Хіти тижня. Зеленка та слово з трьох літер: Невзоров зло пожартував над Путіним та патріархом Кирилом (відео)

Про це в авторській програмі головного редактора інтернет-видання "ГОРДОН" Олесі Бацман на телеканалі "112 Україна" розповів російський телеведучий, публіцист Олександр Невзоров, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"– С нами по скайпу Александр Невзоров, телеведущий, публицист, четырежды депутат Государственной думы России. Александр Глебович, добрый вечер.

– Привет.

– Рада вас видеть и слышать. В 2012 году вы были доверенным лицом Владимира Путина. Не жалеете сейчас, что помогли этому человеку еще раз стать президентом России?

– Знаете, насчет "жалеть" – это не ко мне. У меня свои представления о морали и вообще ценности всяких моралей и нравственности, поэтому я ни о чем не жалею и к любому эпизоду своей истории отношусь с одинаковой терпимостью.

– А почему вы ушли из его команды? Что тогда случилось?

– Я просто сделал свое дело и дальше мне было неинтересно... Дальше были совершенно идиотские условия: надо было вступать в какие-то "народные фронты", надо было солидаризироваться со всей этой стаей смешных и жалких попрошаек, конъюнктурщиков, которые вымаливали для себя цирки, звания народного артиста, недвижимость… поэтому я спокойно ушел, тем паче что, как вы знаете, мое пребывание в качестве доверенного лица тоже не было безоблачным, поскольку, находясь в этом статусе (кстати, официально меня никто из этого статуса еще не вывел), я позволял себе говорить все, что я думаю, и про попов, и про так называемую духовность, и про государственность. И, конечно же, всех от этого дико колбасило.

– Вы сказали, что готовы стать доверенным лицом Путина на следующих выборах, если он выполнит ряд ваших условий. Давайте назовем эти условия.

– Это не условия. Это мои мелкие прихоти, и если он решится на это пойти, то почему бы и не стать его доверенным лицом? Во-первых, нафиг отдать Крым. С извинениями. Убрать всю террористическую нечисть с Донбасса, всех последышей "русской весны", зачистить территорию, прибрать и оплатить весь разгром. Ну и последнее условие: взять хоро-о-оший несмываемый зеленый фломастер и написать у Гундяева на лбу слово из трех букв (патриарх Кирилл, в миру – Владимир Гундяев, предстоятель Российской православной церкви. – ред.).

– Вам из администрации президента РФ пока не звонили и не говорили, что готовы пойти на переговоры с вами?

– Пока нет. Считаю, они обдумывают…

– Люди, знакомые с Путиным хорошо или очень хорошо, рассказывали мне, что он в личном общении вербует (и делает это виртуозно) либо, наоборот, давит, а многим – даже президентам – хамит. Как он общался с вами?

– Ну, во-первых, вы посмотрите на этих президентов: как им можно не хамить?! Дурак на дураке – ничего в этом удивительного нет. Вообще в президенты в основном попадают люди умственно ущербные, потому что всем остальным есть чем заняться, помимо исполнения президентских обязанностей. Нет, он не давит, не вербует… чего меня вербовать? Я ведь, грубо говоря, наизусть знаю все эти приемы и ходы.

– С детства (дед Невзорова по матери – генерал МГБ СССР Георгий Невзоров. – ред.).

– Да. Я рос в этой среде, и во многом я – производное, плод этой среды. Первая игрушка, которую я помню, – это капсула, в которую запечатывался ключ, который нужно было получать у дежурного отдела по управлению КГБ. Поэтому тут меня удивить чем-нибудь трудно. Нет, он – очаровательный человек, весьма и весьма обаятельный.

– Андрей Илларионов в интервью сказал мне: "У Путина православие головного мозга. Даже не знаю, какая сейчас стадия. Он все больше попадает под власть духовников и старцев. Мы наблюдаем, как часто он летает на Валаам, общается со старцами, осуществляет молитвы, даже администрация президента распространяет соответствующие ролики". Спрошу вас как эксперта: это действительно так? Путин во власти старцев или это просто заигрывание с верующим электоратом?

– Илларионов – человек неглупый, но очень сильно озлобленный, очень сильно играющий против Путина и понимающий, что нужно использовать все приметы маразма и глупости, чтобы каким-то образом дискредитировать его. На самом деле все сильно не так. И если вы верите, если вы допускаете сочетание двух слов "искренность чекиста", то я, Алеся, вам соболезную…

– "Горячий снег"…

– Да. Равно как я соболезную всем тем, кто какие бы то ни было проявления чувств какого бы то ни было политика принимает за чистую монету.

