Приєднуйтесь
Приєднуйтесь
Волонтер Ілля Джонович Лисенко може здивувати не тільки кіношною зовнішністю з розкішними вусами і бородою, що дала привід для його позивного "Хоттабич", і рідкісним "іноземним" по-батькові. Не будучи пов'язаним з медициною, цей чоловік з нуля організував повноцінну службу для евакуації поранених на фронті, волонтери якої врятували вже більше тисячі солдатів і мирних жителів.
А потім відмовився від нагороди "Народний Герой України" на користь одного з парамедиків своєї групи. Про самовідданого волонтера пише видання Lb.ua, інформують Патріоти України.
Коренной мариуполец, Лысенко давно покинул Донбасс. Жил в Кременчуге с семьей, затем - в Венгрии. Работал, как сам говорит, «организатором процессов» в компаниях преимущественно финансового сектора: учил персонал продавать, выявлял проблемы в розничных сетях услуг, занимался конкурентной разведкой и безопасностью - пока не случился Майдан.
Сначала он лишь помогал активистам продуктами и медикаментами. А в конце концов оказался на охране поликлиники в Межигорье, откуда и отправлся в зону АТО по просьбе нацгвардейцев, когда начались боевые действия под Славянском.
В названии фонда “АСАП Экстренная медицинская служба Хоттабыча” присутствует, как девиз, транслитерация с английского выражения «As Soon As Possible» (“как можно скорее”), а его главный приоритет – спасение человеческих жизней. "Поймать" Хоттабыча для интервью в столице, где базируется офис его организации, не так просто.
Его будни расписаны, начиная с 7 утра: «Встречи для обеспечения работоспособности фонда, подготовка машин, ремонты, отбор людей, которые будут работать под нашим брендом, подготовка людей на выезд», - перечисляет свои ежедневные заботы волонтер.
Хоттабыч отказался идти в «Волонтерский десант», пока у Минобороны нет четкого видения собственного развития: считает, что в команде с другими энтузиастами, без контроля правительства сможет сделать больше для той же “оборонки”.
Он также не хочет влезать в политику – покуда депутаты и чиновники занимаются популизмом, а не работают на перспективу, на споры с ними жаль тратить время.
«Но будут следующие выборы, либо через один срок. Когда эпоха популистов закончится, наступит эпоха людей, которые живут вторым уровнем мотивации - тогда и нужно будет стремиться во власть», - считает Лысенко.
Однако даже в случае наступления мира он вряд ли вернется в коммерческую сферу. Как и многие другие волонтеры, он нашел себя в сфере помощи людям, считает это своим призванием и уже не представляет работы без своей любимой формулировки: «Быть добру», которой заканчивает все посты на фейсбуке.
В интервью LB.ua Хоттабыч рассказал о новых и старых проектах, а также о том, как устроена экстренная медицинская служба.
Герои и награды
В одном из интервью вы говорили, что ваши экипажи совершили около 3 тысяч выездов за ранеными, и при этом никто не умер в дороге. Эта позитивная статистика сохранилась? Да, у нас, действительно, в машинах не было никогда потерь.
Иногда, когда мы уже передавали раненых в медучреждения, допустим, человека успевали поднять в лифте на 3 этаж, занести в хирургию - и на хирургическом столе просто его сердце не выдерживало. Но не на наших «бортах». Выездов, на самом деле, было уже намного больше 3 тысяч.
Например, такие люди как Юра «Шаман» Бондарь, Оля «Кроха» Башей сделали как минимум, по тысяче выездов, каждый из них спас не менее 500 человек.
А Ольга уже с вами не работает?
Она сейчас помогает в Минобороны замминистра Юрию Гусеву. И я вижу, что Юрий ей очень доверяет. Потому что, когда необходимо что-то делать, она не проходит полпути, а всегда идет до конца.
Я и сам уже с зимы не садился за руль реанимобиля на передовой – сейчас занимаюсь больше менеджментом и подготовкой людей, обеспечивая работу других.
Так же и Оля давно не выезжала в качестве парамедика (аналог фельдшера, врача скорой помощи - авт.) на реанимобиле. Но это не значит, что она не может в любой момент, также как и я, сесть в машину и работать дальше.
