​«Мой дед из Западной Украины. С замечательной фамилией Несмачно», - мережу сколихнуло старе інтерв’ю Дмитра Кисельова

Патріоти України пропонують «одкровення» «яструба» кремлівської пропаганди за 2000 рік, коли безсоромний цинік ще удавав з себе «голуба миру», і радісно розповідав про свої демократичні погляди та українське коріння, зокрема най масової тоді у Києві газеті «Факти». Далі мовою оригіналу.

Рабочий график журналиста Дмитрия Киселева строго расписан между Киевом и Москвой. В двух государствах живут его зрители, еще помнящие выпуски программ «Час пик» и «Окно в Америку» с популярным телеведущим. Правда, теперь его больше интересуют информационные программы и зрелищные шоу. А еще… машины, лыжи, акваланги и лошади. Дмитрий Киселев закончил Международную школу аквалангистов в Кении, хотя самое большое удовольствие он получает, когда ему удается выехать за 15 км от Москвы -- сам построил там уютный дом и конюшню.

«Хочу жить в атмосфере любви, а не киллерской журналистики»

-- В свое время, сетуя на скучную работу корреспондента в Хельсинки, вы вернулись в Москву. Теперь из Москвы переезжаете в Киев. Что, опять заскучали?

-- Может быть. Хотя в моем переезде в Киев есть своя логика. В Украине есть движение в обществе. А в России, к сожалению, его пока нет. Даже если взять формальные характеристики, скажем, промышленный рост. В Украине он гораздо выше. И так по многим параметрам…

-- Но, с другой стороны, журналистской пищи -- скандалов, конфликтов -- у нас намного меньше…

-- Это правда. Но вся энергия в России направлена на уничтожение друг друга и самих себя. У вас такого нет. Тут люди любят свою страну, чего я не могу сказать о России. Наверное, это результат пролетарского воспитания -- ведь нас заставляли любить систему, общественный строй, партию. И добились своего. В России была очень популярна новогодняя программа «Старые песни о главном». Так вот, новых песен о главном нет. Не поют у нас песни о Родине.

-- Да и у нас, знаете ли, все больше о любви…

-- Не скажите. Вот недавно слышал песню об Украине в исполнении группы «Игрушки». Причем они сорвали бурю аплодисментов. Во Львове во время выступления Дмитрия Гнатюка я видел, как замирали школьники… В России подобное представить невозможно. Атмосфера совершенно другая…

-- Вот вам и поле для журналистской работы.

-- А я, собственно, так и делаю. Раз в неделю записываю авторскую программу «Национальный интерес» на канале ТВЦ. Я не отказываюсь от России. И то, что я здесь, в Киеве -- отнюдь не эмиграция. Это работа. Причем, приятная.

-- И чем пришлось пожертвовать ради такого удовольствия?

-- Тоже работой. На канале ТВЦ я вел ежедневную рубрику -- интервью в формате «Час пик». Но когда поступило предложение моих украинских коллег, я «свернул эту историю». Несмотря на то, что в телекомпании у меня было довольно стабильное положение.

-- Тогда ради чего вы это сделали?

-- Ради Украины, ради того, чтобы жить в атмосфере любви, а не киллерской журналистики. Мне нужна была отдушина, а Украина -- прекрасное для этого место.

«У нас в роду были даже чумаки, перевозившие соль»

-- Тем более, что, говорят, у вас украинские корни.

-- Мой дед из Западной Украины. С замечательной фамилией Несмачно. Он был подполковником царской армии, начальником инженерных служб генерала Брусилова.

-- Это правда, что ваш род известен до 13-го колена?

-- Бабушка говорила -- до 14-го. Кого только у нас в роду не было! Даже чумаки, перевозившие соль. Дед, что в царской армии служил, из дворян. А вот отец из тамбовских крестьян.

-- Так вам прямая дорога в дворянское собрание.

-- Ну, нет. Я в такие игры не играю. Ни желания, ни времени нет…

-- На переводы тоже времени не остается?

