хромая, потому что повредил колено, добрался до "Бардака". Когда приехали на позиции, заняли дорогу, которая проходила в поле от опорного пункта к следующему, и перекрыли там все проходы. Расстояние от одной позиции до другой было 2,5 км в посадке. Мы растянулись там всей группой, нас было порядка 16 человек, и вели обстрел. "Тепляков" (тепловизоров) у нас тогда не было, их забрала группа, которая вышла туда до нас. Это теперь мы знаем, что надо хоть что-то в резерв оставлять, а тогда только учились на своих ошибках.

Всю ночь, будучи мокрым, я пролежал на позиции, а под утро уже был мороз минус 6. Я дико мерз, но согревал себя специальными упражнениями - напрягая все части тела, все мышцы и даже пальцы на ногах, гоняя таким образом кровь. Помимо этого надо было стрелять, а мой автомат "наелся" грязи и единственное, что у меня было - это "Мухи" и гранаты. Утром приехали обратно, я на ногу встать не могу, весь грязный. Но когда опять пришло время выезда, я перемотал ее бинтом - и мы снова отправились на позиции.

По сути, поначалу было так: неделю - тишина, а потом три дня воюем, постоянно взрывы, минометы, АГСы кроют. У нас были наблюдательные пункты, но потом мы их переделали в опорники - все красивенько укрепили. И когда на нас пошла сепарская группа с трех сторон - мы им дали неплохой ответ. Потом они просили поддержку, чтоб вытянуть раненых.

В Нижнем Торецком позиции мы держали до конца января. Потом все съехались в "Новую Авдеевку" и 4 февраля 2016 года наши ребята зашли на дачи, которые находятся возле промзоны. Но на тот момент я был в отпуске и приехал 14 числа, а пацаны зашли, закрепились на первых трех улицах, затем продвинулись вперед и закрепились там. Когда я приехал - мы держали два опорника. Сначала я стоял на одной улице со своей группой, потом мы передвинулись на другую. Похоже мы стали на крайней позиции возле зеленки, и поставили там для сепаров "монки" (мины). Очень хотелось, чтоб они подошли в зону видимости. Но они не доходили до наших мин. Я выбрал такую тактику, потому что у нас не было ночных прицелов и поэтому мы просто бы не видели, куда стреляем, а ответку получали бы все равно. Но потом, когда они не пошли по "монкам" (Мон - противопехотная осколочная мина, направленного поражения, - ред) мы таки поставили "Дашку" (ДШК) и наши ребята уложили троих сепаров.

Проблема еще в том, что зеленку, которая была там, сепары знали наизусть, а мы нет. Но там все было заминировано так, что даже им самим было нечего делать. Только взрывать все скопом.

Однажды на дачах было очень сильное обострение: валили и 120-ые, и 150-ые минометы, пули летали отовсюду. На постах стояло минимум людей, всего на дачах было до 40 человек. Помимо нас стояла и 74-ка и ПС. Потом 74-ка вышла - и мы заняли их позиции. В общем, крыло так, что мы пили таблетки "лоперамид", чтоб в туалет не ходить - это было очень опасно. Тогда эти обстрелы очень давили психологически. Я уставший, не спал сутки, потому что некогда было, в какой-то момент позвонил Алисе и сказал, что тут все в хлам превращается от обстрела и что просто дико устал. А она мне ответила: "А представь, что тебе будет лет 80, ты будешь сидеть возле камина, пить коньяк, как ты мечтаешь сейчас, а к тебе будут подбегать твои внуки и правнуки и просить, что дедушка, а расскажи, как ты на Донбассе воевал? А тут ты им и расскажешь, что стояли мы 23 февраля, как настоящие мужчины, под обстрелом и держали позиции". Вот эти ее слова меня так вдохновили, что я ответил ей: "Солнышко, так и будет!"

