"Я должен был погибнуть. Когда вертолет упал, я потерял сознание": Український герой, отримавши важке поранення, знайшов кохання в госпіталі

"Волонтер Елена Пневская и капитан Вооруженных Сил Украины Андрей Дроздов никогда не познакомились бы, если бы не авиакатастрофа, случившаяся 24 марта прошлого года. Летевший из зоны АТО военный вертолет Ми-24 потерпел крушение в Васильковском районе Киевской области. Находившийся на борту лейтенант Вооруженных Сил погиб. Двое его сослуживцев, майор и капитан, выжили, но получили тяжелейшие травмы", - написала у статті для Фактів Катерина Копанєва, передають Патріоти України.

Им оказали первую помощь в Гребенковской районной больнице, после чего перевезли в Киевский военный госпиталь. Там пострадавшим военнослужащим пытались помочь не только медработники, но и волонтеры. Одной из них оказалась Елена Пневская. 34-летний Андрей Дроздов помнит авиакатастрофу в мельчайших деталях.

— Наверное, я единственный, кто может об этом рассказать, — говорит Андрей. — Мой командир после тяжелой травмы головы страдает частичной амнезией и не помнит, что происходило в тот день. А пилот погиб. Известно, что причиной трагедии стал отказ авиационной техники. Мы упали в течение четырех секунд. Пилот не мог ничего сделать — в один миг вертолет стал неуправляемым. Повезло еще, что мы летели на относительно небольшой высоте и рухнули в чистом поле, а не в городе.

Когда вертолет упал, я потерял сознание. Очнувшись, увидел, что лежу среди груды обломков. Сам вертолет (вернее, то, что от него осталось) загорелся. Оказалось, в момент крушения нас с командиром выбросило из него. Увидев, что командира завалило обломками вертолета, я решил ему помочь. Но встать не смог — руки и ноги свело судорогами. Я подбирался к командиру, перекатываясь по земле. Весь был изрезан осколками, но совсем не чувствовал боли. Добравшись до командира, попытался оттащить его в сторону — не получилось, он был очень тяжелым, да еще и без сознания.

В этот момент я услышал, как неподалеку садится второй вертолет. Он вместе с нами возвращался из зоны АТО. Чтобы ребята из этого вертолета меня заметили, из последних сил отполз в сторону и стал махать рукой. Оказалось, правильно поступил — увидев, что случилось с вертолетом, ребята думали, что мы все погибли. А тут я выполз им навстречу.

Вертолет упал рядом с трассой Киев — Одесса. Проезжавшие мимо люди тоже пришли на помощь. Затем приехала военно-санитарная машина.

— Помню, как нас с командиром на каких-то одеялах погрузили в этот автомобиль, — продолжает Андрей. — Боялись лишний раз до нас дотрагиваться, чтобы не навредить. Нас повезли в ближайшую больницу в райцентре Гребенка. Там оказали первую помощь, прооперировали.

Врачи сказали, что при таком падении я чудом остался жив. Достаточно было посмотреть, что случилось с моими американскими ботинками со стальными вставками. Все они были искромсаны обломками. Если бы не эти ботинки, мне, наверное, оторвало бы ступни.

— Вы сообщили о произошедшем родным?

— Да. Удивительно, но мобильный телефон, который лежал в кармане, уцелел. Еще сохранились ключи и удостоверение офицера. Моя семья живет в Крыму. Я сам родом из Керчи. Жил там до тех пор, пока не поступил в Харьковский университет Воздушных Сил. Решение связать свою жизнь с авиацией принял еще в школе. У меня дед летчик, отец авиатор. Хотелось продолжить семейную традицию.

Я борттехник Ми-24, служу в Вооруженных Силах Украины с 1998 года. За это время в составе миротворческой миссии ООН успел несколько раз побывать в Африке. Что такое война, понял еще в Кот д’Ивуаре. Участвовал и в боевых действиях в Конго. А когда в марте 2014 года в Крыму появились российские войска, нас направили в Черниговскую область на границу с Российской Федерацией. Затем — на восток. Я опять участвовал в боевых действиях, только уже в своей стране. Это намного сложнее, в первую очередь психологически. В Африке я просто выполнял поставленную задачу. А тут пришлось воевать на своей же земле… С родными из Крыма я эти темы стараюсь не обсуждать. Не могу сказать, что они поддерживают Россию, но у нас все равно разные взгляды. Я давал присягу Украине, выполняю свой долг.