-- Конечно! Раньше я переводил с исландского и с норвежского. У меня вышло несколько книг в серии «Мастера современной прозы». Но я давно уже этим не занимаюсь. И потом, это такая тихая работа… Как ни странно, с возрастом я стал темпераментнее. Меня интересуют более азартные вещи, чем литературный перевод.

-- Например, политика?

-- Нет, нет! Нельзя интересоваться политикой в странах, где не определено, что такое добро и зло, хорошее и плохое. Тогда политика превращается в политиканство. Мне интересны мировоззренческие программы.

-- Хотя информационная программа ближе к политике. Кстати, не все с пониманием относятся к тому, что программу, посвященную украинским проблемам, ведут российские журналисты.

-- Если воспринимать журналистику не как профессию, а как некую публицистику, это может показаться странным. Но… почему нет? Что плохого в том, что российские журналисты работают у вас? Я профессионально занимаюсь информацией. Знаю элиту украинского общества, знаю нескольких членов правительства. Я, наверное, уже поездил по Украине больше, чем многие украинцы…

-- Теперь осталось разве что переехать в Украину насовсем…

-- Пока это не входит в мои планы. Да и зачем? Я коренной москвич, там мои родные, мой дом. И если я уезжал куда-то из этого города, то только по работе.

«Я медбрат. Могу уколы делать, банки, клизмы ставить»

-- Вы забыли про учебу. В Ленинградский университет поступили, чтобы быть подальше от родительских глаз?

-- Мне действительно хотелось самостоятельности. Да и потом Ленинградский университет был не таким «блатным», как московский. Я поступил на отделение скандинавских языков. Мой основной язык -- норвежский. Благодаря этому я потом работал на московском радио. Так что, испробовав студенческой жизни вдали от дома, я все равно вернулся в Москву.

-- Неужели не пришлась по вкусу?

-- Студенчество? Потрясающие годы. Единственное, что я так и не постиг, -- это жизни в общежитии. Я рано стал зарабатывать и мог снимать себе квартиру.

-- Вагоны по ночам разгружали?

-- Не угадали. В стройотряды ездил. На север, на шабашки. Бетон месил, слесарничал, строил…

-- Потом эти навыки пригодились?

-- А как же! Вот дом себе сам построил. В 15 километрах от Москвы. Рядом с родительским домом, в котором прожил 40 лет. Все-таки вырос уже, пора было своим жильем обзаводиться. Московскую квартиру оставил жене с сыном. Правда, у сына есть комната и в моем доме. Он приезжает ко мне на выходные. А недавно Глеб был в Киеве, на записи телепрограммы.

-- Что, тоже о телевидении мечтает?

-- Его планы на будущее меняются очень часто. Недавно хотел стать автогонщиком. Правда, я его отговаривал, мол, уж очень опасно. Он подумал, подумал, говорит, нет, автогонщиком не буду. Буду мотогонщиком.

-- А вы кем хотели в детстве стать?

-- Дипломатом. Кстати, чуть доктором не стал. Даже закончил медучилище. Я медбрат, могу уколы делать, банки, клизмы ставить. Знаете, иногда это меня выручает.

-- Вы, наверное, теперь больше не на людях, а на лошадях практикуетесь?

-- Зачем, для этого есть профессионалы. Они и обслуживают моих лошадей.

-- И много их у вас?

-- Три, а в декабре должен родиться жеребенок. Я лет пять занимаюсь лошадьми. Даже на соревнованиях выступаю. И езжу не хуже мастера спорта.

-- Откуда вдруг такая любовь к лошадям?

-- Наверное, у меня это наследственное. Мой отец в 1937 году служил в кавалерии здесь, в Киеве. А я давно мечтал завести своих лошадей. Тем более, что жизнь за городом это позволяет.

-- Дорогое удовольствие -- содержать скакунов?

-- Да нет, это не что-то экзотическое. Вот недавно я подарил сыну лошадь. Она стоит 500 долларов. Некоторые породистые щенки -- в два раза дороже. Так что лошади -- это не так уж накладно. Зато какое удовольствие!