– Наблюдая за истерией с "Матильдой", Поклонской, православной церковью из Киева, у меня складывается впечатление, что следующим шагом будет анализ ДНК, который покажет, что Путин является прямым потомком Николая ІІ. И тогда выборы не нужны, круг замкнется, власть – от Бога. Что вы думаете об этой истории?

– Россия – страна внезапная и неожиданная. Причем могу вам сказать, что если бы вдруг ему в голову пришла дичайшая мысль восстановить монархию и заявить о священности своей власти, никаких анализов ДНК и наследования Романовым ему бы не потребовалось. Он вполне это может сделать на неубывающей, постоянной, перманентной волне восторга, которую испытывают 86 – а я подозреваю, что и побольше, – процентов населения страны. Что бы он ни сделал, в любом случае это будет поддержано, оправдано. Плюс есть сумасшедшие силы его гвардии – это "Единая Россия", которая, да, тупая, да, примитивная, да, состоит в основном из серокостюмных идиотов со складчатыми загривками, взяточников и дураков, цена которым видна невооруженным взглядом, но, поверьте, в регионах, в связках с местным истеблишментом достаточно сильна и влиятельна. Она постоянно (в целях самосохранения прежде всего и потому, что любить президента – предельно выгодно, потому, что лояльность и холуйство приносят колоссальные дивиденды) будет транслировать те настроения, которые нужны Кремлю, и будет действовать очень успешно.

– Вы не исключаете, что Николай ІІ не был расстрелян в Екатеринбурге?

– Не исключаю. Я не настаиваю на этой версии и не занимаюсь конспирологией, но я понимаю, что те свидетельства, которые есть на сегодняшний момент, свидетельства японских, американских генетиков, всю систему серьезных доказательств, которые есть к настоящему времени, нельзя сбрасывать со счетов. А если нет трупов, нет останков, если то, что захоронено в Петропавловском соборе столь пафосно, и то, что выкопано из каких-то ям, не имеет ни малейшего отношения к Николаю Кровавому, – то, вероятно, вообще все было по-другому. Алесь, там все соткано из одного сплошного вранья: неумелого, дилетантского, хитрого и очень идеологически выгодного на тот момент.

Понятно, что записка Юровского – это подделка, понятно, что все показания моделированы и тщательно редактированы. Мы не можем исключать вариант, что перекрашенный, например, в ярко-рыжий цвет, в кресле-качалке Николай Кровавый закончил свои дни где-нибудь в Ирландии, икая на закат и радуясь жизни. Не забывайте, что он был одним из самых богатых людей в мире, – у него всегда было чем откупиться от большевизма. Как вы знаете, Троцкий и Ленин мечтали о показательном процессе над Николаем ІІ, мечтали вменить ему в вину всех убитых революционеров, бездарную, бессмысленную, проигранную войну, массовые расстрелы… Поэтому нельзя исключать, что вся эта фанаберическая история, идеологическая и абсолютно идиотская по накалу дешевой литературщины, – это все фейк и на самом деле все было совершенно по-другому. Когда я это говорю, я понимаю, что для многих людей это очень важные слова, потому что этот накал, страсть, "как же?!", "Николай ІІ" тем самым снимаются. Мы имеем право на такую версию и мы ее, вероятно, будем придерживаться. И, кстати говоря, я рекомендовал то же самое делать православным: если они так любят своего Николая ІІ, то им, наверное, было бы приятно знать, что он закончил свою жизнь под бряканье ложечек о вазочку с клубничным вареньем, а не в каком-то грязном подвале.

– Судя по рейтингам Владимира Путина, российскому электорату Крым нужен. А если взять тех, кто в меньшей степени ходит на выборы, но кто реально должен завтра определять повестку дня России, – российскую молодежь: ей Крым нужен?

