Надія для Глухова: як новообраний мер міста бореться з регіональною мафією та спілкується з виборцями

"Маленький провинциальный украинский городок Глухов и все, что в нем происходит, – эксперимент. Наследник знаменитого рода предпринимателей и меценатов Мишель Терещенко получил кредит доверия от местных жителей на осенних выборах, выиграв их в первом туре. Теперь его задача сделать европейским и процветающим депрессивный город в десяти километрах от границы с Россией", - написав Матвій Нікітін у своїй статті для Української правди, передають Патріоти України.

Если он сможет, мы получим рецепт – методологию возрождения райцентров. Если нет – не произойдет ничего удивительного. И это самое страшное. Мишель Терещенко, родившийся и проживший большую часть жизни во Франции, впервые оказался на родине предков в 1994 году. В нулевых он открыл в городе небольшой бизнес, но до самой революции не думал, что примет семейную эстафету и возьмет Глухов под свою опеку.

Когда-то его прадеды построили красивый город предпринимателей, но к возвращению Мишеля на родину, Глухов превратился в трущобы. В течение последних десяти лет городом монопольно управляла другая известная семья – народного депутата Андрея Деркача. Выборы мэра никаким "решающим боем" не стали: пробыв один день в городе, можно увидеть, что борьба между кланом Деркачей и потомком рода Терещенко здесь только набирает обороты.

Рабочий день Мишеля начинается в восемь утра. В городской администрации он встречается с ближайшим кругом помощников. Но вход в здание свободен для всех желающих, поэтому часы приема граждан всегда условны, также как и "закрытый" формат совещаний. Пока Мишель обсуждает с адвокатом ближайшее заседание суда, где он выступает ответчиком, по лестнице поднимается пожилая женщина.

– Ох и нелегко к мэру попасть, столько лестниц, а я уже преклонного возраста... – причитает она.

– Да ладно вам! – выходит ей навстречу правая рука Мишеля, бывшая депутат Киевсовета Елена Еськина. – Вы молодая и красивая!

Молодая и красивая посетительница занимает мэра беседой о проблемах сдачи в аренду земельных паев до самого визита в суд. Уже в дверях он в спешке обсуждает с адвокатом последние детали.

– Нет, Мишель, по имени нельзя.

– Но как тогда к нему обращаться?

– Ваша честь.

– Ваша честь? – удивленно спрашивает Терещенко. Он явно не искушен в судебных войнах.

Суды – один из способов народного депутата Андрея Деркача создавать Мишелю бесконечные препятствия в работе. Дело в том, что потеряв Глухов, который до этого много лет подряд контролировали его люди, Андрей Деркач может потерять весь мажоритарный округ, благодаря которому уже дважды становился нардепом.

Его шанс вернуть себе влияние в городе –это провал реформ и разочарование местных жителей. А поскольку в работе над изменениями время – самый дорогой ресурс, каждое судебное заседание загоняет новую власть в убытки. На этот раз предметом иска стало очередное интервью, в котором Мишель обвинил Андрея Деркача в покровительстве коррупции в городе.

Дорога от мэрии в суд занимает минут пять. Терещенко идет быстрым шагом, критично рассматривая окружающие здания и тротуары. Он сосредоточено думает, но не о суде. Город совсем небольшой, поэтому неудивительно, что по дороге в суд нам встречается предшественник и оппонент Мишеля на прошедших выборах Юрий Бурлака.

"А я давал тебе разрешение меня фотографировать? Улыбается он, бл***!" – еще издалека приветствует нас бывший мэр. У входа в суд Мишеля встречает мэр соседнего города Кролевца Александр Бобровицкий. Он приехал поддержать друга: чем упорнее Мишель стоит на своих позициях, тем больше у него появляется союзников среди коллег в области. Комнатка для заседаний (иначе не назовешь) вмещает далеко не всех желающих.

Всем тесно, все чувствуют себя в присутствии Мишеля неловко, включая судью. Истец на заседании суда не пришел.

– Мишель Терещенко, поддерживаете ли вы исковые требования?

– Ваша честь, где мой оппонент господин Деркач?

– Мы вернемся к этому вопросу. Сейчас вы должны ответить на мой вопрос: поддерживаете ли вы исковые требования?