У нас просто не возникла ситуация, которая нас заставит принять это решение. Пока мы выполняем другие функции.
Вы искали врача для своих экипажей и не смогли найти - об этом даже писали СМИ. Где вы, человек далекий от медицины, научились оказывать первую помощь, как-то удерживать человека живым?
Среди всех парамедиков, которые у нас были, я, наверное, самый бездарный. Мне просто повезло - у меня всегда в машине была «Кроха», которая в этом отношении гениальна. А начинали мы ездить с Арменом Никогосяном, тогда все врачебные функции выполнял он.
Армен - врач?
Я точно не знаю, если мне не изменяет память, он декларировал, что он - нейрохирург.
Вы так говорите - "декларировал".
Потому что я могу сейчас сказать, что я – Дон Жуан. На самом деле, Дон Жуаном я был 20 лет назад, когда был молод. А сейчас просто работает репутация. То же самое и с Арменом.
Я никогда не видел, чтобы он принимал участие в серьезных операциях. Однако зашить рану, промыть ее, наклеить пластырь, дать таблетку - он с этим справлялся очень профессионально и понимал, что он делает. Слава Богу, мне повезло с ним работать, он взял медчасть на себя.
Потом у нас в машине появилась Алена «Солнцеслава» в качестве его помощницы-медсестры. Поэтому мне не приходилось никого спасать.
А когда Армен с Аленой ушли работать в своем направлении, в этот момент появилась маленькая девочка, которая занимала очень мало места в машине, совершенно мне не мешала – могла спать в бардачке, у нее там были маленькая подушечка, маленькое одеяльце.
И она тоже обладала какими-то медицинскими навыками изначально?
Все приобретенное. Мы формально даже не парамедики. Мы только «заставлятели жить». Мы заставляем человека жить как можно дольше. А для этого нужно совсем немного: заставить его сердце биться, сделать так, чтобы он не потерял свою кровь, иначе сердце остановится, и обеспечить ему дыхание.
И этим правилам, как заставлять человека жить, обучиться достаточно легко. Есть, конечно, такие нюансы, как оторванные конечности, травмы спины. Это война артиллерии и минометчиков, и разменная монета здесь - человеческие жизни. Но все-таки 70-80% раненых - это рваные осколочные раны с большой потерей крови.
Вас послушать, вроде это так просто - останавливать кровь, заставлять легкие работать. Но для далекого от медицины человека это нереально.
Нам повезло - первые три месяца, когда мы начали работать как отдельная группа, мы попали к 25 десантной бригаде и работали с их медротой. Честно скажу, за всю эту войну я не видел более высококвалифированых военных медиков как группы.
Мы прорывались к ним, когда они стояли в окружении под Харцызском, для этого уходили километров на 70 вглубь на территории противоборствующей стороны. Мы работали с ними вместе, когда 25-ка заходила в Углегорск. Мы видели их в работе, и Оля имела возможность дублировать эти простые действия, она быстро схватывала суть.
Думаю, что во многом благодаря 25-ке был взращен ее гений как парамедика. Но у нее изначально были определенные качества. Она училась на что-то, связанное с МВД, не боялась крови. Помню, она рассказывала, что бывала в морге, когда проводили следственные эксперименты и опознания, мол, спокойно это переносит.
Я сначала не верил, не хотел ее брать. Она сказала: возьми, не пожалеешь. Я взял. И не пожалел.
Есть еще интересный человек - Денис Адонин. Его дом остался на оккупированной территории. Он как врач-травматолог оперировал в Артемовске сутками напролет, как волонтер, прооперировал сотни людей. Много ездил на наших машинах в качестве врача.
Он находился с нами, когда была активная фаза в районе донецкого аэропорта. Мы совместно тогда организовали перевязочный пункт в Песках.
Он там находился и продолжал оказывать помощь, проводить мелкие операции и собирать людей в кучу. Соседство с такими людьми - это 70% нашего успеха.
А Юрий «Шаман» работает с вами до сих пор?