– Российская молодежь неоднородна. Точно так же молодежь делится на стадо, которое обработано, отпропагандировано, отзомбировано телевизорами и той средой, в которой приходится расти этим людям. Есть небольшое, но очень боевое количество передовой молодежи, смелой, креативной, дерзкой, которая, конечно, понимает, что Крым – это вечная заноза в заднице у России, и до тех пор, пока она будет там сидеть, будут происходить нагноения. У них нет никакой боли за Украину, им Украина – ну не знаю – примерно то же, что Швеция, Испания или Польша. Это чужая, другая страна, которая живет по-своему, которая делает, что она хочет, говорит на том языке, на котором хочет, проповедует то, что на данный момент ей важно и интересно, и в это не стоит соваться. Дело ведь не в том, что Крым украинский или не украинский, просто все понимают, что Крым – это такое количество проблем – передвижения, финансовых, человеческих, отношенческих – здесь, в России, – что этот курорт того не стоит.

– Александр Глебович, почему фильм "Крым" – патриотически выверенный блокбастер, на который государство Россия потратило $7 млн, который проталкивали все, начиная от Шойгу, заканчивая самим Путиным, – провалился в прокате?

– Во-первых, потому, что – если вы не совсем забыли русский язык – есть такой термин: "унылое говно". Этот термин абсолютно применим к этой картине. Это – унылое пропагандистское говно, которое смотреть никто не хочет. Только либо по приговору суда, либо когда берут толпы курсантов, школьников и насильственно, за шкирятник водят по пустым кинотеатрам и заставляют эту фальшивку смотреть… Конечно, ни один человек в здравом уме туда не пойдет, понимая, что там может быть. Русский народ ведь достаточно чуток, он прекрасно знает, что такое пропагандистский тренд, что значат фамилии Пиманова и Шойгу, который стал "отцом" этого фильма, его вдохновителем, корректировщиком сценария и продюсером… но поскольку все – даже самые примитивные, самые орущие про "крымнаш" – уже сыты пропагандой, они от нее давно блюют и рыгают, им уже неинтересно в сотый раз прокручивать крымскую фальшивку.

– В мире с подачи Кремля уже несколько раз звучали разные идеи, как и краденный Крым себе оставить, и чтобы санкции сняли. Пока, правда, ни одна идея не пролезла, но как вам идея президента Чехии Милоша Земана, предложившего, чтобы Украина, по сути, продала Крым России?

– Знаете, с этим вопросом надо обращаться не ко мне, а к Украине. Я думаю, что сколько Украине хватит слюней, столько же слюней будет плюнуто в ту физиономию, которая серьезно, став лицом к лицу с Украиной, это предложит. Думаю, этот номер не пройдет. У нас и Хакамада то же предлагала… Но она такая милая дама, все стремится разрешить миром и ко всеобщему удовольствию… Она тоже предлагала купить у украинцев Крым. Но, думаю, после того, сколько между Россией и Украиной пролито крови, сколько раз Украина была унижена подло и незаслуженно, ни на какие сделки (может быть, я идеализирую Украину) она не пойдет. Хотя и у вас в правительстве много мастеров…

– Сделок…

– … долларового доения... Вы даже оглянуться не успеете, как окажется, что, извините, деньги получены, и давайте-ка с этим согласимся.

– Александр Глебович, у меня наивный вопрос, но это уже крик души: почему Путин никак не оставит Украину в покое? Когда он уже отцепится?

– А это не Путин. Вот вы все неправильно понимаете, ребята. Дело в том, что Путин всего-навсего вышивает по той имперской канве, которая завещана ему поколениями правителей России. Это Россия, она другой быть не может. Даже если вы вглядитесь в ту фальшивку, которая на данный момент называется историей России и имеет весьма приблизительное отношение к реальности… во-первых, потому, что каждая история – фальшивка и сырье для идеологии, но даже та мутная, контурная историческая картина, которая у нас есть перед глазами и в памяти, показывает, что ничем, кроме захватов, завоеваний, насилия, грабежа соседних земель, Россия никогда не занималась. Это обязательная, непременная и предельно важная часть ее политики и существования.

Когда распадался Советский Союз, считайте, распадалась имперская Россия: понятно, что с такой скоростью кинуться прочь от России могли только республики, страны, которые всю жизнь мечтали выдраться из-под этого сапога. Я говорю это без всякого осуждения, потому что мне, честно говоря, все равно, я – наблюдатель, мне интересно, я – увы – в 90-х годах немножко проворонил возможность тщательно, внимательно и трезво созерцать процесс распада страны, потому что был самоувлечен всякими играми и слишком много бегал по баррикадам и окопам. Сейчас я имею возможность наблюдать это более хладнокровно и взвешенно, и я понимаю, что та реакция, которая была в 1991 году, – это реакция стран, которые на протяжении 300–400 лет мечтали о свободе. Это значит, что они были присобачены к огромному имперскому телу только жестокостью, только кровью, только насилием. И это действительно историческая суть России.