Несколько раз происходили ситуации, когда я, наверное, должен был погибнуть. Первый такой случай был еще на полигоне, когда из-за отказа двух двигателей упал наш вертолет. Но тогда все остались целы. А 20 августа 2014 года (навсегда запомню этот день) меня как борттехника не взяли на борт. Я хотел лететь, но ребята сказали: «Жди нас здесь. Мы через полчаса вернемся». Но не вернулись — вертолет был сбит противником. Погиб весь экипаж. А 24 марта прошлого года мы возвращались из прифронтовой зоны на базу. Через два месяца я опять должен был лететь в Африку. И тут эта авиакатастрофа…

…В день, когда произошла трагедия, волонтер Елена Пневская помогала раненым в Киевском военном госпитале. До войны Елена и подумать не могла, что будет заниматься чем-то подобным. Молодая женщина работала в престижном киевском отеле на высокой должности.

— Незадолго до событий на Майдане я вдруг поняла, что хочу что-то изменить, — признается Елена. — Написала заявление об уходе. Вскоре после этого в Киеве начались протесты. Я, как могла, помогала протестующим. С друзьями создали группу поддержки и привлекали к этому знакомых. Кто-то помогал деньгами, кто-то приносил медикаменты и продукты. Одним словом, старались быть полезными. А когда в стране объявили мобилизацию и началась война, поняла, что не могу сидеть на месте. Готова была даже пойти в армию штабистом. Потом в соцсети попалось объявление о том, что в киевский военный госпиталь требуются волонтеры. Прочитала — и уже через час стояла на пороге госпиталя.

Нервы у меня крепкие, крови не боюсь. Поэтому я могла выполнять практически любую работу. Но не ожидала, что это будет так тяжело. Вначале терялась от бессилия, что не могу помочь ребятам стать на ноги после ранений и ампутаций. В то же время была поражена мужеством и силой воли многих из них. Как они переживали многочисленные операции и преодолевали постоянную боль? Некоторые просили не колоть им обезболивающее — терпели, чтобы не привыкать к лекарствам. Андрей, кстати, тоже. Мучился, ночи не спал, но терпел.

— Как же вы познакомились?

— После того как в районной больнице в Гребенках нам с командиром оказали первую помощь, нас на реанимобилях отвезли в Киевский военный госпиталь, — вспоминает Андрей. — Если можно, напишите, что я очень благодарен врачам из Гребенок. Первая помощь очень важна, а они все сделали профессионально. В Киеве меня сразу отвезли в операционную. Оказалось, на одной ноге у меня был полностью раздроблен коленный сустав, на другой — голеностоп.

Понадобилось несколько операций. Очнувшись после одной из них, я плохо понимал, что происходит. Кроме врачей, в палату пришли еще какие-то люди. Внимательно на меня смотрели, что-то спрашивали. Глядя на них, я думал: кто вы такие? Зачем пытаетесь дать мне деньги, одежду, если я получаю зарплату? Среди этих людей была Лена.

— Андрей тогда даже не понял, что это были волонтеры, — рассказывает Елена. — А мы, естественно, хотели помочь. Я спрашивала, как его зовут, как он себя чувствует. Но Андрей повторял: «Спасибо, мне ничего не нужно». Отказывался от всего, что мы ему предлагали. Я же все равно заходила к нему в палату. Мы, волонтеры, помогаем не только материально, но и психологически.

Есть одно правило: вначале не спрашивать у военного, как он получил ранение, чтобы лишний раз его не травмировать. Я приходила каждый день и пыталась разговорить Андрея. Когда ему становилось легче, мы общались. Сейчас меня часто спрашивают: «Он сразу тебе понравился?» Нет, потому что я смотрела на него не как на симпатичного мужчину, а как на раненого бойца, которому нужна помощь. «Химия» между нами возникла позже.

— Я тоже в том состоянии о девушках не думал, — качает головой Андрей. — Какой из меня кавалер, если не могу встать с больничной койки? Самое ужасное, что врачи не могли сказать, буду ли я ходить. Беседы с всегда улыбчивой и приветливой Леной отвлекали от грустных мыслей. Потом приехала мама. Но Лена все равно каждый день ко мне приходила, что-то рассказывала… Заботилась так, будто я ее родственник. А когда меня перевели в Ирпенский госпиталь, она… поехала за мной.