Захожу к пацанам, а они сидят все понурые, головы нагнули - свечечка горит, иконка стоит. Тогда я им кричу: "Мужики, прикиньте, нам будет по 80 лет…", - и продолжаю про внуков и так далее. И тут все оживились и начали улыбаться. Вот так на энтузиазме мы еще сутки отстояли. А потом обстрелы ослабились, потому что приехало ОБСЕ.

После нас на те позиции зашла пехота, а мы пару дней отдохнули и пошли на промзону. Это было в конце февраля. На "промке" у наших парней, разведчиков, получилось занять "дом Павлова". В подкреплении с нами тогда работал второй и четвертый взвод 74-ой бригады - это те ребята, которые были в аэропорту. Помимо этого туда подтянулись правосеки. Эта позиция - отличное место для наблюдения за ясиноватской развязкой. Но как только мы все там стали, сепары начали валить по всему, что видели с нашей стороны, а позиции еще толком не были закреплены. Когда я туда заходил со своей группой, то просто прозрел от того, что там творилось, а наши стояли уже сутки.

Заход туда был очень тяжелый: нам надо было сделать спринт в 450 метров, когда по тебе стреляют "Мухи", ГП (подствольный гранатомет), пули. И обвешанные, как верблюды, с кучей БК на себе, мы через ярочек, а потом по открытой местности добрались до "дома Павлова" и через окна залезали в здание.

Назвали это здание так, потому что во время ВОВ был дом Павлова, который ребятки группой в 16 человек отстояли до прихода своих подкреплений и завалили очень большое количество фашистов. И вот чем-то эта история напоминала то, что было тогда с нашей разведкой.

Когда нам передали позиции, мне, как командиру, надо было кучу работы провести, но от того, что там творилось я немного охренел. Минут за 15 я собрался, успокоился, отдышался - покурил, попил воды и начал работать в своем направлении. Пошел пособирал сведения, откуда стреляют. Выставил бойницы и пацаны, которых мы сменили, ушли. Со мной в группе зашло еще 8 человек.

Мы доукрепили позиции: все сейфы, которые нашли на первом этаже потащили на второй. У нас поначалу не было мешков с песком и мы укреплялись всем, чем можно, даже шкафами с книгами. Сутки отстояли, на утро осмотрелись, а в дверях везде решето. Отстояв смену, я знал, что буду ехать снова, и наперед продумал, что будем делать. Следующий раз я уже заходил конкретно с готовым планом действий. Когда я и еще двое командиров взводов, Архангел и Корвус, забежали во второй раз, то выставили на каждую позицию пехоты своих людей, потому что, когда были там в первый раз, пехота не сработала. Теперь в моей группе было 16 человек. Еще там стояли правосеки. Перед тем, как занять позиции, я зашел на каждую, где была пехота и матом, красиво, доходчиво ребятам объяснил, что с ними будет, если они не будут работать. После этого, все посты, что там были, работали отлично, когда мы запрашивали их поддержку.

Мы взорвали стену - заложили 2 кг тротила. В итоге на первом этаже выкинуло все пролеты. Мы добивались не этого, но обломками мы закрывали себе окна и сделали в доме вход с нужной стороны. В принципе, благодаря этому мы сделали себе другой путь для ротаций и сократили дистанцию с 450 метров, чтоб добраться до дома до 100 метров тяжелой зоны. Поэтому мы всегда удачно приходили, ротировали свой отряд. Выносили раненых.

В ту ночь, когда мы зашли, нас трижды штурмовали. Самый долгий бой длился 4 с половиной часа. И это было время полной отдачи наших пацанов. Ребята - молодцы и я уважаю каждого из них, потому что реально было очень тяжело.

Нелегко быть командиром во всей этой ситуации, потому что ты сам молодой пацан, 23 года, и нужно заставить работать мужиков, которым по 40 лет. Их надо мотивировать. Но, видимо, у меня это получалось.

