"Где у Европы восточная граница", - Руденко

Установление Восточной границы Европы ознаменует собой решение геостратегической проблемы нескольких последних веков. Именно в этом одна из возможностей 21 столетия для Европы укрепить свою безопасность. В этой связи Украина, очередной раз, за последние четыре века снова занимает центральное место в европейской, как внешней, так и внутренней политике. Не установление, в силу разных причин, Восточной границы по Дону между Европой и Евразией в 17 веке нашими предками казаками, сегодня нам больно икается, заставляя противостоять очередным попыткам Кремля продвинуть свою западную границу как можно ближе к Европе, разумеется, за счет Украины.

Нынешний Восточный фронт, с так называемыми ОРДЛО, проходит по тем же местам, где столетиями наши предки держали оборону от набегов кочевников. Заметим, что они, воевали на своей земле, защищая ее от кочевников с Востока. Ныне их праправнуки силятся решить ту же задачу, которую не решили предки – установить прочную границу с Востоком. Поэтому на границах Украины должны стоять боеспособные пограничные войска, с частями ее прикрытия, а не бумажная пограничная служба, тем более, что с Востока нам противостоят именно пограничные войска противника.

В ходе своего развития, во втором тысячелетии нашей эры, Европа довольно таки четко установила свои границы на Севере, Западе и Юге. А вот с Востоком ей уж которое столетие не везет? Имея на Востоке соседом Московию/Россию, родившуюся от слияния восточных кочевников с местными племенами угро-финской языковой группы, Европа на многие столетия получила коварного и алчного врага. С этим врагом ни о чем невозможно договориться, ведь с кочевником вообще договориться на сколь-нибудь длительный период невозможно, он по своей природе не договороспособен, по причине изменений обстоятельств его жизни кочевой, меняющейся также часто, как и погода. Эта особенность перешла дурной наследственностью на уже осевших кочевников.

Для хлебороба-землепашца, наоборот, очень важно четкое понятие предела его земельного удела, то есть границы. Поэтому у него рельефно усвоено понимание правила - свое и чужое. Для кочевника же пределов не существует, для него нет границ, для него все, что он отобрал – это уже «исконно» его. Бескрайняя степь для кочевника – это его гордость, его эго, его превосходство. В необъятной степи нет проблемы с территорией и ее уборкой – использовал, загадил и перекочевал на новое место, и так веками. Поэтому у кочевника нет уважения ни к чужому труду, ни к чужой культуре, а тем более чужой жизни.

Вместе кочевников может держать только некий центр, управляющий жестко, даже жестоко. А по-иному нельзя, ибо сам кочевник жесток и неумолим в своем стремлении захватить чужое, чтобы выжить. Жестокими подданными может управлять только более жестокий тоталитарный центр во главе с диктатором, иначе их система распадется, дай центр слабину, что, в общем, и произошло с кочевыми племенами монголо-татар на их историческом закате. Также нужно помнить, что кочевник хитер и коварен, он работать, в нашем оседлом понимании, не привык. Главная его сила – это хватательный рефлекс, когда силой берется чужое, используется чужое и живется за чужой счет, каждый раз, пышно празднуя очередной удавшийся грабительский набег.

Вот почему кочевник по своей природе и психологии – Путин, объяснял на камеру мальчику, что у России нет границ. У России граница там, где ее останавливают силой, а не там, где договариваются. Пока Европа не поймет эту простую истину, она будет в смертельной опасности. Кочевые полудикие ценности Московии/России, в связи с косностью мышления разбросанных по огромной территории масс, не особо стираются со временем, их прочность все еще велика, и это тоже нужно учитывать, и помнить европейцам. Кочевник отступает только перед силой, уговоры на него не действуют, он обманывает всегда, ибо считает свой обман вполне приемлемым средством борьбы.

Хлеборобу же центр особо не нужен, для него важны горизонтальные связи с соседями, вот почему хлеборобы (украинцы) так не любят любую центральную власть, ведь во многих своих проявлениях она им лишняя, нахлебная. Хлебороб выживает за счет своего труда в своих строго очерченных пределах со своей верой и самоорганизацией, с уважением чужих пределов. Вот почему объединенные территориальные громады в Украине, при правильном и добровольном их объединении, имеют большие перспективы на саморазвитие.

Нынешняя Европа, напуганная беженцами с Ближнего востока, стала забывать о реальных кочевниках с Востока, которые еще в середине прошлого столетия ставили перед собой довольно-таки достижимую цель выйти на берега Ламанша. Европа стала забывать, что именно Украина столетиями объективно защищает ее от набегов с Востока, что, не включив ее в свой политико-экономический состав и ту же Беларусь, Европа обрекает себя на границу с Востоком по западным склонам Карпат. А дальше, Польша и Прибалтика оказываются очень лакомым для съедения нависающим куском над неимоверно окрепшим, за счет Украины и Беларуси, и вечно голодным Востоком.

Глупо жить припеваючи, не задумываясь над нависшими над тобой более чем реальными угрозами. Именно так ведет себя нынешняя расслабившаяся Европа, позволившая Востоку, под видом свободы слова, пропагандировать у себя его закостенелые ценности, да еще и манипулируя при этом общественным сознанием европейцев. Нынешние европейские инвестиции в Украину и помощь ей – это, прежде всего, инвестиции европейцев в европейскую безопасность, в европейское спокойствие, в долгий, но жизненно необходимый процесс установления прочной границы между Европой и Евразией, которая объективно проходит по восточной части этнической территории Украины. Не надо также забывать, что Европа смогла объединиться и благодаря тому, что на ее Востоке буфером появилась суверенная, независимая и тогда еще так жестоко не обворованная Украина.