Он остался волонтером на передовой, но сейчас он с 95-й бригадой – с “Медведем”, сфокусировался на помощи конкретно этому подразделению.
Да, я был на передовой и спасал. Но если посчитать то, что мы делали с Арменом Никогосяном в самом начале, плюс то, что мы делали с Башей вместе, до момента, пока я не ушел в менеджмент этой организации - у меня едва ли наберется 200 выездов.
Поэтому «Народного Героя» я ему сам лично передал на вручении, и получил от этого громадное удовольствие. Сертификат заранее оформили на него – я предупредил организаторов, а они, зная мою принципиальность и вспыльчивость, спорить не стали.
Одновременно тогда я вручил другую немаловажную для меня и моих друзей награду (показывает на шее серебряный кулон в виде тризуба – LB.ua).
Эти кулоны появились задолго до самой награды «Народный Герой Украины», они олицетворяли поначалу войсковую братию - тех, кто был в зоне боевых действий во времена донецкого аэропорта, Дебальцево.
Десантура, артиллеристы, танкисты - те, кто стали легендой не в народе, а среди военных - у них первых появились такие трезубцы, в качестве кулона на цепочке. Сделал их тот же человек, который позже инициировал награду «Народный Герой Украины» - Андрей Боечко.
Собственно это все его работы из серебра. Так вот, когда я вышел Юрке Шаману вручать «Народного Героя Украины», я увидел в зале замечательного человека.
Человека, которого я и Оля Башей называем другом. Он нас прикрывал, когда мы ходили под Шахтерск. Его зовут Валентин, он полковник, под позывным «волонтер».
И я вызвал его на сцену, снял с себя трезубец и вручил ему. Знаю, что для Валентина это было настолько же круто, как если б ему вручили «Народного Героя».
Вам потом подарили еще один кулон?Конечно. Через 15 минут после того, как закончилось вручение всех наград, у меня был другой тризуб.
Машины-спасатели
После чего вы перестали ездить за ранеными лично? Что на вас повлияло?
Скорее, не после чего, а из-за чего. Когда у тебя одна машина, две - можно ездить. А когда парк машин разрастается и работает большое количество людей, уровень планирования работы и координации действий совершенно другой.
Нельзя, сидя на передовой в машине, одновременно оказывать помощь и при этом руководить другими экипажами, которые в этот момент занимаются эвакуацией. Плюс обеспечить ремонты, жилье, питание, медикаменты, одежду, сбор средств и прочее.
Поэтому передо мной стала реальная необходимость перейти в управление, чтобы все остальные имели возможность работать. Мы очень затратны.
Но если разбить эти непомерные траты на 3 тыс выездов, то в результате каждый выезд - каждая надежда, что ты кого-то спасешь либо кому-то окажешь помощь - народу Украины обошелся в 600 гривен.
Но если посмотреть на те деньги, которые нам нужны, чтобы это все работало, то мы колосально затратны. Все зависит от того, как на это смотреть. Важно правильно распределить средства. Реанимобиль должен быть всегда в готовности спасать.
Если сейчас сравнить готовность спасать наших машин и машин в ВСУ, то окажется, что наша боевая готовность - 99%, а их, в лучшем случае - 10%. У них есть машины, которые принадлежат ВСУ, и те, которые пригнали волонтеры.
Но любая техника способна работать на 100% эффективно только тогда, когда она исправна. Те тысячи автомобилей, которые привезли волонтеры, превратились в рухлядь.
Единицы машин, которые так же с помощью волонтеров поддерживали в работоспособности, за эти полтора года еще в строю.
Все остальные - это автотрупы. Как только Минобороны поймет, что любая медслужба - это в первую очередь готовность людей, а во вторую очередь – техники, а для этого необходимы деньги - тогда в ВСУ будет наведен порядок.
Сколько всего сейчас автомобилей в вашей организации?
В общей сложности - 10 машин. Но не все они являются полноценными реанимобилями для «желтой зоны» (имеется в виду прифронтовая территория, откуда медики забирают раненых. С передовой, т.н. «красной зоны», их эвакуируют своими силами военные - прим. LB.ua).