– Нет. Но я не понимаю, где мой оппонент!?

– Садитесь, пожалуйста.

Сев, Мишель снимает очки и поворачивается к судье:

– Но ведь он знает, что я прав, – говорит он, имея ввиду Деркача.

Это настолько неожиданно, неуместно и обезоруживающе, что судья окончательно теряется:

– Я не могу сказать, знает он, или нет...

Адвокаты истца стараются попасть во все уязвимые места, включая плохое владение Мишеля государственным языком. Впрочем, его это не беспокоит, и с его лица не сходит легкая миролюбивая улыбка. После перерыва Мишель уже не возвращается в зал заседаний. Его присутствие не требуется, и он возвращается в мэрию, собираясь позавтракать, а заодно и пообедать. Время – половина первого.

В приемной его уже ожидает советник губернатора области Игорь Гедз. Настойчиво сообщив о поддержке курса Мишеля на реформы, господин Гедз так же настойчиво занимает стул, и становится ясно, что завтрак-обед переносятся на неопределенное время. Тема разговора – территориальная реформа. Ранее Сумской облсовет утвердил проект, по которому область делится на пять округов, так называемых, поветов, вместо нынешних 18 районов.

Вскоре в местные администрации из облсовета была разослана карта, якобы уже утвержденная, согласно которой, Глуховский район разрезан между поветами на три части, а сам город остается на ней небольшим кружком без предприятий и земли. Это еще один способ оппонентов Мишеля создать ему проблемы.Чтобы не допустить изоляции Глухова, новому мэру пришлось ехать к президенту с альтернативным проектом шестого повета, куда войдут Глуховский, Путивльский и Кролевецкий районы – самые красивые исторические места области.

Советник Гедз и пожаловал к мэру, чтобы обсудить проект объединения общин, которые впоследствии не позволят депутатам провести раздел "сверху". С Мишелем и госпожой Еськиной они наклоняются над картой. Советник фонтанирует идеями, наиболее частый комментарий мэра: "Как сделать это быстро?"

Кабинет украшен фотографиями исторических мест Глухова, взятых в паспарту. Аккуратный стол, полупустые шкафы, ни одного предмета роскоши, если не считать таковым фарфорового медведя, поедающего мед из бочки.

– Мишель! Мишель!

Секретарь громким шепотом сообщает мэру, что в приемной владыка Мефодий – глава Киевского патриархата в области.

– Извините, что без приглашения, – владыка со свитой заходит в кабинет, стуча по полу посохом с серебряным набалдашником. – В Глухове казаки построили прекрасные храмы, которые оккупировали сепаратисты из Московского патриархата, и надо исправить эту несправедливость.

Начинает Мефодий с политической целесообразности:

– Я здесь, чтобы поддержать развитие духовности в Глухове, друже.

Мишель соглашается, что у людей должен быть выбор и прихожане УПЦ КП в праве молиться в собственных церквях, но для принятия каких-либо решений ему нужно обращение самих прихожан:

– Я – католик, но не думаю, что ради меня одного нужно строить костел.

Услышав, что Мишелю требуется мнение кого-то, кроме него самого, Мефодий переходит к плану "Сострадание".

– Я привез вам слезы тысяч людей. Они плачут. Они говорят: 'Владыка, скоро я не смогу ездить в Сумы, чтобы исповедаться. Что же мне делать!' Я вижу простое решение: у вас есть здание на улице Артема. Оно нам подходит.

Мишель повторяет, что будет всячески ему способствовать, как только получит обращение прихожан, но у Мефодия в запасе еще план "Священный гнев":

– У нас крепкие хлопцы, такие, как вот эти (показывает на корреспондента и фотографа "Украинской правды") готовы силой эм... восстановить справедливость. Мы люди простые, я не смогу долго их сдерживать.

Улыбка Мишеля та же, что и в суде. Он стал человеком-миссией. Он делает свою работу, и чтобы ее завершить, ему нужно придерживаться собственных правил игры. Каждый день и каждый час ему приходится удерживать равновесие. Перед уходом, уже понимая, что Мишель будет действовать, как потребуют горожане, владыка обещает собрать "тысячи и тысячи подписей", в том числе от этнических русских.

– Вообще-то, я сам сибиряк, – сообщает сенсацию Мефодий.