То, что вам интеллигенты – российские и украинские – рассказывают о какой-то другой России, – это интеллигентская мифология, они придумали себе другую Россию, которой никогда не существовало. На самом деле это всегда палочная, тоталитарная, беспредельно жестокая страна с варварским законодательством. Я имею в виду ту "святую Русь", где для того, чтобы обеспечить посещение церквей, работали 14 или 18 статей уголовных уложений с палочными расправами, лишением прав состояния, порками, ссылками и так далее. Это всегда было свирепое, авторитарное государство, живущее захватами и покорениями. Не было никогда другой России. Путин всего-навсего решился возродить этот ее исторический облик. Он – такой себе реконструктор.

– В интервью изданию "ГОРДОН" вы сказали: "Русская идея всегда приводит только к одному: необходимости намотать чужие кишки на гусеницы танков". Я хочу вернуться к российской молодежи: она разделяет эту идею, этот "русский мир", тоже?

– Алесь, нельзя обобщать, нельзя говорить за всю российскую молодежь. Мы видим, что есть 2–3% дерзких, непокорных, испытывающих дикую тошноту от происходящего людей. И эти 2% всегда были и будут основополагающими, законодателями мод. Поймите, ведь манекенщиц, показывающих наряды на подиуме, тоже очень немного, но именно они – вольно или невольно, – нарядившись в эти тряпки (в нашем случае – в эти идеи), создают пример для подражания в своей среде. Те, кто ходит на акции недовольства в Москве, Петербурге (их еще нельзя называть акциями протеста, особенно – говоря с украинцами)…

– Но мы же слышали, как молодежь на таких акциях скандировала "Путин, уходи!"…

– Да, но, ребят, это еще не протест. Протесты – это другое. Протест, Алесенька, обычно черного цвета, круглой формы; протест бывает от самоката, бывает от "КамАЗа"; по верхней кромке протест украшен так называемым протектором, он легко загорается от промасленной тряпки. То, что демонстрирует российская молодежь, – это недовольство, бурчание. Они надеются, что вся накипь, средневековая морока, имперство и глупость рассосутся сами собой, поэтому они обходятся без покрышек. Но они, кстати, зря надеются.

– Нужны ли в российских школах уроки патриотизма, как уже предложили некоторые особо любящие родину чиновники?

– Патриотизм – это великолепный наркотик, который можно закачивать нации в вену для безоговорочного послушания большого количества людей, готовых обеспечить войну, безумные стройки, мероприятия и шествия. Это всегда выгодно. Понятно, что у человека как такового патриотизма нет, по той же причине, что, родившись, он не знает собственного имени, ни одной буквы своего языка, ни одной песни. Все, что он узнает, – это результат социально-культурной дрессировки, как и патриотизм. Вопрос в том, для чего используется патриотизм. Это средство, не свойство. И когда патриотизм используется для защиты, для яростной защиты, его можно извинить. Хотя, с моей точки зрения, это совершенно идиотское чувство, которое полностью подрезает человеку крылья, лишает возможности контактировать с миром, перемещаться и везде, в любой стране, чувствовать себя одинаково своим и одинаково уютно.

– Почему, несмотря на тотальную антиукраинскую пропаганду, многие умные, интеллигентные россияне все же поддерживают Украину?

– Потому что Украина сейчас – символ сопротивления. Хотя бы идеологического. Ведь Украина сопротивляется тому же, что и эти одиночные интеллектуалы: имперскому ражу, захватническому, хозяйскому, властному, очень амбициозному наезду на все живое вокруг. Когда эти интеллектуалы встают на сторону Украины, они скорее встают против идеологии, которая сегодня доминирует в России. Ну и, конечно, не исключайте, что есть люди так называемые совестливые, люди, понимающие, к чему это может привести, понимающие всю глубину трагедии, которым просто стыдно. А России есть чего стыдиться, и она, скажем так, в высокой степени виновата перед Украиной.

– Я знаю, что в России многие с замиранием сердца ждут 2 февраля: именно к этой дате финансовая разведка США обещает опубличить активы, недвижимость, бизнесы российских олигархов, политиков, связанных с Кремлем. К чему это может привести? Это же готовится аккурат к выборам Путина.