Для «желтой зоны» у нас 6 реанимобилей. Кроме них, есть 2 командных автомобиля для координации работы всех остальных. Еще один реанимобиль - для перевозки на большие расстояния, когда нет возможности эвакуировать человека вертолетом,
Допустим, при сложной черепно-мозговой травме, когда перепад давления при взлете вертолета просто убьет раненого. Отдельный, самый странный автомобиль, используется нами и для эвакуации на дальние расстояния, и для перевозки «200-х».
И он же, этот автомобиль, является у нас штабным - там стоит все радиопередающее оборудование, все наши электронные системы координации и слежения.
Там здоровенный 50-дюймовый экран, на котором мы можем видеть расположение всех наших экипажей в реальном времени: кто какую задачу выполняет, в каком секторе как работает.
Оттуда мы можем подавать любые команды, прокладывать маршруты. Это полноценный штаб на колесах, обеспечивающий и радиосвязью, и координацией. В случае необходимости, на его базе можно даже устраивать маленькую перевязочную.
Отдельная машина у нас - это «Мойдодыр». Баня на колесах. Самый потрясающий наш автомобиль, самый любопытный. Он который сделан с колоссальной любовью к каждому бойцу, который воспользуется его сервисом.
Но при этом мы не можем похвастаться тем, что большое количество бойцов этим сервисом воспользовалось.
Делали мы его долго. Для нас всегда деньги - это проблема. Я затрудняюсь в подсчетах, во сколько нам обошлось строительство «Мойдодыра».
Так, на дизель-генератор собрал деньги и посодействовал покупке Алексей Мочанов, который нам часто помогает. Другие ребята купили нам стиральные машинки, причем дорогие и очень качественные, с электронным управлением.
То, что мы вложили в узлы, в метал, в пластик - это мы можем посчитать. А все остальное весьма виртуально. Но я думаю, все равно стоимость этой машины не превысила 170 тысяч гривен.
Именно потому, что старались сделать очень качественно, но на это качество не хватало денег, процесс затянулся надолго.
Перед Новым годом мы, наконец-то, закончили «Мойдодыр», и он поехал в работу. Машина проработала буквально месяц - и у нее умер двигатель.
Оказалось, что сама основа, платформа, которую мы купили когда-то у батальона «Айдар» - это чисто военный скандинавский грузовик.
Со всеми вытекающими последствиями. Было предпринято огромное количество попыток найти запчасти двигателя по всей Европе, и все безуспешные.
Машина простояла в траксервисе около полугода. В итоге, двигатель смогли собрать. Машину запустили в конце лета, но был не сезон.
Эта машина важна тогда, когда люди прекращают купаться в открытых водоемах, и необходимы другие условия. С приближением холодов, мы немного накопили денег, чтобы ее подготовить к сезону и запустить в работу.
И здесь появляется новый нюанс. Когда двигатель «сдох» зимой, в морозы - к сожалению, проявилась халатность на передовой. Люди не слили правильно воду, повредились трубы.
Теперь элементарная попытка сделать профилактику заканчивается тем, что меняется часть труб, трубопровод, какие-то прокладки, насосы ремонтируются.
Сейчас все опять упирается в то, что нет денег – для завершения работ нужно еще тысяч 5 грн.
Работа на будущее
На боевом дежурстве - один экипаж в Авдеевке. Там неспокойно, несмотря на перемирие: стрелковое оружие, минометы со стороны «ДНР» постоянно безобразничают. В этой зоне риска находится один экипаж.
Вторая машина находится в городе Бахмут - она не задействована в боевом дежурстве, это машина «подскока». В случае, если будет обострение, экипаж может приехать в течение часа и стать полноценным дежурным, готовым выполнять любые задачи.
Но сейчас он выполняет функции резервного автомобиля. Остальные машины полностью выведены из зоны АТО.
И если обстановка уже не будет настолько накалена, как было, допустим, еще полгода назад - то, скорее всего, эти машины мы переведем в гражданское дежурство.
Например, у нас в Украине уже почти 20 лет работает ВОО «Украинская служба спасения». Ее многие знают, как полицию 911, но это гражданская служба, идеология и философия которой совершенно не силовые. Она занимается защитой прав граждан.