– Nobody's perfect (у каждого свои недостатки – УП), – пожимает плечами Мишель.

Вслед за рясами – погоны: офицеры милиции с папкой.

– Это нужно подписать сегодня!

Потом строители.

– Я, конечно, могу положить люки, но их обычно воруют...

В перерывах между посетителями – бумаги, бумаги и снова бумаги.

Пока Мишель вчитывается в их содержание, секретарь, стоящая рядом, с улыбкой комментирует:

– Иногда из тысячи гривен на какой-нибудь кейс, мы тратим 999. Оставшуюся гривну нужно перенести в бюджет на следующий месяц. А чтобы это сделать, из-за одной гривны Мишелю нужно подписать шесть документов. Шесть!

После трех часов дня впервые происходит минутная заминка в смене посетителей, и мы с Мишелем выбегаем из кабинета, как школьники после звонка, натягивая на ходу куртки. Едва оказавшись на улице, сталкиваемся с представительницей глуховского отряда бабушек, добровольно создавших Мишелю самую эффективную в городе службу коммуникаций.

Коммунальную газету "Народная трибуна" горсовет по инициативе Мишеля решил закрыть. Мало того, что редакция все это время занималась агитацией за Деркача и черным пиаром Терещенко, она еще и была частью порочной советской системы принудительной пропаганды.

– Я знаю семьи, в которых четыре человека бюджетники – они были обязаны платить тысячу гривен за четыре подписки, – объясняет Мишель, – А если не платили, эти деньги вычитывали из их зарплат. Я считаю, что власти не нужно заниматься прессой. Таким образом у Мишеля остался единственный инструмент информирования общественности – бабушки. Впрочем, как выяснилось, на них можно рассчитывать.

– Всю кампанию мои советники, кроме Лены, запрещали мне говорить про снос памятника Ленину. Но я не просто говорил об этом, я поручил снести памятник управлению коммунального хозяйства, – рассказывает Мишель. – И эти lovely ladies (милые дамы – УП.), эти бабушки, которые у нас работают, заказали кран, и сделали всю работу. Памятник снесли утром в рабочий день, без всякого сопротивления. Так что не проблема проводить изменения, если вы можете дать людям то, что они хотят.

Миссия выполнима

От мэрии, расцеловавшись с lovely lady, через парк мы попадаем на рождественскую ярмарку. Мишель нашел инвесторов, которые соорудили однотипные деревянные домики-прилавки, а торговать пригласил городских мелких предпринимателей.

– Украинцы похожи на американцев, только плюс – у нас есть душа, которой в Америке уже мало, – говорит Мишель, проживший в США десять лет. – Украинцы предприниматели. Вы начинаете обед, а в конце обеда уже начинаете новые проекты, как в Америке. Это spirit enterprise (дух предпринимательства – УП), это желание всегда строить, развиваться. Эта страна имеет фантастическое будущее!

Возле ярмарки припарковались таксисты. Как и с остальными встречными, Мишель здоровается и пожимает руки.

– Все нормально, работа есть?

– Работы нет, но все нормально.

– Скоро будет!

Глядя в этот момент на Мишеля, может показаться, что его оптимизм выглядит неуместным на фоне того, что раньше было городом. Все умерло: молочный, хлебный заводы, суконная фабрика, мясной комбинат, пищевой комбинат и так далее. Множество людей осталось без работы, а коррупция вытягивает из них последние соки.

За годы монопольного управления городом командой Деркача, его люди приватизировали большинство коммунальных предприятий, и стали диктовать свои условия, из-за чего, например, вода в Глухове стоит почти вдвое дороже, чем в Киеве.

Монополия позволяет как строить, так и разрушать. Многие полагают, что строить выгоднее – люди, мол, будут тебя выбирать раз за разом в благодарность за их светлое настоящее.

Не всегда это так. Сытые люди, а еще и, не дай бог, предприниматели, будут выбирать не тебя, а лучшего кандидата. Тебя выберут те, кто будет на грани выживания счастлив получить из твоих рук сто гривен. Это не глуховская модель – она весьма популярна. И особенно хороша, когда согласована с политической волей верхов. Нет, речь не о #всепропало и даже не о Банковой.