– Абсолютно ни к чему это не может привести. И никто здесь, затаив дыхание, этого не ждет. На это всем наплевать, потому что, скажем так, это по умолчанию понятные вещи, никакой сенсации не будет. Понятно, что власть в России для того и приобретается, чтобы получить доступ к большим, серьезным коррупционным схемам. Никакого подрыва национального самосознания опубликование таких схем не вызовет – это наивные американцы, поймав за трехтысячную растрату бедного сенатора, насладившись его всенародным шельмованием, думают, что в России это произведет такое же впечатление. Нет. Россия смирилась с тем, что ее власть коррумпирована. Более того, я могу сказать, что когда, например, Навальный предлагает в качестве главной политической программы борьбу с коррупцией, мне он кажется безумцем. Если из России сейчас вынуть коррупционную составляющую…

– Хребет…

– …остановится и умрет все. Коррупция – это единственный двигатель хозяйственных, административных, политических, идеологических, религиозных и прочих вопросов. Это – тот движитель, который хоть что-то приводит в действие. Если вы хотите построить дорогу, вы никогда не построите ее без коррупционной схемы. Она просто будет никому не нужна. Не будет коррупционной схемы – не будет дороги.

– Александр Глебович, я скорее спрашиваю о тех олигархах и окружении Путина, которые могут лишиться всего, что "нажито непосильным трудом". Как считаете, они не боятся, что у них могут все экспроприировать?

– Это нужно спрашивать у них. К сожалению, я прощелкал клювом и бегал по окопам и баррикадам, когда надо было срочно разворовывать…

– У вас были все возможности (смеется)…

– Я очень жалею, что тогда не принял участия в этих больших коррупционных процессах и не воспользовался ни своей популярностью, ни своей возможностью. Считаю это одной из самых главных ошибок своей жизни. Пожалуйста, не надо сыпать соль на рану, Алеся.

– Польша сейчас очень плотно занялась расследованием крушения самолета с президентом Качиньским под Смоленском. Причем одно заявление жестче другого. Сейчас они говорят, что был взрыв в воздухе и что там торчат российские уши. Если они действительно официально докажут, что виновата Россия, это к чему-то приведет? Это чем-то грозит РФ?

– Абсолютно ничем, никакими переменами настроения внутри страны это не чревато. Это будет воспринято, страшно сказать, даже с некоторым удовлетворением теми самыми 86%, которые действительно готовы оправдать любое движение и действие власти. Это не фигура речи, это действительно так. К тому же, Алесь, не забывайте, что в наши дни абсолютно ничего нельзя доказать однозначно. Всегда будет диаметрально противоположная точка зрения, и у пропагандирующих ее правоту тоже будут огромные медийные возможности, свои эксперты… и такого, чтобы все выдохнули и сказали: "Ох, это действительно так", – сегодня получиться не может, поэтому вопрос все равно останется подвешенным. Поляки решат его для себя одним образом, Европа – другим, Россия – третьим.

– В интервью Дмитрию Гордону вы сказали: "Если ты архиерей и появился где-то с двумя в меру падшими барышнями либо поехал с ними куда-нибудь, либо странствуешь с ними в поезде, тебе рано или поздно запретят служение. А если ты то же самое делаешь с двумя розовыми и гибкими иподиаконами, которые, к тому же, регулярно куда-то ходят эпилироваться по требованию владыки, то ты абсолютно ненаказуем, потому что иподиаконы, извините, полагаются. А ведь что такое духовенство – это здоровенные, ражие мужики, которые безостановочно жрут, ни фига не делают, но которым все равно надо. Физиология – это не церковная старушка, она проповеди-то не слушает". Александр Глебович, вы из-за этой темы в свое время бросили духовную семинарию?

– Нет, в силу моего родственного положения ко мне, скажем так, боялись подкатывать по этому вопросу. И я был настолько ярко выраженным поклонником прекрасного пола на тот момент (это было задолго до женитьбы), что никому в голову не приходило меня клеить или вербовать. Я туда пришел, знаете, как сбегают к индейцам. Мне казалось это очень экзотичным, это был иной мир, запретный и неизведанный, который надо было исследовать. И я, кстати, ни секунды не жалею, потому что благодаря всему, что я прошел в РПЦ, я великолепно знаю все ее болевые точки, все проблемы каждого из архиереев, каждого прихода, каждого города, я знаю, где самые уязвимые места, где они выглядят наиболее смешно и жалко.