У нас возникла идея объединить парамедиков на наших бортах с этой службой. За эти полтора года, передвигаясь по дорогам Украины, мы, как минимум, 2-3 десятка раз спасали людей во время ДТП.
Так получалось, что мы первыми оказывались на месте ДТП, и наши экипажи, находясь не на боевом дежурстве в зоне АТО, а здесь, в центре или на западе Украины, оказывали первую помощь, помогали скорым вывозить пострадавших, и помогали тогда еще милиции.
Нашу службу можно объединить с сотрудниками «Украинской службы спасения» в наших реанимобилях, и сконцентрировать их внимание на самых аварийных участках дорог, пускай дежурят на благо народа Украины.
Какие еще перспективные направления?
Мы работаем не только на эвакуации раненых. Мы стараемся поддерживать ВСП (Военные службы правопорядка – LB.ua), комендатуры. В частности, в городе Бахмут - бывшем Артемовске.
Под это направление мы создали специальное приложение для гражданского населения, которое было бы очень актуально, когда мы покидали Дебальцево, и неимоверное количество военнослужащих, вырвавшихся из-под обстрела в мирный город, дебоширили и вели себя совершенно беспардонно, часто нарушали закон.
Так получилось - люди вырвались из-под обстрела, и, наверное, психологически все перегрузки, стрессы выплеснулись в вакханалию по городу. И если бы мы успели написать это программное обеспечение вовремя, оно бы, в первую очередь, популяризировало комендатуру, как орган, призванный навести порядок.
Это приложение для смартфона, где одним нажатием "SOS" можно просигналить комендатуре, что по таким-то координатам происходит правонарушение с участием военных, и какое именно: выпившие военнослужащие, ДТП с военнослужащими, вооруженное ограбление, угрозы оружием, найденное взрывоопасное устройство.
Есть возможность присоединить текстовое сообщение и фото. Ведь людей, которые работают в комендатуре, собрали из разных подразделений, разных областей Украины. Им достаточно сложно ориентироваться в новом городе.
А это программное обеспечение позволяло, с одной стороны, горожанам оперативно связываться с органом правопорядка, а с другой стороны, комендатуре - оперативно находить точку, где проходит правонарушение, проложить маршрут и отслеживать движение машин.
Три недели назад такой был случай, когда, зная о том, что наша группа - наиболее оперативная в плане принятия решений и действий, мне позвонили хозяева одного мотеля.
Любопытно, что гостиница на территории Украины, а они сами живут на территории “ДНР”: там часть их имущества и престарелые родители.
Они попросили посодействовать, потому что пьяные военные устроили дебош в мотеле, выгнали администратора, постояльцев, которые там были.
Мы подключились, и комендатура оперативно сработала именно по этому мотелю. Задержали, навели порядок. Долго искали напуганного администратора, который спрятался в сторожке для охраны соседнего предприятия.
Вернули администратора, а всех этих хулиганов выпивших забрали. Что с ними дальше было, меня не интересует.
В том же Бахмуте, понимая, что в холодном помещении нельзя держать задержанных, и, кроме того, люди, которые несут службу по обеспечению порядка в городе, должны отдыхать в тепле - мы купили трубы для того, чтобы проложить новую линию теплоподачи в эти помещения комендатуры и ВСП.
Помогаем, чем можем, хотя и не афишируем это.
Сейчас что-то еще делаете в сфере технологий?
Необходимо разрабатывать для эвакуации раненых, во-первых, универсальные транспортеры, управляемые человеком, и, во-вторых, роботизированные тележки, которые могут по заданному маршруту самостоятельно передвигаться, приподниматься над препятствиями или обходить их.
Мы в этом направлении сейчас работаем.
Я правильно понимаю, речь о маленькой бронированной машине, куда помещается раненый лежа?
На самом деле, чем меньше цель, тем меньше нужно ее бронировать. Наш универсальный транспортер - это малое транспортное средство, очень приближенное к багги. Если говорить упрощенно, что-то среднее между джипом и квадроциклом.
Оно маневренное, сможет быстро и скрытно перемещаться, чтобы, как только затихает бой - подъезжать к раненым, забирать их и увозить. Транспортер также можно использовать для передвижения малого подразделения.