Был тогда такой момент, когда надо было корректировать АГС, а я никогда в жизни этого не делал. Подошел к пацанам АГСникам и говорю: "Мужики, как это делается?".Мне рассказали. В итоге с прекрасным правосеком, АГСником Сантой мы отлично отработали по сепарским позициям. Со стороны противника было немало раненых и убитых. Был момент, когда враги стояли под заборчиком, поделали себе дырочки и из них стреляли. И мы с Сантой со второй перестрелки начинаем ложить по всему периметру забора. А оттуда доносились крики, что хватит, мол, стрелять. В общем, без карты, получалось попадать в квадрат очень неплохо. Вот тогда-то мои пацаны сказали, что я - ювелир, а мой товарищ Ганс, что ты, чувак, - просто красавец, ведь первый раз такое делаешь и так удачно, значит, это просто от Бога. Но я так отмахнулся, мол, да ладно, просто повезло.

Когда мы в третий раз, 12 марта заходили на "промку", нас было всего 12 человек, но позади себя мы оставили людей на определенных местах. Тогда сепары снова сильно штурмовали. В тепловизор видишь - а они уже совсем близко и пытаются зайти. Из-за одной группы, не буду называть какой, которая их прошляпила, им удалось очень близко подобраться. Тридцать человек закрепилось справа от нас в 30-40 метрах. Они, суки, жили в подвале. От буржуек дым валит и ничего не видно. И чтоб ты не делал, ты по ним не попадешь.

Но мы тогда усовершенствовали наши позиции - добавили бойницы и сюрпризы. Под обстрелами выбили три с половиной кирпича ломом. И у нас открылся совершенно другой обзор. Мы выставили туда "Дашку" и пошла "ругня" с противником. Пулемет аж горел, мой друг Ганс обжег себе руки, когда надо было перезарядиться.

А потом начали выбивать сепаров АГСным огнем. Я начал корректировать сразу два орудия. У меня уже был тогда планшет от "Армии SOS", с которым работать было намного проще. А еще я очень сильно молился Богу и просил у него не чтоб я выжил, а чтоб он дал нам сил перебороть этих гадов. Мы отбили 3 штурма. Плотный бой шел всю ночь и до 6 утра, пока нас не поменяли. После такой удачи у пацанов боевой дух поднялся. А еще наша победа - это один из факторов, который помог отогнать этих придурков оттуда - они испугались.

На смену нам пришла группа очень крутых ребят. Старшим у них был Механик. И они спалили дом, в котором сепары дислоцировались и хранили боекомплект. Сделали они это в двенадцать или час дня, а уже в полтретьего сепары колонной в 30 человек ушли под ясиноватский мост. По сути, мы выгнали этих ребят с тех позиций, которые они занимали в 40 метрах от нас, и больше не давали им возможности штурмовать. Потом они вели жесткие обстрелы, но на штурм больше не шли.

Главное, что помогло нам выстоять в "Доме Павлова" - это работа наших групп и других подразделений, и слаженность между ними. Наши снайперы сняли порядка 10 человек сепаров. Я знаю, как тяжело сделать первый выстрел, но потом привыкаешь и работаешь на отлично. В таких условиях завалить человека и пойти потом кушать - это нормальная практика, потому что это война и там ты становишься совсем другим человеком. Правда, я когда домой в отпуск приехал, когда нас на "промке" уже сменила 81-ая бригада, то неделю не мог из дому выходить - хотелось просто посидеть в тишине, потому что днем идешь по городу, а в ушах звон от городского шума. Слышать после боев я стал намного хуже. А вообще война мне всегда снится - и баталии, и смерти.

Сейчас мы находимся в расположении в Авдеевке и ходим на задания. Теперь я, грубо говоря, замполит роты - не официально, а на деле. Я подумал, что у многих боевой дух падает и его надо возвращать, а я знаю, кому что надо сказать, потому что общаюсь со всеми и все меня знают. А вообще я на должности старшины роты. Занимаюсь материальным обеспечением. Пока я там, где я должен быть. Но я очень хочу домой, чтоб жениться и иметь детей".