– План Путина – создать здесь буферную зону, – уверен Мишель. – Между границей и европейской Украиной. Я этого не допущу. Это будет один из лучших городов. Он будет красивым и будет привлекать украинцев, которые будут наблюдать его из-за границы.

Всю каденцию Мишель планирует посвятить реформам. Только после этого можно будет говорить о развитии экономики.

Быстрые результаты – это борьба с коррупцией. К приходу Мишеля на пост мэра, дефицит бюджета составлял шесть миллионов гривен. Но, например, одно только расторжение договоров с частной охранной компанией кума бывшего мэра – Р7, по его подсчетам, уменьшит убытки на целый миллион.

Раньше услуги Р7 принудительно покупала каждая школа, каждый детский сад, каждая больница, все городские учреждения. И это только одна схема. А всего их –десятки. Второй инструмент, который Мишель планирует использовать уже сейчас – это гранты.

Система единого окна для всех административных служб, жилье для врачей, амбулатория, спортивная школа, новый стадион – все это, мэр уверен, можно оплатить из беспрецедентного объема международных грантов для Украины.

– В январе я еду в Польшу с целым рядом проектов. Мы получим деньги, и я покажу другим городам, как это делается. Они ждут бюджет из центра, а бюджет всегда дефицитный, и в результате ничего не делается. Мы ничего не ждем от Киева. Деньги есть, их нужно просто забрать.

Его план на перспективу – развитие четырех направлений: производство льна и конопель (текстиль, автозапчасти, строительные утеплители и т.д.), продуктов питания, включая мед , альтернативная энергетика на основе отходов сельского хозяйства и туризм.

– В каждом направлении можно создать около двадцати компаний со штатом где-то пятьдесят человек, – по мнению Мишеля, это гораздо лучше двух-трех больших заводов.

Постояв минуту у исторических ворот города, посмотрев на реку, текущую за воротами, Мишель приглашает войти в ресторан, где неизменно заказывает отбивную и бокал светлого пива.

Тут есть возможность не спеша поговорить о философии действий Мишеля.

– Когда я стал мэром, меня поздравили тысячи глуховчан. Для них очень важен этот город, я только помогаю им открывать новые двери, – говорит он.

– Для всей Украины это сейчас case study – как лаборатория. Если мы в Глухове сможем это сделать: очистить город от коррупции, создать рабочие места, развить туризм, дать нормальные перспективы, – тогда это можно будет сделать везде. Мы пишем рецепт.

– С другой стороны, – продолжает Мишель, – я – украинский европеец (или европейский украинец, как угодно), и если я не смогу этого сделать, то возможно, Украина просто еще не готова к таким изменениям.

Далеко не все деятельные люди согласятся с последним. Но это не предмет спора, скорее мантра, которую повторяет каждый из них.

Время завтрака-обеда-ужина истекает. Уже пять часов, конец рабочего дня госслужащих, но Мишель еще должен провести собрание коалиции горсовета, чтобы обсудить завтрашнее заседание, а после – встретиться с представителями местных общин, и говорить о будущем объединении.

Последнее мероприятие обещает продлиться минимум до полуночи. При этом на лице Мишеля та же мягкая улыбка, и кажется, он совсем не устал, более того - предвкушает обе встречи с нетерпением.

– Я хочу вернуть жизнь в город, построить усыпальницу моей семьи... я не знал, что моя победа получит резонанс, что это будет так важно, что люди будут приезжать и помогать. Я не планировал это, но я рад. Это дает мне о-очень много энергии.

На обратном пути в мэрию разговор заходит о книгах.

– Я не только читаю, я пишу. Да. Я это делаю, – и после паузы, – Хотя сейчас правильный ответ – нет. Я ничего не успеваю. Но придет время...

Мишель живет в небольшом домике возле озера. Это территория его личной жизни, куда никто не приглашается. Еще для досуга есть пасека – 240 ульев. Вечером, прощаясь на пороге мэрии, Мишель выглядит также бодро, как выглядел ранним утром и так же спокойно и уверенно рассуждает о своей миссии.

– Если бы мои предки жили сейчас, я надеюсь, они делали бы то же, что делаю я. Ну, они были гораздо богаче, чем я... но желания были те же: Украина должна быть богаче, должна быть перспективной для новых поколений.