Помню случай, как вы выставляли на продажу свой орден «За заслуги» III степени, потому что не хватало денег.
У нас тогда настолько «горели» долги, что если бы появились торговцы наркотиками, оружием и сказали: "Возьми у нас деньги", я бы взял, не задумываясь.Если бы можно было не продать, но хотя бы заложить свою душу, я б ее заложил - настолько нам нужны были деньги, чтобы двигаться дальше. Это был момент, когда в баках оставались последние литры топлива. У нас есть определенные правила.
Каждый вечер, когда экипажи ложатся отдыхать, они должны быть уверены, что в машинах полные баки, накачана «запаска» и все необходимые медикаменты и аксессуары на месте.
Как аксиома. Случился момент, когда мы не могли выполнить эти правила. Денег не было. Нужно было хотя бы 2 тыс гривен, чтобы просто залить в баки по 20 литров топлива.
Как вы справились?
Вы знаете, нас очень любит Бог. Деньги поступают к нам на счет всегда целенаправленно. Парадоксально, но они поступают именно тогда, когда остро нужны, и именно в том количестве, в котором нужны.
Если острой необходимости нет – садись, пиши-не пиши - этот пост не принесет денег. Но когда она есть, можно написать буквально 3 слова, и к утру на счету будет 20 тыс. Потому что остро необходима именно эта сумма.
У нас были моменты, когда происходили феноменальные вещи. Представьте, я выезжаю на передовую из траксервиса, у меня денег - только на полбака бензина, дозаправится до полного бака.
И я знаю, что позже, в Харькове у меня есть человек, который мне дольет до полного бака, чтобы я доехал до Артемовска и эта командировка удалась.
И в тот момент, как я выезжаю из Киева - звонок от администратора Димы. Он так скомкано издалека начинает говорить: «Илья, у меня ситуация плохая, люди будут разбегаться с работы
. Нам бы немного денег. Потому что если я сейчас на выходные не дам людям зарплату, в понедельник они не выйдут на работу».
Я говорю: «Сколько надо?» - «Хотя бы тысяч 20». – «Давай доеду до Харькова, может, там у кого-то займу», - отвечаю.
И только я поговорил, проходит буквально 10-15 минут - телефонный звонок, совершенно незнакомый человек: «Здравствуйте, у меня немного денег есть. Куда вам перевести?». Он оказался из Броваров.
Я говорю: «Если вам не сложно, не поленитесь потратить немного времени, заедьте в «Престиж-авто» в Киеве, отдайте ребятам.
Я еще не доехал до Харькова, как перезвонил Дмитрий, сообщил, что приезжал человек с деньгами.
Спросил, сколько тот принес. «Тысячу», - говорит. – «Ну, хоть тысячу». – «Да, - говорит, - поменяю сейчас по нормальному курсу». Я не понял: «В смысле? Тысячу долларов?» - «Да, тысячу долларов». Вот она, острая необходимость. Сколько надо, ровно столько Бог и дает.
А награду не пришлось продать?Нет. Вы знаете, никто так и не сделал не одной ставки.
Зі словами "вот почему Донбасс бунтует": Водій київської маршрутки напав на волонтера, що заступився за пільговиків
Трагічна ДТП: У Рівному загинув волонтер (фото)
Ішов у хорошому настрої, щиро посміхаючись: У Дніпрі жорстко побили відомого волонтера (фото)
"Не переймаються тим, що на Донбасі йде війна": Волонтер з Франції розповів, що його здивувало в українцях (відео)
На Полтавщині засудили чоловіка, який відмовився від мобілізації. Суд призначив йому 3 роки позбавлення волі.Про це стало відомо з вироку Лубенського районного суду Полтавської області, повідомляє ТСН. Раніше його визнали придатним до служби, передають...
Сара Перрі з Уельсу стала щасливою власницею сучасного будинку в сільській місцевості після перемоги в розіграші лотереї Omaze. Новий будинок із трьома спальнями та двома ванними кімнатами розташований у мальовничому графстві Поуїс і коштує близько 500...