Свой поступок Лена объясняла тем, что просто хотела посмотреть, в каких условиях окажется ее подопечный. Но военнослужащие, которые лежали с Андреем в одной палате, сразу заметили, что между молодыми людьми возникла симпатия.

— Лена вроде бы приходила в госпиталь как волонтер, но ребята подкалывали: «Опять твоя девушка пришла», — вспоминает Андрей. — Вместе нам было весело и интересно. Лене удавалось подбодрить меня. Благодаря ей я всегда был в хорошем настроении, занимался лечебной физкультурой. Уставал, но продолжал занятия. И вскоре уже мог ходить на костылях. Даже врачи удивились такому результату.

— Думаю, дело не только во мне, — улыбается Елена. — Редко встречала людей с такой силой воли, как у Андрея. Реабилитация давалась ему с большим трудом, ноги болели и не слушались. Но он не сдавался. Я ни разу не видела его подавленным или агрессивным. В апреле мы вместе с другими военными и волонтерами выбрались на пикник. Сидели с Андреем и не могли наговориться. У него потрясающее чувство юмора. Наверное, тогда я впервые поймала себя на мысли, что он мне нравится.

— Я тоже запомнил этот пикник, — признается Андрей. — Лена мне нравилась, но в том состоянии, на костылях, я даже не заикался о свидании. Стал еще больше заниматься, чтобы скорее научиться ходить без них. Лена помогала. Записала все рекомендации реабилитолога, после чего установила надо мной жесткий контроль — чтобы я все выполнял.

Помню, однажды меня на три дня отпустили из госпиталя. Лена забрала меня к себе и предложила: мол, пойдем погуляем в парк. Понимая, что мне полезны физические нагрузки, согласился. Но я же не думал, что мне придется пройти несколько километров и даже негде будет присесть! А потом еще и ползти на пятый этаж, потому что у Лены в доме не работал лифт. Одним словом, мой личный тренер перестарался.

— Есть немного, — смущенно говорит Лена. — Весь следующий день я его уже не беспокоила предложениями прогуляться. Андрей продолжал радовать меня своими успехами. Особенно после двухнедельной поездки в Болгарию, которую ему организовало Министерство обороны, украинское посольство и украинцы в Болгарии. Там реабилитологи окончательно поставили Андрея на ноги.

— Передать не могу свою радость, когда в аэропорту я смог идти уже без палочки, — рассказывает Андрей. — Ощущения непередаваемые! После этого меня ждало приключение — мы с Леной (уже не просто другом, а любимой девушкой) поехали на море в Железный Порт. Там Лена помогла мне преодолеть еще одну проблему — психологическую. Я стеснялся выходить на пляж с огромными шрамами на ногах. Но Лена убедила, что в этом нет ничего страшного.

— Все происходило вроде бы постепенно и в то же время быстро, — говорит Елена. — Родители узнали, что есть парень, который мне очень нравится. Я только о нем и говорила. Когда на новогодние праздники родители наконец с ним познакомились, Андрей уже был для них как родной. Они знают историю нашего знакомства. Мы шутим, что Андрей упал на меня прямо с неба, и с тех пор мы не расстаемся.

— Своей маме я тоже сказал, что у меня появилась любимая девушка, — продолжает Андрей. — Она сразу спросила: «А это не волонтер Лена из госпиталя?» Я был в шоке: как она узнала? «Я еще тогда все поняла», — ответила мама.

Два месяца назад Андрей Дроздов вернулся на службу. Его перевели на наземную должность в своей военной части во Львовской области. Но как только выпадает свободная минутка, он приезжает в Киев к любимой.

— Надеюсь, скоро этот вопрос решится, — говорит Андрей. — Сейчас прошу, чтобы меня перевели поближе к Киеву. Я рад, что вернулся на службу. Мне безумно не хватало моих вертолетов. Зная это, Лена сделала сюрприз — подарила большой календарь с фотографиями вертолетов, с которыми я сталкивался в жизни. Общалась с фотографами со всей Украины, Конго, просила их у одного голландца. Этот фотограф удивился: «Вы нашли меня для того, чтобы сделать сюрприз своему молодому человеку? Ему очень повезло». Это правда. Вы даже не представляете, насколько.