– Вы не раз говорили, что православная церковь – это, по сути, филиал КГБ (или ФСБ). Учитывая эти ваши слова, какие отношения между Путиным и Кириллом?

– Надо понимать, что я никогда не присутствовал при их беседах, и у меня не может абсолютно четкого представления о том, какие это отношения, но, разумеется, у Владимира Владимировича со всеми номенклатурщиками, со всеми, кто желает вместе с ним играть в эту государственную игру, отношения строго субординационные. И я не удивлюсь, если Владимир Михайлович носит Владимиру Владимировичу в зубах тапочки, потому что Владимир Владимирович очень строго соблюдает субординацию, и Владимир Михайлович (сценический псевдоним – Кирилл) прекрасно понимает, что это – в лице Владимира Владимировича – начальство.

– Когда мы с вами говорили об исламском терроризме и о том, какой сейчас небезопасный мир, вы сказали, что православный терроризм не менее опасен. Что вы имели в виду?

– Мы уже увидели первые всходы, первые прелестные ростки православного терроризма... А как еще назвать терроризм, который под влиянием диких религиозных идей, абсолютного религиозного фанатизма берется угрожать посадками на кол, поджогами, совершает эти поджоги, совершает избиения, запугивания, и которому чуть-чуть не хватает чего-то, чтобы превратиться в терроризм, скажем так, исламского типа, которого мы привыкли бояться? И дело здесь не в православии и не в исламе – любая религия в обязательном порядке выходит на свою террористическую орбиту из-за нетерпимости, ненависти, нежелания мириться с наличием любой другой точки зрения, с любыми нежелательными для нее действиями. Она всегда прибегает к силе.

Мир на протяжении веков был затоплен христианским терроризмом. Крестовые походы – это не христианский терроризм? А сжигание 400 тысяч несчастных баб, у которых не там родинки на теле? Эти костры с трещащим, горящим мясом, воплями, с лопающимися животами и кишками, а вокруг стоят и рукоплещут люди... Это не терроризм? Это реальность христианского мира. А старообрядцы в России, которых заколачивали в скиты и поджигали, либо жгли в клетках, либо надевали им на голову колпаки из бересты и поджигали их (вы знаете, какая там адская температура, какие страшные ожоги). Это не терроризм? Как только церкви дадут возможность, как только ей развяжут руки для прямого терроризма, она это сделает в ту же секунду.

– В России сейчас модно быть верующим?

– В России быть верующим настолько выгодно, что кого бы то ни было заподозрить в искренности невозможно. Но я всегда говорю, что вера – это не болтовня, это не слова, не участие в каких-то несложных театрализованных представлениях, вера – это поступки. Например, святой Макарий для того, чтобы избавляться от блудных помыслов, надолго опускал зад и гениталии в муравейник; святая Агнесса горящим поленом прижигала себе влагалище; Семен Столпник годами стоял на столпе и разводил червей в язвах тела своего, натираясь собственным калом. Мы видим, что это поступки, это то самое, когда мы обречены сказать: "Да, действительно, мы видим некую аномалию поведения..." Мы видим удивительную и противоречащую чувству самосохранения, гигиены, удовольствий картинку. Скорее всего, этими людьми что-то движет, и может быть, это что-то – как раз и есть религиозная вера. А когда вера ограничивается просто болтовней и расставлением свечек, она ничего не стоит тем, кто ее демонстрирует, поэтому говорить о вере здесь неуместно.

– Давайте поговорим о моде политической. Как сегодня должен одеваться и выглядеть президент, чтобы в среде мировых лидеров считаться модным?

– Макрон – в общем-то, франт. По французской шкале франтов, он – франт на твердую семерочку; не франт в полном смысле этого слова – все-таки протокол и традиции Елисейского дворца препятствуют настоящему франтовству, к которому он склонен… Но он – единственный из всех президентов, который хоть как-то похож на человека. Все остальные – это унылое чмо, которое не умеет одеваться и не хочет учиться. Помилуйте, они же политики. Чего вы вообще от них хотите?

– У них же есть имиджмейкеры.

– Имиджмейкер политика – это не тот имиджмейкер, который работает, например, в Dolce&Gabbana. Это имиджмейкер, который все равно находится в положении раба, подчиненного, и свой совет формирует с трусливой оглядкой на начальника.

– Кто хуже всех одевается из мировых лидеров?

– Знаете, они все – "хуже".

– Хорошо. А какая сейчас мода на формат личной жизни среди мировых лидеров?

– Что вы имеете в виду, Алесенька?

– Как сейчас модно: показывать, что у тебя все хорошо с женой или что ты нетрадиционной сексуальной ориентации? Твои дети должны быть социально активны или ты, как Путин, должен их прятать?

– Я думаю, что вам самой стоит приглядеться и ответить на этот вопрос. Но я, опять-таки, обращаю ваше внимание: вы когда произносите слово "политик", имеете в виду чуть ли не какое-то сверхразумное и интеллектуальное существо. Ну нет среди политиков интеллектуалов по простой причине: они с малолетства настолько заняты своим примитивным трудом восхождения, всползания по вертикали власти, либо заняты бизнесом, либо заняты своей совсем кривой профессией, что ни для какого интеллектуального развития у них нет ни времени, ни возможностей.

– Александр Глебович, вы как "официально не уволенное" доверенное лицо Путина…

– …По крайней мере у меня удостоверение никто торжественно не забирал. Что называется – забыли. А я о себе, знаете ли, не напоминаю, потому что в помойку лезть неохота…

– А зарплата капает (улыбается)... как не уволенное доверенное лицо скажите: какие изменения в личной жизни Путина могут произойти во время этой предвыборной кампании? Чего требует электорат?

– Я бы на месте Путина обязательно женился, обязательно бы венчался, потому что у народа это вышибет ручьи, ниагарские водопады слез умиления. Это очень хороший, красивый трюк, который гарантирует привлечение положительного внимания. "Кашу маслом не испортишь", – рассуждают кремлевские технологи. И, возможно, это будет применено... хотя есть и другая пословица: "От добра добра не ищут". И с рейтингом, и с положением, и с одобрением у Владимира Владимировича все настолько хорошо, что он может не прибегать к таким дешевым трюкам, как женитьба или воскрешение, или расстановка каких-то свечек по каким-то церквям.

– Давайте пофантазируем: на ком жениться?

– Ой, да какая разница?! Я думаю, желающих найдется огромное количество. Можно по принципу лотереи разыгрывать.

– Александр Глебович, правда, что у вас есть еврейские корни?

– Иногда. Иногда – якутские, иногда – чукотские, иногда – испанские, французские. Чаще всего – команчские. Иногда мы все – евреи, иногда – испанцы, иногда – поляки, иногда мы все – украинцы, иногда – русские. Дело в том, что понятие национальности – глупейшее понятие с моим представлением о естественных науках. Поэтому не мне задавать этот вопрос. Ну что такое национальность? Что такое еврей, что такое поляк, украинец? Это отчетливая принадлежность к какой-то социокультурной группе с обязательным знанием языка, с обязательным исповедованием религии, традиций, ценностей, представлений, обрядов, обязанностей, преданий – мне все это абсолютно чуждо. И обряды, и ценности, и скрепы. Любые. Ну, может быть, кроме команчских – они мне наиболее близки.

– У меня к вам остался очень интересный вопрос. Хочу продолжить семейную тему: ваша жена – Лидия Невзорова – очень красивая, талантливая и незаурядная женщина…

– Офигительная! Совершенно офигительная!

– …в интервью вас редко о ней спрашивают – все о политике, да о политике. Я хочу эту несправедливость исправить. Расскажите: чем она занимается и как на вас влияет?

– Она влияет на меня очень сильно, потому что гораздо разумнее меня, гораздо добрее, лучше ориентируется в окружающей реальности, лучше ориентируется в интернете. Как вы знаете, это она меня вдвинула и в Instagram, и в YouTube, и таким образом дала возможность реализовываться и там тоже, жить и снова быть востребованным. У нее появился мощный союзник в лице моего друга Сережи Шнурова, поэтому ей это все удалось. Она давно принесла себя мне в жертву, и все ее устремления, все ее дела, вся ее работа так или иначе связаны с тем, чтобы исправлять мои вывихи (а я умею вывихиваться; умею и люблю). Я далеко не так разумен, Алесенька, как предстаю сегодня в разговоре с вами.

– Александр Глебович, я вас благодарю за интервью и приглашаю вместе с супругой в Киев.

– Обязательно.